Журналист из Рима / Трудная жизнь / Una Vita difficile. Италия, 1961. Режиссер Дино Ризи. Сценарист Родольфо Сонего. Актеры: Альберто Сорди, Леа Массари, Клаудио Гора, Лина Волонги, Франко Фабрици и др. Прокат в СССР – с 10 июня 1963: 12,3 млн. зрителей за первый год демонстрации. Прокат в Италии: 5,6 млн. зрителей.
Итальянский режиссер Дино Ризи (1916-2008) был одним из самых коммерчески успешных кинематографистов Европы («Журналист из Рима», «Именем итальянского народа», «Запах женщины», «Призрак любви» и др.), работая в разных жанрах, но преимущественно в жанре комедии.
… В годы второй мировой войны Елена Павинато (Леа Массари) спасает жизнь партизану Сильвио Маньоцци (Альберто Сорди), а потом прячет его от нацистов… Действие этого фильма Дино Ризи, сочетающего жанры драмы и комедии далее происходит в послевоенное время.
В 1963 году кинокритик Виктор Божович (1932-2021) писал об этом фильме с четко выверенных марксистских идеологических позиций:
«В фильме режиссера Дино Ризи «Трудная жизнь» главную роль играет актер Альберто Сорди, хорошо знакомый советскому зрителю но фильму Луиджи Коменчини «Все по домам», получившему одну из главных премий Международного кинофестиваля 1961 года в Москве.
Эти две картины, сделанные разными сценаристами и режиссерами, так тесно связаны общностью проблем и сходством главного героя, что возникает желание рассматривать их как две части единой кинематографической дилогии, хотя, разумеется, подобного замысла не было ни у авторов этих фильмов, ни у Альберто Сорди.
Конец похождении лейтенанта Альберто Инноченци из фильма «Все но домам» хронологически совпадает с началом повествования о Сильвио Маньоцци, герое «Трудной жизни», так что судьба обоих персонажей как бы сливается в историческую биографию одного социального и человеческого типа, проделавшего под влиянием общенародного подъема в годы антифашистской борьбы путь от обывательского приспособленчества к гражданской сознательности («Все по домам»), а в условиях стабилизации и «экономического чуда» возвращающегося в исходное положение, пока все-таки не пробуждается в нем гражданская честь и сознание своего человеческого достоинства («Трудная жизнь»),
Сильвио Маньоцци — участник Сопротивления. Правда, его боевое прошлое омрачено малодушным поступком: вместо того чтобы выпускать подпольную газету, он в течение двух месяцев отсиживался в безопасном месте. Однако до и после этого эпизода Маньоцци честно сражался, рисковал жизнью и лишь чудом избежал расстрела.
После войны Маньоцци — сотрудник левой газеты, обличающий темные аферы капиталистов. Молодая девушка Элена, некогда спасшая его от расстрела и спрятавшая на старой мельнице, стала теперь его женой. …
… но тут возникают новые неприятности: попреки жены и ее родственников, которые считают, что Сильвио не сумел устроить свою жизнь. Вся беда в том, что Сильвио, сам себе в этом не признаваясь, думает так же, как они. Он возмущается обществом, где человек оценивается в зависимости от его доходов и марки автомашины, но в глубине души он иногда и сам чувствует себя неудачником. … И все же фильм заканчивается так: Сильвио, в котором проснулась гордость, дает пощечину своему хозяину. Сильвио не побежден окончательно: годы Сопротивления, годы антифашистской борьбы не прошли даром.
В «Трудной жизни», как и в ряде других современных итальянских фильмов, возникает тревожная тема моральной неустойчивости человека буржуазного общества, его способности и готовности к компромиссу с окружающим злом и своей совестью. Эта тема была чужда «классическому» неореализму, ибо противоречила его концепции мира, в котором добро и зло были четко разграничены. Между героем, носителем человечности, и обществом, где господствовало зло буржуазных отношений, примирение было невозможно.
Несмотря на то, что неореализм не показывал ясно осознанных путей к социальному обновлению, ликвидация общественной несправедливости рассматривалась как главная и непосредственная задача. А простой человек воспринимался и изображался как внутренне уже свободный от проклятия буржуазности.
