Я проснулась в пять утра, как всегда. За окном ещё темно, но мой внутренний будильник не даёт сбоев — годы работы в две смены приучили тело вставать до рассвета. Дмитрий похрапывал рядом, раскинувшись на три четверти кровати. Его рука свесилась вниз, пальцы почти касались пола. Я осторожно выбралась из-под одеяла, стараясь не разбудить его. Хотя, кого я обманываю? Его не разбудил бы и взрыв петарды под окном.
На кухне пахло вчерашним борщом и чем-то затхлым — наверное, снова забила канализация. Нужно вызывать сантехника, но на это нет ни времени, ни сил. Я включила чайник, достала из холодильника остатки творога. Завтрак будет быстрым — через сорок минут мне на первую работу, в бухгалтерию строительной компании. Оттуда в шесть вечера помчусь на вторую, подрабатываю удалённо, веду учёт для небольшого магазина. Между делом — закупить продукты, приготовить ужин, постирать, погладить рубашки Дмитрию.
Он появился на кухне около девяти, когда я уже второй час сидела над квартальным отчётом. Зашла на минутку домой между совещаниями — офис в десяти минутах ходьбы. Дмитрий выглядел помятым, в старой футболке с пятном на груди.
— Ань, кофе есть? — пробурчал он, потирая глаза.
— В турке, только разогреть, — ответила я, не отрываясь от экрана ноутбука.
Он тяжело вздохнул, открыл холодильник, постоял так секунд тридцать, потом закрыл.
— Поесть нечего совсем?
— Котлеты в контейнере, гречка там же. Разогрей в микроволновке.
Ещё один вздох, более страдальческий.
— Я так устал, Ань. Ты не представляешь, какая нагрузка на работе. Вчера до восьми вечера задержали, сегодня опять совещание за совещанием.
Я кивнула, продолжая вбивать цифры. Эти разговоры повторялись изо дня в день. Дмитрий работал менеджером среднего звена в торговой компании — обычный офисный график с девяти до шести. Но слушать его, можно подумать, он разгружает вагоны или строит дома голыми руками.
— Мне нужен отдых, — продолжил он, наливая кофе. — Серьёзно, я на пределе. Думаю взять отпуск.
— Хорошая идея, — машинально согласилась я. — Может, съездим куда-нибудь? Давно не были вместе нигде.
Дмитрий помолчал, отхлебнул кофе.
— Вообще-то я думал съездить один. Ну, понимаешь, мне нужно побыть в тишине, восстановиться. А с тобой всё равно не получится, у тебя же работа.
Что-то кольнуло в груди, но я промолчала. Он прав — отпроситься с двух работ одновременно я не могу. Накопления тают, квартплата не ждёт, кредит за квартиру висит, хотя я и выплачиваю его в основном сама.
— Куда думаешь? — спросила я ровным голосом.
— Нашёл тур в Турцию, все включено. Неделя, море, бассейн. Как раз то, что нужно. Путёвка недорогая, по акции.
Недорогая. Интересно, сколько это в его понимании? Тридцать тысяч? Пятьдесят? Я зарабатываю на двух работах около семидесяти тысяч в месяц, из которых половина уходит на ипотеку, остальное на жизнь. Дмитрий получает примерно столько же, но его деньги словно испаряются — то на бензин, то на встречи с друзьями, то на какие-то нужды, которые он толком не объясняет.
— Хорошо, — сказала я. — Отдохни.
Он просиял, обнял меня за плечи.
— Ты лучшая! Я знал, что ты поймёшь. Вернусь как новенький, обещаю.
Через три дня Дмитрий улетел. Я проводила его до такси, помогла затащить огромный чемодан. Он был в приподнятом настроении, напевал что-то себе под нос, проверял телефон каждые две минуты. Поцеловал меня в щёку на прощание — быстро, небрежно, как целуют дальнюю родственницу.
— Не скучай! Я буду на связи!
Такси уехало, и я осталась стоять во дворе, глядя на пустую дорогу. Ветер трепал мои волосы, где-то каркала ворона. Внутри было странно пусто. Не грустно, не обидно — просто пусто, как в заброшенной комнате.
