Именно страх разочаровать Эпштейна заставил меня взяться за ту же задачу, которую выполняла Максвелл. Да, признаюсь, я еще боялась и разозлить его: после того, как мне показали фотографию Ская, я не могла об этом просто так забыть. Эти люди знали обо мне практически все. У них был мой адрес, номер моей страховки, все данные о моей семье. А еще я была полностью зависима от Эпштейна. Я платила за квартиру из тех денег, что мне выдавались. Другого заработка у меня не имелось (я ведь уволилась из Мар-а-Лаго). А еще - в ту пору я не знала таких слов - я была словно под воздействием Стокгольмского синдрома. Позже я прочла, что это такое. И, переживая заново в своей памяти все, что происходило в те годы, пришла к выводу: это очень похоже на мои чувства. Максвелл регулярно "выходила на охоту". Это было похоже на голод хищника. Конечно, ее толкали на это предпочтения Эпштейна, но мне казалось, что ей и самой нравится "охотиться". Так она сохраняла свою власть над Эпштейном и попутно чувствов
Публикация доступна с подпиской
Премиум