Истоки подобного понимания взаимоотношений простого человека и буржуазного общества легко обнаружить, если вспомнить, что Сопротивление было для Италии не только национально-освободительной войной против оккупантов, но и широчайшим социальным движением. Итальянский народ внутренне был готов к тому, чтобы покончить с социальным строем, которому он был обязан фашизмом, войной, национальным унижением и неисчислимыми страданиями. Этот исторический момент общественного сознания и отразил неореализм. Отсюда и характерная для него бескомпромиссность конфликта между простым человеком и буржуазным обществом.
Герой новых итальянских фильмов борется не только с враждебными общественными обстоятельствами, но и с чем-то в самом себе. Его разрывают внутренние противоречия.
Буржуазное общество соблазняет его материально-благополучным существованием, но ценой отказа от человеческого достоинства. Это общество предлагает герою принять «правила игры». Иной герой с ужасом обнаруживает свое родство с этим обществом, свою готовность на компромисс. Марчелло из «Сладкой жизни», в прошлом внушавший надежды честному интеллигенту Штейнеру, потерял человеческое достоинство, безвольно погружается все глубже и глубже в трясину буржуазного аморализма. Сильвио из «Трудной жизни» доходит почти до предела унижения.
Вместе с изменением характера драматического конфликта в фильме перемещается и прицел социальной критики. Если раньше она была целиком направлена на общество, враждебное простому человеку и глухое к его страданиям, то теперь под огонь критики попадает и «средний итальянец», приспособленчество, конформизм, стремление замкнуться в рамках частных интересов, оскудение общественного темперамента.
Мы допустили бы серьезную ошибку, если бы увидели в таком повороте темы «простого человека» свидетельство ослабления демократичности и гуманизма передового итальянского кино. Напротив, помогая осознать опасность приспособленчества, общественной пассивности, призывая к борьбе с ними, прогрессивное искусство Италии выполняет свой гражданский долг. Об этом свидетельствуют лучшие картины, созданные мастерами итальянского кино за последнее время: «Все по домам» Луиджи Коменчини, «Долгая ночь 1943 года» Флорестано Ванчини, «Вакантное место» Эрмано Ольми и другие. К этим же произведениям примыкает и «Трудная жизнь», — фильм, высоко оцененный прогрессивной общественностью Италии» (Божович, 1963: 147-148).
Зрители XXI века до сих пор высоко оценивают этот фильм:
«Вот это кино! Вот это уровень! Неоднократно убеждаюсь, что только итальянцы в свои золотые годы умели снимать такие шедевры. Сорди? Национальное достояние Италии. Не зря в момент его ухода в Италии был практически национальный траур. Почти как у нас, во время похорон Владимира Семёныча.
В фильме показан полный срез послевоенной истории Италии - от восстания 8 сентября 1943-го до якобы "экономического чуда" известных всем годов. И как показано! Здесь нет противной "чернухи", свойственной "перестроечному кину", ударов в лоб и т.д. Нет, всё изящно, многопланово, бескомпромиссно и иронично.
Актёры (в первую очередь, естественно, Сорди и Массари) даже не играют, а просто живут в предлагаемых обстоятельствах. Остаётся просто наслаждаться» (Геннадий Б.).
«Как-то настроилась на то, что фильм с Альберто Сорди будет комедийным, но получился вполне серьезный фильм. … В фильме много анекдотических сцен. Например, случай в богатом доме, куда голодная пара попадает случайно, и где сторонники монархии оставляют их одних за богатым столом после того, как узнают, что монархическая Италия стала республикой. Одни огорчаются, другие веселятся. … фильм мне определенно понравился!» (Алефтина).
Сегодня жить, умереть завтра. Япония, 1970. Режиссер Кането Синдо. Сценаристы: Кането Синдо, Исао Секи, Шоцо Мацудо. Актеры: Д. Харада, К. Тайчи, Н. Отова и др. Прокат в СССР с 26 февраля 1973: 12,2 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Кането Синдо (1912-2012) – один из самых знаменитых японских Мастеров киноискусства («Голый остров», «Черные кошки в бамбуковых зарослях», «Сегодня жить, умереть завтра» и др.).
