Заявил муж жене в декрете
— Ты сиди дома с грудным ребёнком, а я на неделю с бывшей одноклассницей на лыжах кататься уеду в Сочи! Там только лыжи — ничего личного! — выпалил Владимир, едва переступив порог квартиры.
Ольга замерла с бутылочкой смеси в руках. Её глаза мгновенно наполнились слезами.
— Вов, ты серьёзно? — прошептала она, пытаясь осмыслить услышанное. — У нас же малыш… Ему всего четыре месяца…
— Оль, ну что ты в самом деле?! — раздражённо отмахнулся муж.
— Ты должна меня понять и отпустить на горнолыжный курорт.
— В конце концов, мы уже два года женаты, из которых девять месяцев ты мне выносила мозг со своей беременностью, а теперь выносишь мозг с малым дитём, которому то памперсы, то смеси, а в благодарность лишь колики и мой плохой сон! — заявил "уставший" муж.
***
Хобби... У каждого было любимое занятие для души в молодости, но не каждый смог его сохранить в семейной жизни...
Хобби словно старая добрая подруга: всегда рядом в беззаботные времена, дарит радость, отвлекает от суеты, наполняет дни смыслом. Но приходит момент, когда эта подруга вынуждена отступить. Чаще всего это происходит после свадьбы, когда на "подруг" уже не остается времени.
Почему так происходит? Причины просты и безжалостны:
- Время. Его вдруг становится катастрофически не хватать. Раньше можно было потратить вечер на рисование, несколько часов на рыбалку или целый день на велосипедную прогулку. Теперь каждая минута расписана: детский сад, уроки, ужин, стирка, уборка, разговоры по душам с мужем (или женой).
- Ответственность. За себя, за партнёра, за детей. Хобби требует ресурсов — не только временных, но и финансовых, эмоциональных. А приоритеты смещаются: сначала нужды ребёнка, потом бытовые вопросы, потом уже всё остальное.
- Мнение партнёра. Не всегда супруг или супруга понимают ценность этого «пустяка». Кому‑то кажется, что рисование — блажь, кому‑то — что рыбалка это просто способ сбежать от семьи, а тренировки в спортзале — пустая трата сил. И вот уже хобби оказывается под негласным запретом.
Так и Владимир, наш главный герой, ощущал потерю своего хобби особенно остро, но не хотел признавать.
Для него горные лыжи были не просто развлечением — это была часть его идентичности.
В школе он жил тренировками, мечтал о соревнованиях, чувствовал себя свободным и сильным, когда мчался по склону.
Потом университет, работа, свадьба — и лыжи постепенно отошли на второй план. Сначала из‑за нехватки времени, потом из‑за того, что Ольга мягко, но настойчиво намекала: «Может, лучше дома побыть? Я так устаю…»
И вот однажды он решил: хватит. Пора вернуть ту часть себя, которую давно задвинул в дальний угол.
Конфликт желаний
— Оль, ну что ты в самом деле?! Ты должна меня понять и отпустить на горнолыжный курорт… — голос Владимира звучал то умоляюще, то раздражённо.
— В конце концов, мы уже два года женаты, из которых девять месяцев ты мне выносила мозг со своей беременностью, а теперь выносишь мозг с малым дитём, которому то памперсы, то смеси, а в благодарность лишь колики и мой плохой сон?!
Володя говорил это, и сам не замечал, как его слова превращаются в оружие. Будто он — жертва, будто он прошёл через все тяготы материнства.
Будто не Ольга просыпалась по ночам, прислушиваясь к дыханию младенца, будто не она отказывалась от любимых блюд, чтобы не вызвать аллергию у ребёнка, будто не она научилась спать урывками, вставать в пять утра и снова и снова успокаивать плачущего малыша.
Ольга молчала.
Только слёзы тихо катились по её щекам. Она не кричала, не обвиняла, но в её взгляде было столько боли, что это должно было остановить любого. Но Владимир продолжал:
— То есть, это ты за это время устала и тебе требуется отдых, а не мне?! — наконец вырвалось у неё. Голос дрожал, но она смотрела ему прямо в глаза.
— Я ничего не говорю, и тебе нужен отдых, — тут же смягчился Володя, будто спохватившись.
— Но куда ты сейчас вырвешься? Ребёнка не оставишь, а с ребёнком какой отдых? А мне‑то можно отдохнуть, я же всего лишь на недельку! — он снова перешёл на умоляющий тон.
— Оля, пойми, я уже три года на горных лыжах не катался…
В его словах не было злобы. Была тоска. Тоска по свободе, по скорости, по тому ощущению полёта, которое он давно не испытывал.
Но он не видел — или не хотел видеть — что Ольга тоже тоскует. По сну, по тишине, по возможности просто посидеть с книгой, по разговорам не о подгузниках и смесях, а о чём‑то большем.
