— Алла, мне нужно с тобой поговорить. Срочно.
Елена Геннадьевна стояла в дверях комнаты, сложив руки на груди. Её лицо было непроницаемым, но в голосе слышалась та особая интонация, которую Алла научилась распознавать за три года совместной жизни. Что-то случилось.
— Сейчас, только куртку сниму, — Алла поставила сумку с продуктами на пол в прихожей и стянула ботинки. После восьмичасовой смены в магазине электроники ноги гудели, и хотелось просто добраться до дивана.
— На кухню, — свекровь развернулась и пошла по коридору, даже не дождавшись ответа.
Алла вздохнула и последовала за ней. В квартире пахло жареным луком — видимо, Елена Геннадьевна готовила ужин. На столе стояли две чашки, но чайник молчал.
— Садись, — свекровь кивнула на стул.
Алла села, чувствуя, как усиливается тревога. Обычно Елена Геннадьевна не церемонилась и выкладывала всё сразу, без этих напряжённых пауз.
— Марина разошлась с Кириллом, — начала свекровь, опираясь руками о спинку стула напротив. — Окончательно. Вчера съехала от него.
— Ой, — Алла не знала, что ответить. С золовкой они общались мало, в основном по праздникам. Марина всегда держалась чуть свысока, словно подчёркивая, что она моложе, свободнее и вообще живёт отдельно, а не в квартире с матерью. — Жаль. Они же давно вместе были.
— Два года, — Елена Геннадьевна выпрямилась. — Вещи пока у Светланы, её подруги. Но там невозможно оставаться надолго — однокомнатная квартира, теснота. Марине нужно жильё.
Алла молчала, не понимая, к чему клонит свекровь. В голове промелькнула мысль: неужели она хочет попросить помочь с поисками съёмного жилья? Но зачем тогда такие серьёзные интонации?
— Она переедет сюда, — Елена Геннадьевна произнесла это твёрдо, как неоспоримый факт. — Временно, конечно. Пока не решит свои вопросы.
— Сюда? — Алла растерянно посмотрела на свекровь. — Но у нас...
— Антон сказал, ты согласна уступить вашу комнату Марине.
Слова прозвучали как приговор. Алла почувствовала, как холодеет внутри.
— Как это — уступить нашу комнату? — она попыталась говорить спокойно, но голос предательски дрожал. — Елена Геннадьевна, а где тогда мы с Антоном?
— Вы переедете в мою комнату, — свекровь села наконец напротив, сложив руки на столе. — Она поменьше, конечно, но на двоих хватит. А я буду на диване в гостиной. Это ненадолго, Алла. Марине нужно время, чтобы прийти в себя после расставания, найти нормальный вариант съёма.
Алла смотрела на неё, пытаясь переварить услышанное. Их комната — четырнадцать квадратных метров, большая, светлая, с окнами во двор. Там стоял их диван, который они с Антоном выбирали в первый год брака, шкаф с их вещами, комод, где лежали документы и накопления. Это было их пространство, их маленький мир в этой тесной двухкомнатной квартире.
— Но Антон мне ничего не говорил, — она попыталась найти логику в происходящем. — Мы сегодня утром виделись, он на работу уезжал. Ни слова про это.
— Я ему вчера вечером позвонила, когда Марина сказала про Кирилла, — Елена Геннадьевна смотрела прямо в глаза, не моргая. — Он сразу согласился. Сказал, что ты поймёшь, что это временно.
— Но почему вы не поговорили со мной? — Алла чувствовала, как внутри всё сжимается от обиды. — Это же наша с ним комната, наша жизнь. Как можно решать за меня?
— Алла, не устраивай сцен, — свекровь поднялась, давая понять, что разговор окончен. — Марина моя дочь. Ей некуда идти. У неё нет денег снимать одной, на зарплату администратора много не накопишь. А вы с Антоном здесь уже три года живёте, можете и потерпеть какое-то время в меньшей комнате. Это семья помогает друг другу.