Драма «Сегодня жить, умереть завтра» рассказывает о младшем сыне в многодетной семье, который с детства познал жизнь в нищете и в итоге стал преступником…
Советская кинопресса отнеслась к этому фильму, получившему одну из главных наград Московского кинофестиваля, позитивно, в том числе и потому, что в ней Зло осуждалась не в абстрактном социуме, а в жестоком Буржуазном мире…
Киновед и кинокритик Ростислав Юренев (1912-2002) писал, что эта драма «страшная, горькая, гневная, рисующая жизнь современной Японии. … Картина Кането Синдо построена очень сложно. Действие свободно перекидывается из настоящего в прошлое, с места на место. История матери и ее неспокойной голодной семьи как бы следует за историей сына, захотевшего честно трудиться, продвигаться, преуспевать, но как-то незаметно ставшего на преступный путь. Обе истории даны не хронологически, а произвольно, переплетаются в причудливом контрапункте. И это соответствует жизни, которую фильм показывает: жизни жестокой, лишенной логики, человечности, смысла, крутящей и кидающей людей как щепки в своем мутном, грохочущем, одуряющем потоке. … Образ современного капиталистического общества создан Кането Синдо с оглушающей, ранящей силой. Это большие города, кишащие людьми и машинами. Это гулкие вокзалы с проносящимися неизвестно куда поездами. Это огромные магазины, из которых выпирают товары — яркие, добротные, зазывные, но недоступные тому, кто без денег. Это дымные бары, хохочущие проститутки, развязные пьяницы, угрюмые уголовники — зловонное дно больших городов. Это нищенские ночлежки, где можно провести пару часов, а можно и всю жизнь — никто ничего не спросит, кроме денег...
Все это снято на натуре, с достоверностью документа. Но достоверность — не значит бесстрастие. Кането Синдо находит такие точки, такие ракурсы, такие монтажные столкновения, какие повелительно передают зрителю его отношение к этому миру, его ненависть, печаль, гнев, осуждение. Вот это подлинно современный кинематограф — верный жизненной правде, идейно целеустремленный, богатый и разнообразный в средствах выражения.
С какой смелостью применяет Синдо ракурсы! Пьяные любовники, копошащиеся под простыней, сняты им резко сверху. Они прижаты к циновке, похожи на червей. А когда разъяренный Митио ногами избивает обидчика — аппарат снимает снизу, так что безжалостные подошвы бьют почти в объектив... Жестокий, быстро несущийся, бесчеловечный мир крутит влачит, тащит куда-то героя фильма Митио. …
Осуждение бесчеловечности — в нем пафос Кането Синдо им пропитана вся образная система фильма. Осуждение, гнев, ненависть... А на дискуссии о роли кино в социальном прогрессе, проходившей в рамках VII Московского Международного кинофестиваля, на котором фильм был удостоен Золотого приза, Кането Синдо убежденно и доказательно говорил, что им движет любовь, что любовь к человеку — основная тема его творчества. Что ж, противоречия здесь нет. Чтобы как следует любить, надо уметь ненавидеть, а чтоб как следует ненавидеть, надо уметь любить.
Мы знаем, как может любить Кането Синдо! Мы помним его поразительный фильм «Голый остров», получивший главный приз на нашем II Международном кинофестивале. Сколько любви к трудящемуся японскому крестьянину сияло в этой удивительной кинопоэме! А сколько искреннего сочувствия к судьбам детей Хиросимы было в фильме «Дети атомной бомбы» или к судьбам рыбаков, гибнущих от радиации вблизи американских атомных полигонов на тихоокеанских островах, в фильме «Трагедия «Счастливого дракона»! …
Кането Синдо осуждает и тех» кто пытается приспособиться к страшному, бесчеловечному обществу, и тех, кто безвольно покоряется ему. Художнику, умеющему так пристально вглядываться и так пронзительно видеть жизнь, понятны процессы, происходящие в мире насилия и наживы, эксплуатации и бесчеловечности» в обществе, где человек человеку — враг. Художник понимает» что индивидуальный протест, борьба в одиночку обречены на поражение. Поэтому любовь и ненависть художника действенны, активны. Поэтому его мужественное и честное искусство зовет к борьбе» (Юренев, 1972: 185-191).