Она хотела сказать: «А кто будет сидеть с ребёнком, пока ты катаешься?» Хотела напомнить, как он обещал помогать, как клялся, что они будут делить заботы поровну.
Хотела спросить: «Почему ты считаешь, что твой отдых важнее моего?»
Но вместо этого просто кивнула. Потому что знала: если начнёт спорить, будет только хуже. Потому что устала. Потому что понимала: он уже всё решил.
А Владимир, увидев её молчание, воспринял это как согласие. И в его голове уже рисовались картины: заснеженные склоны, холодный ветер в лицо, ощущение скорости.
Он не думал о том, что оставляет жену одну с грудничком. Не думал, что её отдых — это не неделя на курорте, а пять минут у кофемашины, пока малыш спит.
Он думал только о себе.
И это было самое печальное.
***
Давление со стороны свекрови и вынужденное согласие
Разговор двух супругов зашёл в тупик. Ольга молчала, глядя в окно, где медленно кружились первые снежинки — будто природа иронично напоминала о предстоящей поездке Владимира. В этот момент в дверь позвонили.
На пороге стояла Тамара Игоревна — мать Владимира. Она всегда появлялась вовремя, словно чувствовала, когда нужно «поддержать сына».
В руках — пирог, на лице — доброжелательная улыбка, но в глазах читалась твёрдая решимость.
— Олюшка, ты чего такая хмурая? — с порога начала она, снимая пальто. — Вова мне всё рассказал. Ну что ты, право слово, как собака на сене?!
Ольга невольно вздрогнула от резкого сравнения.
— Тамара Игоревна, я просто…
— Да‑да, понимаю: ребёнок, заботы, — перебила свекровь, уже направляясь на кухню.
— Но ты подумай: Вове же тоже тяжело! Мужчины — они другие. Они так не могут, как мы — женщины.
— Им отдых нужен, а то сломаются — и пиши пропало! Пусть Володя с друзьями поедет на недельку, развеется. Это же не навсегда, всего семь дней!
Голос свекрови звучал мягко, но в интонации чувствовалась железная уверенность в своей правоте. Тамара Игоревна всегда знала, «как лучше». Она поставила пирог на стол, достала из кухонного шкафа тарелки, словно уже всё решила за них обоих.
Ольга хотела возразить: «А кто сказал, что мне не нужен отдых? Что я не устала?» Но слова застряли в горле.
— Ты только представь, — продолжала свекровь, разливая чай, — Вова вернётся бодрый, полный сил. И вам обоим легче будет. А ты пока отдохнёшь от его вечных «надо куда‑то съездить», «хочу развеяться». Это же взаимовыручка, Олюш!
Владимир, до этого молчавший в углу, встрепенулся:
— Вот именно! Мам, ты как всегда всё правильно говоришь.
Ольга перевела взгляд с мужа на свекровь. Обе смотрели на неё с ожиданием, будто она должна была сыграть роль доброй жены, которая безропотно отпускает мужа на неделю.
— Ладно, Вов, — наконец выдохнула она, чувствуя, как внутри всё сжимается от обиды.
— Раз у тебя всё равно на работе отпуск внеплановый из‑за ремонта оборудования, то езжай, если тебе это так надо.
В её голосе не было ни злости, ни упрёка — только усталость. Она уже представляла, как будет справляться одна: ночные кормления, колики, стирка, готовка. Но вслух этого не сказала.
— Вот и правильно, доченька! — Тамара Игоревна тут же расцвела улыбкой, словно получила долгожданную победу.
— Вове надо немного развеяться. Он ведь всегда был мальчиком коммуникабельным, любил куда‑нибудь с друзьями на природе отдохнуть съездить. Да и вообще — за любую авантюру! Ему сейчас так этого не хватает!
Она встала, поцеловала Ольгу в щёку, затем сына, и с лёгким сердцем направилась к выходу. Уже в дверях обернулась:
— Вы только не забывайте звонить, я буду волноваться!
И вот они остались вдвоём. Владимир, явно почувствовавший облегчение, начал что‑то говорить о снаряжении, о погоде в горах, но Ольга его почти не слушала.
— А с кем на лыжах‑то собрался кататься? — спросила она, пытаясь вернуть разговор в реальное русло.
— Да так... с соседом...
— Ну ты его знаешь, красная «Гранта» у него с номером 007. Ну ты помнишь, ещё до твоей беременности мы вместе с ним и его супругой в лесу пару раз по лыжне гоняли, — объяснил Владимир, явно радуясь, что буря миновала.
— А… Вспомнила, Алексей, кажется? И жена у него такая миловидная — Оксаночка, помню, помню! — Ольга действительно припомнила пару встреч, но сейчас эта информация казалась ей почти бессмысленной.