Она вышла из кухни, оставив Аллу одну. Та сидела, глядя в окно, где уже сгущались осенние сумерки. Внутри клокотало возмущение, обида, недоумение. Как Антон мог согласиться, не посоветовавшись с ней? Как можно было просто взять и отдать их комнату?
Входная дверь хлопнула — вернулся муж. Алла услышала, как он здоровается с матерью в коридоре, их приглушённые голоса. Потом шаги направились в сторону маленькой комнаты — бывшей Елены Геннадьевны.
Алла встала и пошла туда. Антон стоял посреди комнаты — всего девять квадратных метров, узкая, с одним окном, выходящим на соседний дом. Здесь помещался только односпальный диван, старый комод и вешалка для одежды.
— Привет, — он обернулся, и по его лицу было видно, что он в курсе разговора. — Мама сказала?
— Сказала, — Алла прислонилась к дверному косяку. — Антон, ты правда согласился? Без меня?
Он потёр лицо руками — жест усталый, почти виноватый.
— Марина осталась на улице, Алла. Понимаешь? У неё вообще нет вариантов. Кирилл выставил её с вещами, сказал, что она сама виновата в том, что они расстались.
— А мы тут при чём? — она шагнула в комнату. — Почему это наша проблема? Марина взрослая, ей двадцать пять. Пусть ищет съёмное жильё, работает же.
— На её зарплату? — Антон покачал головой. — Ты знаешь, сколько сейчас стоит снять даже однушку в нашем районе? Двадцать тысяч минимум, плюс коммунальные услуги. У неё таких денег нет.
— Тогда пусть ищет подешевле, на окраине, — Алла слышала, как в её голосе появляются резкие нотки, но остановиться не могла. — Или снимает комнату, а не квартиру. Вариантов масса.
— Это моя сестра, — Антон повысил голос. — Ей плохо сейчас, она пережила расставание. Мама права, мы должны помочь. Это ненадолго.
— А меня ты спросить не подумал? — Алла почувствовала, как к горлу подступают слёзы, но сдержалась. — Ты просто решил за двоих, да?
— Я думал, ты поймёшь, — он отвёл взгляд. — Алла, ну что тут такого? Поживём в этой комнате месяц-другой, Марина найдёт жильё и съедет. Потом всё вернётся.
— Месяц-другой? — она усмехнулась. — Антон, а если она не захочет съезжать? Если ей будет удобно здесь жить бесплатно?
— Не говори глупости, — он махнул рукой. — Марина не такая. Она просто в сложной ситуации.
Алла хотела ещё что-то сказать, но поняла: бесполезно. Антон уже принял решение. Вернее, Елена Геннадьевна приняла, а он просто согласился, как всегда.
Она развернулась и пошла в их комнату — пока ещё их. Закрыла дверь и села на диван. Руки тряслись. Три года она старалась не конфликтовать со свекровью, терпела её постоянные замечания: и суп слишком жидкий, и пол недостаточно чисто вымыт, и готовить надо не в семь вечера, а раньше, чтобы Антон поел горячее. Терпела, потому что это была возможность жить в Москве, не тратить половину зарплаты на аренду, копить на будущую квартиру.
Но отдать их комнату? Переехать в тесное пространство, где даже развернуться негде? И всё это ради Марины, которая за три года ни разу не поинтересовалась, как у них дела?
На телефоне высветилось сообщение от Веры, коллеги из магазина: "Как там? Доехала нормально?"
Алла уставилась на экран. Вера была единственной подругой здесь, в Москве. Остальные остались в родном Воронеже. Писать ей сейчас? Жаловаться?
Она положила телефон и посмотрела на комнату. На стене висела их свадебная фотография — молодые, счастливые, полные надежд. Антон обнимал её, и в его глазах тогда читалось обещание: мы вместе, мы справимся со всем.
Где это обещание сейчас?
За дверью послышались голоса — Елена Геннадьевна что-то говорила Антону. Алла не расслышала слов, но интонация была довольной, успокоенной.
