Старый анекдот царских времен: в Киеве раздается громкий крик с верхнего этажа публичного дома:
- Пани Зося, велите кочегарам хватить топить, а то у меня клиент потеет и сползает...
Как известно, первые публичные дома в России появились еще при Петре I. Затем, то запрещались, то разрешались. И, наконец, со второй половины XIX-го столетия в Российской империи стало возможно легально открывать дома терпимости.
Ибо царь Николай I решил: если беспредел невозможно остановить, то его нужно возглавить :) И создал весьма хитрую продуманную систему продажи женской любви. В итоге, к 1900-му году в крупных городах Российской империи работало уже свыше 2,5 тысяч соответствующих заведений с примерно 15 тысячами сотрудниц.
Рассказываю, как все устроено было там.
Кто открывал публичные дома?
Прежде всего, открыть публичный дом можно было лишь с разрешения полиции. Во главе, так скажем, заведения, могла стоять только «мадам» - благонадежная дама 30-60 лет от роду. Не имевшая права заводить детей и жившая тут же при «конторе». С условием оплаты целого списка налогов.
Мадам получила три четверти от дохода каждой своей сотруднице. Остальное уходило самой труженице вертикального фронта.
Кто там работал?
Сотрудницам учреждения, получавшим вместо паспорта в полиции «желтый заменительный билет», так называемым «билетным», должно было исполниться не менее 21 года. Получившая билет становилась «разрядной женщиной», не имевшей право зарабатывать никак более, кроме как собственным телом.
Попасть надо в число нормальных женщин было уже просто нереально - русское общество отлично все помнило. Тем более, что выбраться из публичного дома не давала сама же мадам, хитро окручивавшая работниц бесчисленными долгами - за новую одежду и т.д. Так что, помочь тут мог разве что клиент-выкупатель - богатый и пылко влюбленный купец, например.
- Как правило, шли на работу в подобные места молодые крестьянки или мещанки, не знавшие никакой иной профессии. Как попадали туда? Да очень просто - например, барин обольстит горничную, мастер - работницу на фабрике. А затем с позором выгоняет на улицу. Вдоволь намыкавашись по улицам, бедолаги шли в притон... Нередко мадам ловили сладкими обещаньями и еще совсем юных прибывших в город из деревни девиц.
Мадмазели становились сразу на 2 учета: полицейский и медицинский. Непременно должны были проходить регулярный осмотр у врача - даже прикрыв лицо вуалью допускалось, ежели стыдно показаться.
Сотрудницы обязывались мыться в бане полностью не реже 2 раз в неделю. В случае доведения барышень до истощения «излишней работой» мадам строго отвечала перед законом.
Кстати, девицы, представьте себе, имели право на мелкую «халтурку»: взять к себе на квартиру какого-нибудь подгулявшего офицерика. Либо же вообще можно было работать индивидуально на улице - по большей части, таким промышляли либо совсем юные барышни. Либо уже старые, которых по причине полного выхода в тираж более ни в один бардак не брали.
Среди сотрудниц встречалось немало немок, финнок, уроженок южных губерний Малороссии. А на Дальнем Востоке - кореянок, японок, китаянок.
3 категории
Делились публичные дома в Российской империи строго на 3 категории.
Фешенебельные элитные, где комнаты утопали в шелках, а работницы блистали золотыми кольцами, с оплатой до 12 рублей, принимавшие не более 2-3 человек в сутки на барышню. Средние - 7 рублей и 12 человек в сутки на работницу. Низкие - 50 коп и не менее 20 клиентов на сотрудницу ежесуточно, куда в грязные комнатенки да на соломенные матрасы заглядывало лишь самое дно общества.
Кровати полагалось отделять перегородками, хотя б легкими. Ну на худой конец - ширмами.
Запреты в публичных домах
Для публичного дома действовал специальный запрет на любые вывески. Дозволялся лишь указующий красный масляный фонарь.
Кроме того, дома терпимости полагалось размещать только на «приличном расстоянии» в 150 саженей (320 метров) от ближайших школ и церквей. И да, публичные дома не работали в воскресенье до Обедни, на Страстную неделю, в дни больших православных праздников. В бордель не допускали несовершеннолетних, гимназистов, студентов.
В публичном доме дозволялось для услаждения слуха гостей играть только на одном инструменте - на пианино. Зато строжайше запрещалось играть, например, в шахматы. А также вешать на стенах портреты монарших особ.
***
Вот такой тебе, хруст французской булки... Длилась вся эта идиллия, как нетрудно догадаться, до самой Октябрьской революции, когда большевики систему сию царскую махом запретили. А мадмазели снова ушли в бесконтрольное подполье.
Как вы считаете, уважаемые читатели, возможна ли сейчас в России подобная легальная система? Или же продажную любовь нужно строжайше запрещать?