На кухне пахло остывшим борщом и обидой.
Мама громко мыла кружку — слишком громко для обычного вечера. Отец молча листал телефон, делая вид, что не слышит, как каждый удар воды о раковину звучит как упрёк.
— Значит, ты опять всё решил сам? — наконец сказала мама, не оборачиваясь.
— Я просто сделал, как лучше, — ответил отец. Голос спокойный, но в этом спокойствии было что-то упрямое.
Я сидел в комнате и считал трещины на потолке. Семейные разборки всегда начинались одинаково: тихо. Самое страшное — не крики, а паузы между словами, когда каждый уже всё сказал в голове, но ещё не вслух.
— Как лучше для кого? — мама повернулась. — Для нас или для тебя?
Отец вздохнул. Телефон лёг экраном вниз. Это был плохой знак — значит, разговор настоящий.
— Я устал всё обсуждать по сто раз, — сказал он. — Иногда нужно просто брать ответственность.
Мама замолчала. Потом села за стол.
— А я устала быть «потом поставленной перед фактом».
Я вышел на кухню, хотя знал — не стоит.
— Можно я скажу? — спросил я.
Они посмотрели на меня одновременно.
— Вы оба правы, — сказал я. — И оба неправы. Но вы же семья. Вы не враги.
Тишина снова повисла, но уже другая. Мама первой улыбнулась — чуть-чуть.
— Видишь, — сказала она отцу, — даже он это понимает.
Отец кивнул и поставил борщ разогреваться.