Высоко оценил эту драму и киновед Виктор Демин (1937-1993):
«Полиция большого города сбилась с ног в поисках опасного преступника. Наняв такси, этот неизвестный завлекает машину в безлюдные, тихие утолки и там хладнокровно стреляет в затылок шоферу, после чего выгребает кассу, иногда почти пустую... Список жертв растет, почерк убийцы остается прежним. Наконец, стражи закона настигают этого легендарного субъекта — и что же, к общему удивлению, им оказывается молодой, совсем еще юный паренек, совсем не закоренелый злодей, не выродок. Как же дошел он до жизни такой?
Лет десять назад, на II Московском международном кинофестивале режиссер Кането Синдо был удостоен высшей награды за фильм «Голый остров», который сделал этого мастера мировой знаменитостью. Простодушное повествование о мирной чете тружеников, обрабатывающих клочок земли на далеком скалистом острове, было проникнуто поэзией и философичностью. Прошло несколько лет, и «Человек» — другая нашумевшая работа Кането Синдо — озадачила поклонников его таланта своей жестокой страстностью, стремлением выявить и обличить низменное начало в человеческой природе Фильм «Сегодня жить, умереть завтра» как бы соединяет эти разные грани незаурядного таланта прославленного мастера: лирика здесь уживается с суровостью общего тона, исследование индивидуальной судьбы — с символическими, обобщающими мотивами. Но над всем главенствует трезвость социального анализа.
Ибо это фильм о судьбе молодежи, лишенной идеалов, моральных принципов, без настоящего, без надежды на будущее. Преступление рождается не цепью исключительных обстоятельств, а всей системой общественной жизни — такова главная мысль этого фильма, получившего Золотой приз на VII Московском международном кинофестивале» (Демин, 1973).
Журналист из Рима / Трудная жизнь / Una Vita difficile. Италия, 1961. Режиссер Дино Ризи. Сценарист Родольфо Сонего. Актеры: Альберто Сорди, Леа Массари, Клаудио Гора, Лина Волонги, Франко Фабрици и др. Прокат в СССР – с 10 июня 1963: 12,3 млн. зрителей за первый год демонстрации. Прокат в Италии: 5,6 млн. зрителей.
Итальянский режиссер Дино Ризи (1916-2008) был одним из самых коммерчески успешных кинематографистов Европы («Журналист из Рима», «Именем итальянского народа», «Запах женщины», «Призрак любви» и др.), работая в разных жанрах, но преимущественно в жанре комедии.
… В годы второй мировой войны Елена Павинато (Леа Массари) спасает жизнь партизану Сильвио Маньоцци (Альберто Сорди), а потом прячет его от нацистов… Действие этого фильма Дино Ризи, сочетающего жанры драмы и комедии далее происходит в послевоенное время.
В 1963 году кинокритик Виктор Божович (1932-2021) писал об этом фильме с четко выверенных марксистских идеологических позиций:
«В фильме режиссера Дино Ризи «Трудная жизнь» главную роль играет актер Альберто Сорди, хорошо знакомый советскому зрителю но фильму Луиджи Коменчини «Все по домам», получившему одну из главных премий Международного кинофестиваля 1961 года в Москве.
Эти две картины, сделанные разными сценаристами и режиссерами, так тесно связаны общностью проблем и сходством главного героя, что возникает желание рассматривать их как две части единой кинематографической дилогии, хотя, разумеется, подобного замысла не было ни у авторов этих фильмов, ни у Альберто Сорди.
