485 стр.
Семитомная эпопея "В поисках утраченного времени", прославившая французского писателя Марселя Пруста (1871 - 1922), создавалась автором на протяжении последних четырнадцати лет его жизни. Представив принципиально новый тип художественной рефлексии, Пруст совершает в этом монументальном "произведении-симфонии" (по выражению Андре Моруа) своё бесконечное путешествие в глубины личной Вселенной. На страницах "В поисках утраченного времени" упомянуты около двух с половиной тысяч реальных и вымышленных лиц, выведены и прописаны около двухсот пятидесяти персонажей (главных, второстепенных, эпизодических). Сегодня мы начнём знакомство с этим произведением, - одной из вершин в мировой литературе ХХ века, - с первого романа, открывающего эти "поиски утраченного времени"...
По направлению к Свану (1913)
(интересный факт: опубликованный во Франции в 1913 году, в 2018 году на аукционе в Париже первое издание романа было продано за рекордную сумму - 1,5 млн. евро.)
Роман Марселя Пруста "По направлению к Свану" состоит из трёх частей:
1. Комбре
2. Любовь Свана
3. Имена стран: Имя
В 1984 году вторая часть этого романа была экранизирована немецким кинорежиссёром Фолькером Шлёндорфом, вернее - режиссёр дал свою, вольную интерпретацию прустовского сюжета (так сказать, "по мотивам").
Главные роли исполнили: Джереми Айронс, Орнелла Мути и Ален Делон.
Первая часть романа посвящена небольшому городку Комбре, где рассказчик проводил летние месяцы с родителями и своими родственниками.
В Комбре всех так хорошо знали, и животных, и людей, что если тёте случайно попадалась на глаза "незнакомая" собака, то она уже не могла ни о чём думать, кроме этой собаки, и посвящала загадочному этому событию свои индуктивные способности и свои досуги.
Прототипом вымышленного французского города Комбре послужил городок Илье, где предки Пруста проживали с XVI века. В 1971 году, в столетний юбилей Марселя Пруста, в честь писателя городок Илье был официально переименован в Илье-Комбре. Ещё и сейчас можно увидеть в нём множество мест и достопримечательностей, связанных со знаменитым романом.
Рассказчик воспроизводит эпизод, связанный с недавним прошлым, когда его мать предложила прозябшему в один из зимних дней сыну выпить чаю:
Я было отказался, но потом, сам не знаю почему, передумал. Мама велела принести одно из тех круглых пышных бисквитных пирожных, формой для которых как будто бы служат желобчатые раковины пластинчатожаберных моллюсков. Удручённый мрачным сегодняшним днём и ожиданием безотрадного завтрашнего, я машинально поднёс ко рту ложечку чаю с кусочком бисквита. Но как только чай с размоченными в нём крошками пирожного коснулся моего нёба, я вздрогнул: во мне произошло что-то необыкновенное. На меня внезапно нахлынул беспричинный восторг.
Это незатейливое бисквитное пирожное с чаем и даёт весь толчок к погружению в воспоминания рассказчика, которые выльются в более чем трёхтысячестраничный текст... Вкус мадленки напомнил тот самый вкус бисквита из детства, которым угощала с липовым чаем рассказчика в детстве тётя Леония.
И, как в японской игре, когда в фарфоровую чашку с водою опускают похожие один на другой клочки бумаги и эти клочки расправляются в воде, принимают определённые очертания, окрашиваются, обнаруживают каждый свою особенность, становятся цветами, зданиями, осязаемыми и опознаваемыми существами, все цветы в нашем саду и в парке Свана, кувшинки Вивоны, почтенные жители города, их домики, церковь - весь Комбре и его окрестности, - всё, что имеет форму и обладает плотностью - город и сады, - выплыло из чашки чаю.
Начинается путешествие в воспоминания, где мало что происходит, но всплывает множество всевозможных сцен. Запах и вкус - вот главные движители рефлексии рассказчика:
... когда от далёкого прошлого ничего уже не осталось, когда живые существа перемерли, а вещи разрушились, только запах и вкус, более хрупкие, но зато более живучие, более невещественные, более стойкие, более надёжные, долго ещё, подобно душам умерших, напоминают о себе, надеются, ждут, и они, эти еле ощутимые крохотки, среди развалин несут на себе, не сгибаясь, огромное здание воспоминания.
Одним из первых людей, кто приходит рассказчику в воспоминаниях, является Сван:
Обычно в гостях у нас бывал только Сван; если не считать случайных посетителей, он был почти единственным нашим гостем в Комбре, иногда приходившим по-соседски к ужину (что случалось реже после его неудачной женитьбы, так как мои родные не принимали его жену), а иногда и после ужина, невзначай.
Отец Свана был биржевым маклером. Он оставил сыну наследство: "миллиона четыре, или пять". Сван был коллекционером картин, отлично разбирался в живописи,
... являлся одним из самых элегантных членов Джокей-клоба, близким другом графа Парижского и принца Уэльского, желанным гостем Сен-Жерменского предместья.
Воспоминания о пребывании в Комбре дают нам ключ к названию романа:
Дело в том, что в окрестностях Комбре было два "направления" для прогулок, столь противоположных, что мы выходили из дому через разные двери, смотря по тому, в каком направлении мы собирались идти: по направлению к Мезеглиз-ла-Винез, которое иначе называлось "направлением Свана", так как дорога здесь проходила мимо его имения, или по направлению к Германту.