Первые два дня прошли в обычной рутине. Работа, дом, снова работа. Дмитрий написал пару раз: "Долетел нормально", "Погода отличная". Я отвечала короткими сообщениями, не вдаваясь в подробности своих дней. Да и что рассказывать? Как я три часа разбиралась с ошибкой в балансе? Как застирывала его носки?
На третий день вечером в дверь позвонили. Я как раз готовила ужин — резала овощи для салата. Посмотрела в глазок и похолодела. Свекровь. Валентина Петровна собственной персоной, в своём неизменном платке и с лицом, выражающим крайнее недовольство жизнью вообще и мной в частности.
Открыла дверь, натянув дежурную улыбку.
— Здравствуйте, Валентина Петровна.
— Где мой сын? — вместо приветствия выпалила она, вваливаясь в прихожую.
— В отпуске. Отдыхает.
— Как это в отпуске?! — её голос взлетел на октаву выше. — А кто мне огород вскапывать будет? Я на него рассчитывала! У меня спина болит, я одна не справлюсь!
Я стояла, держась за дверную ручку, и пыталась переварить услышанное. Дмитрий обещал матери помочь с огородом? Когда? Перед отъездом на курорт? И почему я об этом впервые слышу?
— Он не говорил, — начала я.
— Конечно, не говорил! — перебила Валентина Петровна. — Мой мальчик спину гнет на грядках, а ты бездельничаешь! Отправила его одного отдыхать, сама небось тут на диване валяешься! Совести нет!
Во рту стало горько. Я сжала кулаки, ногти впились в ладони.
— Валентина Петровна, я работаю на двух работах...
— Работаешь! — фыркнула она. — За компьютером посидеть — это не работа! Вот раньше женщины в полях трудились, детей рожали, а сейчас что? Поклацала по кнопкам и устала! А мой Дима вкалывает как проклятый, на ногах весь день!
Я молчала. Спорить со свекровью было бесполезно — годы научили меня, что любое моё слово она вывернет против меня. В её глазах Дмитрий был идеалом, а я — недостойной его женой, которой повезло выйти за такого замечательного мужчину.
— Так что, поможешь или нет? — потребовала она.
— Когда? — устало спросила я.
— Завтра! С утра пораньше! Приедешь к восьми, вскопаем грядки, посадим картошку. Одна я точно не справлюсь.
Завтра суббота. Я планировала доделать отчёты, прибраться дома, может быть, просто поспать подольше. Но смотреть в эти требовательные глаза, слушать причитания о неблагодарной невестке — сил не было.
— Хорошо, — сдалась я. — Приеду.
Валентина Петровна удовлетворённо кивнула и ушла, не попрощавшись. Я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, закрыв глаза. Овощи на разделочной доске завяли, ужин больше не хотелось готовить. Я выключила плиту и пошла в спальню, легла поверх одеяла, уставившись в потолок.
Утром я встала в шесть, оделась в старые джинсы и потёртую куртку. До дачи свекрови ехать полчаса на автобусе, потом ещё пешком минут пятнадцать. Валентина Петровна встретила меня у калитки, уже в рабочей одежде, с лопатой в руках.
— Ну наконец-то! Я уже полчаса жду!
Было семь сорок пять. Я промолчала, взяла вторую лопату и пошла к грядкам. Земля была тяжёлой, влажной после вчерашнего дождя. Лопата вязла, приходилось прилагать усилия, чтобы вскопать каждый кусок. Спина заныла уже через двадцать минут. Руки покрылись мозолями — я забыла перчатки.
Валентина Петровна работала рядом, но в основном командовала:
— Глубже копай! Не так, комья разбивай! Да куда ты лопату ставишь, корни же там!
Часа через три я выпрямилась, вытирая пот со лба. Солнце припекало, во рту пересохло. Достала телефон, чтобы посмотреть время, и увидела уведомление из социальной сети. Чья-то знакомая выложила фотографии. Я машинально открыла.
И замерла.
На экране улыбался Дмитрий. Он лежал на шезлонге у бассейна, в ярких плавках, с бокалом какого-то напитка в руке. Загорелый, довольный, расслабленный. Рядом с ним на соседнем шезлонге — девушка в купальнике, блондинка с длинными ногами. Она смеялась, запрокинув голову, а Дмитрий смотрел на неё с улыбкой.