Конец похождении лейтенанта Альберто Инноченци из фильма «Все но домам» хронологически совпадает с началом повествования о Сильвио Маньоцци, герое «Трудной жизни», так что судьба обоих персонажей как бы сливается в историческую биографию одного социального и человеческого типа, проделавшего под влиянием общенародного подъема в годы антифашистской борьбы путь от обывательского приспособленчества к гражданской сознательности («Все по домам»), а в условиях стабилизации и «экономического чуда» возвращающегося в исходное положение, пока все-таки не пробуждается в нем гражданская честь и сознание своего человеческого достоинства («Трудная жизнь»),
Сильвио Маньоцци — участник Сопротивления. Правда, его боевое прошлое омрачено малодушным поступком: вместо того чтобы выпускать подпольную газету, он в течение двух месяцев отсиживался в безопасном месте. Однако до и после этого эпизода Маньоцци честно сражался, рисковал жизнью и лишь чудом избежал расстрела.
После войны Маньоцци — сотрудник левой газеты, обличающий темные аферы капиталистов. Молодая девушка Элена, некогда спасшая его от расстрела и спрятавшая на старой мельнице, стала теперь его женой. …
… но тут возникают новые неприятности: попреки жены и ее родственников, которые считают, что Сильвио не сумел устроить свою жизнь. Вся беда в том, что Сильвио, сам себе в этом не признаваясь, думает так же, как они. Он возмущается обществом, где человек оценивается в зависимости от его доходов и марки автомашины, но в глубине души он иногда и сам чувствует себя неудачником. … И все же фильм заканчивается так: Сильвио, в котором проснулась гордость, дает пощечину своему хозяину. Сильвио не побежден окончательно: годы Сопротивления, годы антифашистской борьбы не прошли даром.
В «Трудной жизни», как и в ряде других современных итальянских фильмов, возникает тревожная тема моральной неустойчивости человека буржуазного общества, его способности и готовности к компромиссу с окружающим злом и своей совестью. Эта тема была чужда «классическому» неореализму, ибо противоречила его концепции мира, в котором добро и зло были четко разграничены. Между героем, носителем человечности, и обществом, где господствовало зло буржуазных отношений, примирение было невозможно.
Несмотря на то, что неореализм не показывал ясно осознанных путей к социальному обновлению, ликвидация общественной несправедливости рассматривалась как главная и непосредственная задача. А простой человек воспринимался и изображался как внутренне уже свободный от проклятия буржуазности.
Истоки подобного понимания взаимоотношений простого человека и буржуазного общества легко обнаружить, если вспомнить, что Сопротивление было для Италии не только национально-освободительной войной против оккупантов, но и широчайшим социальным движением. Итальянский народ внутренне был готов к тому, чтобы покончить с социальным строем, которому он был обязан фашизмом, войной, национальным унижением и неисчислимыми страданиями. Этот исторический момент общественного сознания и отразил неореализм. Отсюда и характерная для него бескомпромиссность конфликта между простым человеком и буржуазным обществом.
Герой новых итальянских фильмов борется не только с враждебными общественными обстоятельствами, но и с чем-то в самом себе. Его разрывают внутренние противоречия.
Буржуазное общество соблазняет его материально-благополучным существованием, но ценой отказа от человеческого достоинства. Это общество предлагает герою принять «правила игры». Иной герой с ужасом обнаруживает свое родство с этим обществом, свою готовность на компромисс. Марчелло из «Сладкой жизни», в прошлом внушавший надежды честному интеллигенту Штейнеру, потерял человеческое достоинство, безвольно погружается все глубже и глубже в трясину буржуазного аморализма. Сильвио из «Трудной жизни» доходит почти до предела унижения.
Вместе с изменением характера драматического конфликта в фильме перемещается и прицел социальной критики. Если раньше она была целиком направлена на общество, враждебное простому человеку и глухое к его страданиям, то теперь под огонь критики попадает и «средний итальянец», приспособленчество, конформизм, стремление замкнуться в рамках частных интересов, оскудение общественного темперамента.
Мы допустили бы серьезную ошибку, если бы увидели в таком повороте темы «простого человека» свидетельство ослабления демократичности и гуманизма передового итальянского кино. Напротив, помогая осознать опасность приспособленчества, общественной пассивности, призывая к борьбе с ними, прогрессивное искусство Италии выполняет свой гражданский долг. Об этом свидетельствуют лучшие картины, созданные мастерами итальянского кино за последнее время: «Все по домам» Луиджи Коменчини, «Долгая ночь 1943 года» Флорестано Ванчини, «Вакантное место» Эрмано Ольми и другие. К этим же произведениям примыкает и «Трудная жизнь», — фильм, высоко оцененный прогрессивной общественностью Италии» (Божович, 1963: 147-148).