Именно во время одной из прогулок по "направлению к Свану", рассказчик впервые встречает дочь Свана - Жильберту:
Она казалась мне такой красивой, что хотелось вернуться и, поведя плечами, крикнуть ей: "Какая вы уродина, до чего же вы безобразны, до чего же вы мне противны!" Тем не менее я уходил всё дальше и дальше, унося с собой навсегда, словно символ счастья, в силу незыблемых законов природы недоступного таким детям, как я, образ рыженькой девочки с розовыми крапинками на лице, державшей в руке копалку и долго водившей по мне, улыбаясь, загадочным и безразличным взглядом.
Рассказчик влюбляется в дочь Свана. Третья часть романа более подробно расскажет о детстве рассказчика и Жильберты, когда они вместе будут играть в детские игры во время прогулок в Париже на Елисейских полях.
Я любил её, мне было жаль, что я не успел и не нашёлся чем обидеть её, как сделать ей больно и оставить по себе память.
Кажущееся противоречие в чувствах (любовь и желание обидеть) не стоит воспринимать со взрослой точки зрения. А вспомните-ка, лучше, великолепные строки из пьесы Евгения Шварца "Обыкновенное чудо", когда Принцесса три дня гналась за Медведем, чтобы сказать: "Я докажу вам, как вы мне безразличны. Умру, а докажу!"
Вообще, в романе Марселя Пруста встречается много необычных сцен: то пред нами предстанут две подруги, одна из которых будет подбивать вторую "плюнуть на портрет своего отца, который жил только ради неё", а когда отец (Вентейль) был ещё жив, то, несмотря на кривотолки и слухи, ходившие про подругу его дочери, всегда вставал на её защиту: "она прекрасный человек, у неё золотое сердце".
...вот что замечательно: особа, находящаяся в телесной близости с другой, всегда вызывает восхищение у родственников этой последней душевными своими качествами.
Или, например, сцена (напоминающая схожую ситуацию в "Бремени страстей человеческих" Сомерсета Моэма), когда женщина просит денег у своего богатого любовника, чтобы на эти деньги провести время в путешествии со вторым своим кавалером, который стеснён в средствах. Причём, всё это делается открыто, даже с неким вызовом...
Во второй части романа происходит ещё более глубокое погружение в прошлое: "Любовь Свана" повествует о событиях, которые имели место ещё до рождения рассказчика - отношения Свана и Одетты де Креси.
... она была не во вкусе Свана. На взгляд Свана, у неё был слишком резко очерченный профиль, слишком нежная кожа, выдающиеся скулы, слишком крупные черты лица. Глаза у неё были хороши, но чересчур велики, так что величина подавляла их, от неё уставало всё лицо, и поэтому казалось, будто она или нездорова, или не в духе.
Но однажды Свана поразило сходство лица Одетты с лицом Сепфоры, дочери Иофора, изображённой на фреске в Сикстинской капелле. Не стоит забывать, что Сван прекрасно разбирался в живописи и в истории искусства, множество великих произведений он видел своими глазами во время путешествий по странам Европы. Это сходство лиц поражает Свана, он начинает смотреть на Одетту, которая была до этого "озарения" не в его вкусе, другими глазами.
Сван уже не обращал внимания на то, хороши или не хороши у Одетты щёки, не думал, что если только он когда-нибудь осмелится поцеловать её, то, наверное, ощутит чисто телесную нежность её губ - теперь это было для него переплетение тонких и красивых линий, которые его взгляд разматывал, следя за их извивами, за крутизной её затылка, за водопадом волос и разлётом бровей; это был для него портрет, благодаря которому тип её лица становился понятным и ясным.
Одетта де Креси вводит Свана в мелкобуржуазный салон своих знакомых Вердюренов. Сван, вхожий в самые аристократические круги Парижа, не афиширует это, так что Вердюрены посматривают на сына биржевого маклера несколько свысока. Одетта и Сван имеют возможность встречаться в этом салоне госпожи Вердюрен, вскоре Одетта становится его любовницей.
Одетта де Креси имеет, скажем мягко, далеко не безупречную репутацию...
Однажды Сван получил анонимное письмо, в котором доводилось до его сведения, что Одетта - любовница многих мужчин и женщин и что она часто посещает дома свиданий.
Что будет происходить в отношениях Свана и Одетты - читайте роман. Вас ждёт много интересных признаний и сюжетных поворотов. Одетта - довольно интересный прустовский персонаж, "женщина, славившаяся своей красотой, безнравственностью и элегантностью". Описание страсти и ревности Свана к Одетте необходимо Прусту для прояснения будущих чувств рассказчика к Альбертине. Они служат предвосхищением той сюжетной линии, которая найдёт своё отражение в последующих романах цикла "В поисках утраченного времени".
Таков первый том этой "психологической эпопеи" (по словам Томаса Манна). Но, как писал Владимир Набоков, "чтобы полностью понять первый том, мы должны сперва вместе с рассказчиком отправиться на приём в последнем томе". К этому приёму мы и будем постепенно продвигаться...
Спасибо за внимание!