Следующее фото: они вдвоём у бара. Его рука на её талии.
Ещё фото: они в бассейне, брызгаются водой, как подростки.
Подпись под постом: "Отдых удался! Спасибо за компанию!"
Лопата выпала из моих рук и глухо стукнулась о землю. Сердце колотилось где-то в горле, перед глазами поплыло. Я пролистала дальше — фотографий было много. Дмитрий на пляже. Дмитрий в ресторане. Дмитрий танцует на какой-то вечеринке, обнимая ту же блондинку.
"Мне нужен отдых. Побыть в тишине. Восстановиться."
— Ты чего застыла?! — голос свекрови вернул меня в реальность. — Работать надо, а не в телефон пялиться!
Я медленно подняла на неё взгляд. Она стояла, опираясь на лопату, раздражённая и недовольная. И вдруг я поняла — она знает. Конечно, знает. Материнская интуиция, да и Дмитрий наверняка делился с ней своими планами. Вся эта история с огородом — просто способ занять меня, чтобы я не задавала лишних вопросов.
— Валентина Петровна, — сказала я тихо, — а вы знаете, где сейчас ваш сын?
Она дёрнулась, отвела глаза.
— Ну... отдыхает. Заслужил.
— С кем?
— Какая разница! Мужчине нужно расслабляться! Ты его совсем загнала, он от тебя устал!
Всё стало ясно. Я подняла лопату, воткнула её в землю и пошла к калитке.
— Ты куда?! Мы ещё не закончили! — кричала свекровь мне вслед.
Я не обернулась. Шла быстро, почти бежала, пока не оказалась на остановке. Села в автобус, доехала до дома. В квартире было тихо и пусто. Я включила ноутбук и открыла банковское приложение.
Общий счёт, на который мы оба переводили деньги на общие расходы. Последние операции: снятие двадцати пяти тысяч неделю назад — "оплата тура". Ещё пятнадцать тысяч три дня назад — "карманные расходы". Десять тысяч вчера — непонятно на что.
Пятьдесят тысяч за неделю. Это почти весь мой месячный заработок.
Я открыла его страницу в социальных сетях. Фотографий было ещё больше. Он даже не скрывался, выкладывал всё подряд. Видимо, был уверен, что я не проверяю его аккаунты. И правда, раньше не проверяла — не было причин, не было времени, не было подозрений.
Какая же я была слепая.
Я начала листать дальше, углубляясь в его профиль. Переписки в личных сообщениях — он не удосужился даже поставить пароль. Сообщения с той самой блондинкой, Кристиной. Они переписывались уже месяца два. Милые смайлики, намёки, планы на совместный отпуск.
"Не могу дождаться, когда увидимся", — писала она.
"Я тоже. Наконец-то отдохну от всего", — отвечал он.
От всего. От меня.
Дальше — переписка с друзьями. Они обсуждали, как он "удачно отмазался от жены", как "нашёл классную телку для отпуска", как "жена даже не догадывается".
Руки тряслись. Я закрыла ноутбук, встала, прошлась по комнате. Потом снова села и открыла браузер. Вбила в поиск: "консультация юриста по разводу".
Следующие три дня я провела в странном состоянии холодной собранности. Эмоции словно отключились — работал только разум, чёткий и беспощадный. Я записалась на консультацию к юристу, собрала все документы на квартиру. Оказалось, что по закону она считается моей — куплена до брака на мои деньги, на моё имя. Дмитрий просто прописан здесь.
Я перевела все деньги с общего счёта на свой личный. Всего двадцать три тысячи — это всё, что осталось от наших "накоплений". Сменила пароли на всех своих аккаунтах. Позвонила подруге, юристу по семейным делам, она объяснила мне все нюансы.
— Собирай доказательства, — сказала она. — Скриншоты переписок, фотографии, выписки со счетов. Всё пригодится.
Я собирала. Методично, скрупулёзно. Скриншот за скриншотом, сообщение за сообщением. Оказалось, что "переработки" Дмитрия были выдумкой — я позвонила в его офис под предлогом уточнить график, мне сказали, что он всегда уходит ровно в шесть. Куда он девался потом — загадка. Или уже не загадка.
Соседка, тётя Люда, зашла в гости на четвёртый день. Принесла пирожки, как обычно.