Зрители XXI века до сих пор высоко оценивают этот фильм:
«Вот это кино! Вот это уровень! Неоднократно убеждаюсь, что только итальянцы в свои золотые годы умели снимать такие шедевры. Сорди? Национальное достояние Италии. Не зря в момент его ухода в Италии был практически национальный траур. Почти как у нас, во время похорон Владимира Семёныча.
В фильме показан полный срез послевоенной истории Италии - от восстания 8 сентября 1943-го до якобы "экономического чуда" известных всем годов. И как показано! Здесь нет противной "чернухи", свойственной "перестроечному кину", ударов в лоб и т.д. Нет, всё изящно, многопланово, бескомпромиссно и иронично.
Актёры (в первую очередь, естественно, Сорди и Массари) даже не играют, а просто живут в предлагаемых обстоятельствах. Остаётся просто наслаждаться» (Геннадий Б.).
«Как-то настроилась на то, что фильм с Альберто Сорди будет комедийным, но получился вполне серьезный фильм. … В фильме много анекдотических сцен. Например, случай в богатом доме, куда голодная пара попадает случайно, и где сторонники монархии оставляют их одних за богатым столом после того, как узнают, что монархическая Италия стала республикой. Одни огорчаются, другие веселятся. … фильм мне определенно понравился!» (Алефтина).
Киновед Александр Федоров
Сегодня жить, умереть завтра. Япония, 1970. Режиссер Кането Синдо. Сценаристы: Кането Синдо, Исао Секи, Шоцо Мацудо. Актеры: Д. Харада, К. Тайчи, Н. Отова и др. Прокат в СССР с 26 февраля 1973: 12,2 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Кането Синдо (1912-2012) – один из самых знаменитых японских Мастеров киноискусства («Голый остров», «Черные кошки в бамбуковых зарослях», «Сегодня жить, умереть завтра» и др.).
Драма «Сегодня жить, умереть завтра» рассказывает о младшем сыне в многодетной семье, который с детства познал жизнь в нищете и в итоге стал преступником…
Советская кинопресса отнеслась к этому фильму, получившему одну из главных наград Московского кинофестиваля, позитивно, в том числе и потому, что в ней Зло осуждалась не в абстрактном социуме, а в жестоком Буржуазном мире…
Киновед и кинокритик Ростислав Юренев (1912-2002) писал, что эта драма «страшная, горькая, гневная, рисующая жизнь современной Японии. … Картина Кането Синдо построена очень сложно. Действие свободно перекидывается из настоящего в прошлое, с места на место. История матери и ее неспокойной голодной семьи как бы следует за историей сына, захотевшего честно трудиться, продвигаться, преуспевать, но как-то незаметно ставшего на преступный путь. Обе истории даны не хронологически, а произвольно, переплетаются в причудливом контрапункте. И это соответствует жизни, которую фильм показывает: жизни жестокой, лишенной логики, человечности, смысла, крутящей и кидающей людей как щепки в своем мутном, грохочущем, одуряющем потоке. … Образ современного капиталистического общества создан Кането Синдо с оглушающей, ранящей силой. Это большие города, кишащие людьми и машинами. Это гулкие вокзалы с проносящимися неизвестно куда поездами. Это огромные магазины, из которых выпирают товары — яркие, добротные, зазывные, но недоступные тому, кто без денег. Это дымные бары, хохочущие проститутки, развязные пьяницы, угрюмые уголовники — зловонное дно больших городов. Это нищенские ночлежки, где можно провести пару часов, а можно и всю жизнь — никто ничего не спросит, кроме денег...
Все это снято на натуре, с достоверностью документа. Но достоверность — не значит бесстрастие. Кането Синдо находит такие точки, такие ракурсы, такие монтажные столкновения, какие повелительно передают зрителю его отношение к этому миру, его ненависть, печаль, гнев, осуждение. Вот это подлинно современный кинематограф — верный жизненной правде, идейно целеустремленный, богатый и разнообразный в средствах выражения.