На следующий день, когда Алла вернулась с работы, часть их вещей уже была перенесена в маленькую комнату.
***
Марина приехала в субботу утром. Алла услышала голоса в коридоре, когда умывалась в ванной — золовка щебетала что-то, смеялась, а Елена Геннадьевна отвечала ей тем тёплым тоном, которого Алла от свекрови никогда не слышала.
— Мариночка, заходи, не стесняйся. Вот твоя комната, — свекровь распахнула дверь в бывшую комнату Аллы и Антона.
Алла вышла из ванной и увидела, как Марина с тремя огромными сумками проходит мимо. Золовка была в короткой куртке, узких джинсах, волосы собраны в высокий хвост. Она скользнула взглядом по Алле и кивнула:
— Привет.
— Привет, — Алла прижалась к стене, пропуская её.
— Спасибо, что согласилась подвинуться, — бросила Марина уже из комнаты. — Правда, выручили. Я быстро, обещаю.
Алла промолчала. Антон появился из кухни с кружкой, посмотрел на жену виноватым взглядом и пошёл помогать сестре с вещами.
Весь день Марина обустраивалась. Елена Геннадьевна металась вокруг неё, предлагая то одно, то другое. Алла сидела в маленькой комнате на узком диване — теперь это было её единственное убежище — и слушала, как в соседнем помещении двигают мебель, смеются, что-то обсуждают.
— Мам, а можно я эту тумбочку в коридор вынесу? — донёсся голос Марины. — Она тут лишняя, места занимает.
— Конечно, доченька. Антон, помоги сестре.
Алла сжала кулаки. Та тумбочка была их с Антоном. Они купили её два года назад, когда у Аллы была премия на работе. Антон тогда сказал: "Давай возьмём что-то для нас, для нашего уголка".
Она встала и вышла в коридор. Антон как раз выносил тумбочку из комнаты.
— Антон, это наша тумбочка, — сказала Алла тихо.
— Ну и что? — он поставил её у стены. — Марине она мешает. Постоит тут какое-то время.
— А спросить меня?
— Алла, не начинай, — он посмотрел на неё устало. — Ты же видишь, у сестры сейчас непростой период.
Она развернулась и вернулась в комнату, закрыв за собой дверь. Села на диван и уставилась в окно, за которым виднелась серая стена соседнего дома. В горле стоял ком.
Вечером, когда Марина наконец закончила обустройство, все собрались на кухне. Елена Геннадьевна приготовила что-то особенное — обычно она не очень-то старалась с ужинами, но сегодня на столе стояли котлеты, картошка, салат.
— Ну что, отметим новоселье, — свекровь улыбнулась дочери.
Алла молча накладывала себе еду. Марина что-то рассказывала о своей работе в салоне красоты, о том, какие там вредные клиентки, как достала её администраторша. Елена Геннадьевна слушала, кивала, сочувствовала.
— А ты, Алла, как в своём магазине? — вдруг спросила Марина, и в её тоне прозвучало что-то снисходительное. — Там небось тоже посетители нервы треплют?
— Бывает, — коротко ответила Алла.
— Я бы не смогла в таком месте работать, — Марина скривилась. — Там же одни мужики приходят, техникой интересуются. Скукота.
— Зато стабильно, — вставила Елена Геннадьевна. — Правда, Алла? И зарплата регулярная.
— Да, регулярная, — Алла встала из-за стола. — Извините, я устала. Пойду прилягу.
Она ушла в маленькую комнату и легла на диван, повернувшись к стене. Из кухни доносились голоса — они продолжали разговаривать, смеяться. Никто даже не заметил, что она ушла.
Прошла неделя. Марина вела себя так, словно это её квартира. Утром занимала ванную на полчаса, хотя Алле надо было на работу к восьми. Оставляла свои вещи в коридоре — косметичку на полке, куртку на спинке стула. В комнате — теперь уже её комнате — постоянно играла музыка.