— Анечка, ты чего такая бледная? — забеспокоилась она.
Я не планировала рассказывать, но слова вырвались сами:
— Муж изменяет. Отдыхает сейчас на курорте с любовницей.
Тётя Люда охнула, присела на стул.
— Господи... А я-то думала, что он такой приличный. Анечка, а ты знаешь... — она помялась. — Я, конечно, не хотела лезть не в своё дело, но его мать... Валентина Петровна... Она же в курсе всего. Я слышала, как они разговаривали месяц назад во дворе. Она ему говорила: "Только аккуратнее, чтобы Анна не узнала. Тебе эта квартира нужна".
Мир перевернулся ещё раз. Значит, они планировали. Он и его мать. Использовать меня, мою квартиру, мои деньги, а самому жить в своё удовольствие.
— Спасибо, тётя Люда, — сказала я тихо. — Спасибо, что рассказали.
Вечером я достала из кладовки большие чемоданы. Те самые, что мы покупали вместе для нашего свадебного путешествия. Открыла шкаф и начала складывать вещи Дмитрия. Рубашки, брюки, носки, нижнее бельё. Всё аккуратно, по полочкам. Его книги, диски, зарядки, наушники. Косметику из ванной — его бритву, пену для бритья, дезодорант.
Два огромных чемодана набились быстро. Я закрыла их на замок и выставила в коридор, к входной двери. Потом села на диван и написала Дмитрию сообщение:
"Завтра возвращаешься? Встретимся?"
Ответ пришёл через десять минут:
"Да, прилетаю в семь вечера. Встретишь?"
"Конечно. Жду дома."
Я выключила телефон и легла спать. Спала удивительно крепко — впервые за много месяцев.
Я проснулась в шесть утра. За окном еще было темно, но я уже не могла лежать. Встала, приняла душ, надела строгие черные брюки и белую рубашку — как на деловую встречу. Потому что это и была деловая встреча. Последняя встреча с человеком, которого я когда-то любила.
Весь день тянулся мучительно медленно. Я убрала в квартире, хотя она и так была чистой. Вытерла пыль, пропылесосила ковры, вымыла полы. Руки сами искали работу, чтобы не думать, не чувствовать. В три часа дня позвонила свекровь.
— Анечка, ты не забыла, что Дмитрий сегодня приезжает? — голос её звучал приторно-сладко. — Приготовь что-нибудь вкусное, он наверняка соскучился по домашней еде. Мой мальчик так много работал, пусть отдохнёт как следует.
Я сжала телефон так сильно, что побелели костяшки пальцев.
— Конечно, Валентина Петровна. Всё будет готово.
— Вот и умница. Я, кстати, завтра зайду, проведаю вас. Принесу пирогов.
— Не надо, — сказала я чуть резче, чем планировала. — Мы справимся сами.
Повисла пауза.
— Ну как знаешь, — холодно ответила она и отключилась.
В шесть вечера я сидела на диване в гостиной. Чемоданы стояли у входной двери, как два молчаливых свидетеля. На журнальном столике передо мной лежала аккуратная стопка документов: распечатки переписок, скриншоты фотографий из соцсетей, выписки со счетов, консультация юриста. Всё разложено по папкам, пронумеровано.
В половине седьмого в дверь позвонили. Я глубоко вдохнула, встала и открыла.
На пороге стоял Дмитрий. Загорелый, отдохнувший, в новой футболке, от которой пахло морем и солнцезащитным кремом. Волосы выгорели на солнце, глаза блестели. Он выглядел счастливым. Довольным собой.
— Привет, родная! — он шагнул ко мне, чтобы обнять, но я отступила назад.
Он замер, улыбка дрогнула.
— Что случилось?
— Заходи, — сказала я ровным голосом. — Только обувь не снимай. Долго не задержишься.
Дмитрий нахмурился, переступил порог и только тогда увидел чемоданы. Его лицо вытянулось.
— Это что?
— Твои вещи, — я закрыла дверь за ним и прислонилась к ней спиной, скрестив руки на груди. — Ну как, устал от работы?
Он моргнул, явно не понимая.
— Анна, какие-то шутки? Я устал с дороги, хочу домой...
