"Вертушка" против бандеровцев

После окончания Великой Отечественной войны в лесах Западной Украины существовало крупное движение бандеровских коллаборантов, воевавших на стороне гитлеровской Германии, с которым пришлось бороться советским силовым структурам. Одним из самых успешных способов выявления и ликвидации бандеровского бандподполья стала оперативная комбинация под кодовым названием «вертушка», цель которой — добиться самораскрытия подозреваемого через искусственную провокацию.

Военнослужащие в/ч 3229 МГБ СССР в Львовской области во время ликвидации формирований ОУН-УПА [организации, запрещенные в РФ] на Западной Украине

Суть метода заключалась в следующем: во время конвоирования задержанных инсценировалось внезапное нападение якобы бандформирований. На деле «нападавшими» были сотрудники оперативных подразделений, владеющие украинским языком, — это придавало сценарию убедительность. Всё разыгрывалось максимально натурально: звучали крики, имитировалась перестрелка, применялось умеренное физическое воздействие.

Задержанных при этом перевозили без наручников и иных спецсредств — такая «свобода» усиливала ощущение реальной угрозы. «Нападавшие» вели себя так, словно воспринимали всех в конвое исключительно как представителей советских органов власти. Оперативники, сопровождавшие задержанных, демонстрировали выдержку и готовность к сопротивлению, в то время как подозреваемые, охваченные страхом, спешили заявить, что они — члены подполья, а не советские служащие.

Однако «освободители» не верили на слово: чтобы доказать свою принадлежность к подполью, задержанный должен был предоставить конкретные сведения — назвать структуру организации, фамилии руководителей, рассказать об участии в операциях. Лишь после того, как подозреваемый выкладывал детали, следовала фраза: «Ну ладно, живи пока».

Кроме того, в рамках комбинации проверялась осведомлённость задержанного о тайниках с оружием. Считалось, что настоящий участник подполья обязательно знает места схронов. Если же человек не мог указать такие локации, это трактовалось как признак его связи с советскими органами — и, соответственно, грозило немедленной расправой. Под психологическим давлением подозреваемые начинали выдавать фамилии сообщников, адреса явок и прочие подробности своей подпольной деятельности.

Затем сцена развивалась дальше: инсценировался расстрел советских военнослужащих, после чего «бандгруппа» отступала в лес. Спустя некоторое время задержанные «случайно» выходили к патрулю, подконтрольному оперативным службам.

В итоге подозреваемый вновь оказывался в руках органов госбезопасности, но теперь у следствия имелся существенно расширенный массив информации: новые имена, адреса, данные о структуре подполья и проведённых операциях.

Успех комбинации напрямую зависел от высокого профессионализма исполнителей: требовалось актёрское мастерство, владение языком и местными реалиями, умение психологически воздействовать на человека, сохранять хладнокровие и контролировать ситуацию, не допуская перерастания инсценировки в реальное насилие.