Её мысли были заняты другим: как организовать кормление, когда малыш начнёт капризничать, успеет ли она постирать все пелёнки до возвращения мужа, не заболеет ли сама. Она посмотрела на часы — стрелки показывали время, когда нужно было кормить ребёнка.
— Мне пора, — коротко сказала она, вставая. — Родион, наверное, уже проснулся.
И вышла из кухни, оставив Владимира наедине с его планами на «отдых».
***
Случайная встреча и горькое прозрение
На следующий день Ольга, как обычно, вывезла коляску на утреннюю прогулку.
Было около одиннадцати — самое подходящее время: солнце уже согревало, но не пекло, во дворах было тихо, лишь изредка доносился смех детей из соседнего сквера. Она медленно катила коляску по знакомой дорожке, наблюдая, как Родион сонно разглядывает мир вокруг.
Вдруг в голове всплыла мысль:
«А ведь Оксана, жена Алексея, тоже была беременна примерно в то же время, что и я. Наверняка и сейчас гуляет где‑то поблизости…»
Ольга невольно задумалась о том, как складывается жизнь у других молодых матерей.
«Интересно, эта Оксанка также легко отпустила своего благоверного на горнолыжный курорт? Неужели я одна такая эгоистичная?!» — пронеслось у неё в голове.
Решив развеять сомнения, она направилась в дальний двор, где жили Алексей с Оксаной. Там всегда было тише, меньше машин, да и ветер за высокими домами был не таким сильным
Не успела Ольга зайти в арку, как услышала звонкий голос:
— Ой, Ольга, привет! Ну как вы — растете? Решила к нам во дворик погулять зайти? Это правильно, а то мне одной скучно гулять, да и у нас ветров тут заметно меньше, чем у вас там на возвышенности!
Оксана, как всегда, была бодра и разговорчива. Она катила коляску с малышом, улыбаясь так широко, что морщинки вокруг глаз казались не следами усталости, а знаками жизнерадостности.
— Привет, Оксан, — тепло ответила Ольга. — Да вот, решила сменить маршрут. Погода хорошая, почему бы не пройтись.
Они пошли рядом, неспешно, подстраиваясь под шаг друг друга. Родион в коляске зашевелился, и Ольга на мгновение отвлеклась, поправляя одеяльце.
— Слушай, Оксан, — наконец заговорила она, подбирая слова.
— А ты как отпустила своего Лёшу на лыжах кататься на целую неделю? Вот я уже хотела было обидеться на поведение своего муженька, но его мама мне разъяснила, что мужчине нужен отдых!
Оксана резко остановилась. Её улыбка погасла, а в глазах появилось недоумение.
— Погоди, Оль, на каких это лыжах Лёша у меня собрался кататься? Он мне ничего не говорил… Ты, наверное, что‑то перепутала?
Ольга почувствовала, как внутри что‑то дрогнуло.
— Ага, значит, у тебя Алексей почище моего, даже не отпросился? И что же он тебе сказал, куда едет? В командировку? — попыталась она перевести всё в шутку, но голос уже дрогнул.
— Куда он едет, подруга?! — Оксана всплеснула руками. — Он уже неделю как в травматологии лежит с переломом ноги! Ему в ближайшие полгода‑год любые командировки заказаны!
Слова повисли в воздухе. Ольга замерла. Холодок пробежал по спине, а потом её прошибло потом — горячим, липким, от которого заколотилось сердце.
«Обманщик. Он всё выдумал. Ни с каким соседом он не едет…» — мысли метались, как птицы в клетке.
Она попыталась найти оправдание: «Хотя, может, они уже давно договаривались? А ведь этот Алексей только неделю назад ногу повредил… Может, он ещё не успел сообщить своему приятелю? Или просто забыл?»
Но сама понимала — это пустые попытки себя успокоить. Владимир солгал. Нарочно.
— Ты чего, Оль? — обеспокоенно спросила Оксана, заметив, как изменилось лицо подруги. — Что‑то случилось?
— Нет‑нет, всё хорошо, — Ольга натянуто улыбнулась. — Просто задумалась…
Она посмотрела на коляску, на мирно спящего Родиона, и вдруг ощутила такую острую тоску по честности, по простоте отношений, что едва сдержала слёзы.
— Ладно, Оксан, мне пора, — пробормотала она. — Родион скоро проснётся, надо домой.
— Давай, звони, если что! — крикнула вслед Оксана, но Ольга уже не слышала.
Она шла, машинально катя коляску, а в голове стучало: «Он меня обманул. А я поверила…»
Продолжение уже на канале. Ссылка внизу ⬇️
Продолжение тут:
Ставьте 👍Также, чтобы не пропустить выход новых публикаций, вы можете отслеживать новые статьи либо в канале в Телеграмме, https://t.me/samostroishik, либо в Максе: https://max.ru/samostroishik