— Домой? — я усмехнулась. — Интересное слово. Расскажи мне, где ты был эти две недели?
Краска медленно сходила с его лица.
— Я же говорил... командировка... проект важный...
— Не ври мне в лицо, — моя спокойствие было ледяным, абсолютным. — Я всё знаю. Турция, отель пять звёзд, система всё включено. Девушка по имени Кристина. Двадцать три года, работает в соседнем отделе. Хочешь, я продолжу?
Тишина была оглушающей. Дмитрий стоял, открыв рот, и я видела, как в его глазах мелькают эмоции: шок, страх, злость.
— Ты... следила за мной? — выдавил он наконец.
— Нет, — я прошла мимо него в гостиную, взяла со стола папку с документами. — Ты сам оставил свой ноутбук. С открытой почтой. С перепиской. С фотографиями. Хочешь посмотреть?
Я протянула ему распечатки. Фотография, где он обнимает девушку на пляже. Скриншот переписки: "Наконец-то отдохну от всего". Сообщения друзьям: "Удачно отмазался от жены".
Дмитрий смотрел на бумаги, и лицо его менялось. Сначала он побледнел, потом покраснел. Руки его задрожали.
— Анна... это не то, что ты думаешь...
— Правда? — я села на диван, положила ногу на ногу. — Тогда объясни мне, что это. Объясни, как ты работал на грядках под солнцем, пока я вкалывала на двух работах. Объясни, как твоя мать звонила мне каждый день и причитала, какой ты несчастный, как тебе тяжело. Объясни.
Он открыл рот, закрыл. Потом швырнул бумаги на пол.
— Ты не понимаешь! — взорвался он. — Ты вообще не понимаешь, каково это! Жить с тобой, с твоими вечными претензиями, с твоим недовольным лицом! Я задыхался в этой квартире!
— Ах вот как, — я откинулась на спинку дивана. — Значит, это моя вина. Что ты изменял. Что врал. Что тратил наши деньги на отдых с любовницей, пока я работала до изнеможения.
— Наши деньги? — он злобно рассмеялся. — Какие наши? Ты всегда напоминала, что это твоя квартира, твои деньги! Я чувствовал себя приживалом!
— Потому что ты и был приживалом, — выпалила я, и голос мой дрогнул впервые. — Три года, Дмитрий. Три года я тянула всё на себе. Оплачивала счета, покупала продукты, работала как проклятая. А ты что делал? Ходил на работу с девяти до шести, а потом... потом куда ты девался? Потому что домой ты приходил в десять. Где ты был?
Он молчал, сжав челюсти.
— Ответь мне! — я встала, и руки мои тряслись. — Где ты был все эти вечера?
— У друзей, — процедил он. — Я не мог находиться здесь. С тобой. Ты превратилась в вечно уставшую, злую женщину. Ты перестала за собой следить, перестала улыбаться. Кристина... она другая. Она весёлая, лёгкая, с ней хорошо.
Удар был настолько болезненным, что я физически почувствовала его в груди. Отступила на шаг.
— Я... перестала улыбаться? — голос мой звучал чужим, хриплым. — Может, потому что я работала по четырнадцать часов в день? Может, потому что у меня не было сил даже на себя? Может, потому что каждую копейку я считала, чтобы нам хватило на жизнь?
— Я не просил тебя так надрываться! — крикнул он.
— Нет, не просил. Ты просто молча пользовался плодами моего труда. Жил в моей квартире, ел мою еду, носил одежду, которую я покупала на свои деньги. И изменял мне с молоденькой дурочкой, которая ещё не знает, что такое настоящая жизнь!
В этот момент в дверь позвонили. Настойчиво, резко. Я прошла и открыла. На пороге стояла Валентина Петровна, раскрасневшаяся, с горящими глазами.
— Я всё слышала! — завопила она, влетая в квартиру. — Соседи звонили, сказали, что вы кричите! Анна, как ты смеешь так разговаривать с моим сыном?!
— Валентина Петровна, это не ваше дело, — сказала я устало.
— Не моё?! — она подлетела ко мне, тыча пальцем в грудь. — Это мой сын! Мой мальчик! Он работал как проклятый, а ты... ты неблагодарная эгоистка! Ты должна быть счастлива, что такой мужчина вообще на тебе женился!