С какой смелостью применяет Синдо ракурсы! Пьяные любовники, копошащиеся под простыней, сняты им резко сверху. Они прижаты к циновке, похожи на червей. А когда разъяренный Митио ногами избивает обидчика — аппарат снимает снизу, так что безжалостные подошвы бьют почти в объектив... Жестокий, быстро несущийся, бесчеловечный мир крутит влачит, тащит куда-то героя фильма Митио. …
Осуждение бесчеловечности — в нем пафос Кането Синдо им пропитана вся образная система фильма. Осуждение, гнев, ненависть... А на дискуссии о роли кино в социальном прогрессе, проходившей в рамках VII Московского Международного кинофестиваля, на котором фильм был удостоен Золотого приза, Кането Синдо убежденно и доказательно говорил, что им движет любовь, что любовь к человеку — основная тема его творчества. Что ж, противоречия здесь нет. Чтобы как следует любить, надо уметь ненавидеть, а чтоб как следует ненавидеть, надо уметь любить.
Мы знаем, как может любить Кането Синдо! Мы помним его поразительный фильм «Голый остров», получивший главный приз на нашем II Международном кинофестивале. Сколько любви к трудящемуся японскому крестьянину сияло в этой удивительной кинопоэме! А сколько искреннего сочувствия к судьбам детей Хиросимы было в фильме «Дети атомной бомбы» или к судьбам рыбаков, гибнущих от радиации вблизи американских атомных полигонов на тихоокеанских островах, в фильме «Трагедия «Счастливого дракона»! …
Кането Синдо осуждает и тех» кто пытается приспособиться к страшному, бесчеловечному обществу, и тех, кто безвольно покоряется ему. Художнику, умеющему так пристально вглядываться и так пронзительно видеть жизнь, понятны процессы, происходящие в мире насилия и наживы, эксплуатации и бесчеловечности» в обществе, где человек человеку — враг. Художник понимает» что индивидуальный протест, борьба в одиночку обречены на поражение. Поэтому любовь и ненависть художника действенны, активны. Поэтому его мужественное и честное искусство зовет к борьбе» (Юренев, 1972: 185-191).
Высоко оценил эту драму и киновед Виктор Демин (1937-1993):
«Полиция большого города сбилась с ног в поисках опасного преступника. Наняв такси, этот неизвестный завлекает машину в безлюдные, тихие утолки и там хладнокровно стреляет в затылок шоферу, после чего выгребает кассу, иногда почти пустую... Список жертв растет, почерк убийцы остается прежним. Наконец, стражи закона настигают этого легендарного субъекта — и что же, к общему удивлению, им оказывается молодой, совсем еще юный паренек, совсем не закоренелый злодей, не выродок. Как же дошел он до жизни такой?
Лет десять назад, на II Московском международном кинофестивале режиссер Кането Синдо был удостоен высшей награды за фильм «Голый остров», который сделал этого мастера мировой знаменитостью. Простодушное повествование о мирной чете тружеников, обрабатывающих клочок земли на далеком скалистом острове, было проникнуто поэзией и философичностью. Прошло несколько лет, и «Человек» — другая нашумевшая работа Кането Синдо — озадачила поклонников его таланта своей жестокой страстностью, стремлением выявить и обличить низменное начало в человеческой природе Фильм «Сегодня жить, умереть завтра» как бы соединяет эти разные грани незаурядного таланта прославленного мастера: лирика здесь уживается с суровостью общего тона, исследование индивидуальной судьбы — с символическими, обобщающими мотивами. Но над всем главенствует трезвость социального анализа.
Ибо это фильм о судьбе молодежи, лишенной идеалов, моральных принципов, без настоящего, без надежды на будущее. Преступление рождается не цепью исключительных обстоятельств, а всей системой общественной жизни — такова главная мысль этого фильма, получившего Золотой приз на VII Московском международном кинофестивале» (Демин, 1973).
Киновед Александр Федоров