— Работал как проклятый? — я рассмеялась, и смех этот был истеричным. — Он две недели загорал в Турции с любовницей! Пока вы мне названивали и рыдали в трубку, как ему тяжело!
Свекровь замерла, но всего на секунду.
— Ну и что? — выпалила она. — Мужчина имеет право на отдых! На личную жизнь! Ты загнала его своими требованиями! Если бы ты была нормальной женой, он бы не пошёл на сторону!
Я смотрела на эту женщину, и внутри меня что-то окончательно сломалось. Или, наоборот, встало на место.
— Знаете что, — сказала я очень тихо, очень спокойно. — Мне всё равно, что вы думаете. Совершенно всё равно.
Я прошла к столу, взяла другую папку. Протянула Дмитрию.
— Вот документы на квартиру. Она оформлена на моё имя, куплена на мои деньги до брака. По закону это моя единоличная собственность. Ты здесь просто прописан. Завтра я подаю заявление на выписку.
Дмитрий схватил папку, пролистал. Побелел.
— Ты не можешь...
— Могу. Вот консультация юриста, можешь ознакомиться. Заявление на развод я подала три дня назад. Детей у нас нет, совместно нажитого имущества тоже — всё оформлено на меня. Процесс займёт месяц. Алименты платить не придётся, можешь не беспокоиться.
— Анна, — Валентина Петровна схватила меня за руку. — Одумайся! Ты же погубишь свою жизнь! Тебе тридцать лет, кто тебя возьмёт после развода?
Я высвободила руку.
— Мне двадцать восемь. И я предпочту остаться одна, чем жить с человеком, который использует меня как прислугу и банкомат.
— Мы не уйдём! — заорала свекровь. — Это беззаконие! Я в полицию позвоню!
— Звоните, — я достала телефон. — Вот номер участкового. Он уже в курсе ситуации. Даю вам час на сборы. Если через час вы не уйдёте, я сама вызову полицию.
Дмитрий всё ещё стоял с документами в руках, словно не веря происходящему.
— Анна... неужели три года ничего не значат? — голос его дрогнул. — Неужели ты правда меня не любишь?
Я посмотрела ему в глаза.
— Я любила. Очень сильно. Но любовь умерла где-то между твоей ложью, предательством матери и моим истощением. Знаешь, что самое страшное? Не то, что ты изменил. А то, что ты даже не попытался сохранить то, что у нас было. Ты просто взял и предал. Легко. Без сожалений.
— Я... я могу всё исправить, — он шагнул ко мне. — Я порву с ней, мы начнём сначала...
— Нет, — я отступила. — Слишком поздно. Я уже не та наивная девушка, которая верила в сказки. Забирайте вещи и уходите.
Валентина Петровна открыла рот, чтобы что-то сказать, но я подняла руку.
— И ещё. Я отправила скриншоты всех переписок Дмитрия в семейный чат. Ваши родственники, Валентина Петровна, теперь в курсе, какого сына вы воспитали. И какой замечательной свекровью вы были, покрывая его ложь.
Лицо свекрови стало пунцовым.
— Ты... ты...
Мой телефон завибрировал. Сообщения сыпались одно за другим. Я открыла чат. Сестра Дмитрия написала: "Боже мой, я в шоке". Его дядя: "Дмитрий, как ты мог?". Двоюродная сестра: "Анечка, держись, ты молодец". Тётя: "Валя, ты в курсе была? Как не стыдно!".
Я повернула экран к свекрови.
— Вот. Теперь все знают правду. Не я разрушила вашу репутацию. Вы сами.
Она схватилась за сердце, пошатнулась. Дмитрий подхватил её.
— Мама, успокойся...
— Это всё она! — свекровь ткнула в меня дрожащим пальцем. — Она разлучница! Она разрушила нашу семью!
— Ваш сын разрушил семью, когда полез в постель к другой женщине, — отрезала я. — Пятьдесят пять минут. Собирайтесь.
Следующий час был кошмаром. Валентина Петровна рыдала, причитала, пыталась меня убедить, умолить, припугнуть. Дмитрий метался между матерью и мной, то пытаясь оправдаться, то обвиняя меня в чёрствости. Я сидела на диване, молчаливая, холодная, и просто смотрела на часы.
Ровно в девять вечера я встала.
— Время вышло.
— Анна, пожалуйста... — Дмитрий был на грани слёз.
— Уходите. Сейчас.
Они ушли. Дмитрий с двумя чемоданами, свекровь с красными глазами и злобным лицом. Последнее, что она сказала:
— Ты пожалеешь. Останешься одна и пожалеешь.
Я закрыла за ними дверь. Прислонилась к ней спиной, медленно сползла на пол. И только тогда заплакала. Долго, навзрыд, как ребёнок. Плакала не о Дмитрии — о себе. О потерянных трёх годах. О разбитых надеждах. О том, какой наивной дурой я была.
Следующий месяц пролетел в странном тумане. Развод оформили быстро — Дмитрий даже не пытался сопротивляться. Говорят, его родственники устроили ему настоящую обструкцию после того скандала в чате. Никто не хотел общаться с человеком, который так подло поступил с женой.
Я уволилась с обеих работ. Продала квартиру — за хорошие деньги, рынок как раз пошёл вверх. Собрала вещи и уехала в другой город, за восемьсот километров от прошлой жизни. Сняла небольшую студию, а на оставшиеся деньги открыла маленькое кафе. Всего двадцать столиков, уютный интерьер, домашняя кухня.
Первые месяцы были тяжёлыми. Я работала с утра до вечера, сама готовила, сама обслуживала, сама убирала. Но это была другая усталость. Не та, что высасывает душу. А та, что наполняет смыслом. Я работала на себя. Для себя. И это меняло всё.
Через полгода кафе начало приносить стабильный доход. Я наняла помощницу, потом повара. Появились постоянные клиенты, положительные отзывы. Жизнь налаживалась.
Год спустя я встретила Андрея. Он зашёл в кафе случайно, попробовал мой фирменный яблочный пирог и влюбился. Сначала в пирог, как он шутил, а потом и в меня. Андрей был архитектором, спокойным, надёжным, с добрыми глазами. Он не обещал мне звёзд с неба. Он просто был рядом. Помогал в кафе, чинил сломанную мебель, смешил меня глупыми шутками.
Мы встречались уже четыре месяца, когда я впервые почувствовала себя по-настоящему счастливой.
В один из выходных мы гуляли по городскому парку. Андрей держал меня за руку, рассказывал о новом проекте. Я слушала вполуха, наслаждаясь тёплым весенним солнцем.
И тут я его увидела.
Дмитрий стоял у киоска с мороженым. Постаревший, в потёртой куртке, с тусклыми волосами. Он выглядел уставшим, потерянным. Наши глаза встретились. Он замер, потом шагнул ко мне.
— Анна...
Я остановилась. Андрей вопросительно посмотрел на меня.
— Это... — Дмитрий запнулся, глядя на нашу с Андреем сцепленные руки. — Это мой бывший муж, — спокойно сказала я.
— А, понятно, — Андрей кивнул и приобнял меня за плечи.
— Анна, можно поговорить? — голос Дмитрия дрожал. — Мне нужно... я хотел извиниться...
Я посмотрела на него. На этого человека, который когда-то был центром моей вселенной. И не почувствовала ничего. Ни злости, ни боли, ни жалости. Просто пустоту.
— Нет, — сказала я. — Мне это не нужно.
— Пожалуйста, я...
— Я желаю тебе всего хорошего, Дмитрий. Правда. Но у меня другая жизнь теперь. И в ней нет места прошлому.
Я развернулась и пошла прочь. Андрей шёл рядом, не задавая вопросов. Только крепче сжал мою руку.
— Ты в порядке? — спросил он через несколько минут.
— Да, — улыбнулась я. — Я в полном порядке.
И это была правда. Впервые за много лет — абсолютная, чистая правда. Я была свободна. Свободна от токсичных отношений, от манипуляций, от чужих ожиданий. Я построила свою жизнь с нуля. И эта жизнь была прекрасна.
Вечером, сидя в своём кафе за чашкой кофе, я думала о том пути, который прошла. О боли, слезах, страхе. О том моменте, когда я выставила чемоданы за порог и решилась изменить всё.
Это было лучшее решение в моей жизни.
Свобода оказалась намного слаще, чем я могла представить.