— Марин, можешь потише? — попросила как-то Алла, постучавшись в дверь. — Мне завтра рано вставать.
— Да я почти не слышу, — золовка выглянула в приоткрытую дверь. — Это же не громко совсем.
— Но через стену слышно, — Алла попыталась говорить спокойно. — Пожалуйста.
Марина закатила глаза, но музыку сделала чуть тише. На пять минут. Потом снова прибавила.
Алла легла на диван рядом с Антоном, который уже спал, и закрыла глаза, пытаясь не слышать ритмичные басы из соседней комнаты.
На работе Вера сразу заметила, что что-то не так.
— Ты какая-то замученная, — сказала она, когда они разбирали очередную партию товара на складе. — Что случилось?
Алла рассказала. Вера слушала, качая головой.
— Это же полный беспредел, — она присела на ящик с телевизорами. — Как можно было без тебя решить? И вообще, почему она не снимет жильё?
— Говорят, денег нет, — Алла пожала плечами. — А я что могу сделать? Антон на стороне мамы и сестры.
— Слушай, а у вас же были накопления? — Вера нахмурилась. — Ты говорила, на первоначальный взнос копили.
— Есть, — Алла кивнула. — Двести сорок тысяч. Лежат на счету.
— Так может, вам съехать? — Вера оживилась. — Ну её, эту квартиру. Снимите что-нибудь, хотя бы на время. Денег хватит на год точно, если экономно.
— Я предлагала, — Алла вздохнула. — Антон против. Говорит, это наша квартира, почему мы должны уходить. И вообще, Марина скоро съедет.
— Ага, скоро, — Вера фыркнула. — Алла, она устроилась как сыр в масле. Зачем ей съезжать-то?
Этот вопрос преследовал Аллу и дома. Прошёл месяц, потом второй. Марина и не думала искать жильё. Более того, она начала приводить подругу Светлану. Они сидели в большой комнате, пили кофе, громко разговаривали до поздней ночи.
— Марина, у меня завтра смена с семи, — Алла снова стояла под дверью. — Можно потише?
— Алла, ну мы же не кричим, — Светлана выглянула, улыбаясь. — Просто общаемся.
— Но уже одиннадцать, — Алла почувствовала, как внутри закипает раздражение. — Я не высыпаюсь из-за этого.
— Ну извини, — Марина пожала плечами. — Мы скоро закончим.
Они "закончили" через час. Алла лежала и смотрела в потолок, чувствуя, как накатывает бессонница. Рядом похрапывал Антон — он мог спать в любых условиях.
На следующий день, когда Алла вернулась с работы, она обнаружила, что её новая блузка — голубая, которую она купила на прошлой неделе за три тысячи рублей из своих денег — лежит в барабане стиральной машины. Алла вытащила её и ахнула. Блузка была испорчена — полиняла, покрылась розовыми пятнами.
— Марина! — она вышла в коридор с блузкой в руках.
Золовка выглянула из своей комнаты.
— Что?
— Это моя вещь! — Алла показала блузку. — Ты её постирала с чем-то красным! Она вся полиняла!
— Ой, прости, — Марина скривилась. — Не заметила. Думала, это моё что-то в корзине валялось.
— Как ты могла не заметить? — Алла почувствовала, как дрожит голос. — Она висела в ванной на крючке!
— Ну ошиблась, бывает, — Марина пожала плечами. — Что теперь? Куплю тебе новую, если хочешь.
— На что купишь? — вырвалось у Аллы. — Тебе же денег не хватает даже на съём жилья!
Марина сузила глаза.
— Слушай, я же извинилась. Не надо устраивать истерику из-за какой-то блузки.
— Это не какая-то блузка! — Алла чувствовала, как теряет контроль. — Это моя вещь, которую ты испортила!
— Девочки, что случилось? — из кухни вышла Елена Геннадьевна.
— Мама, она меня обвиняет, что я специально испортила её блузку, — Марина сделала обиженное лицо. — Я же случайно.
— Алла, ну зачем ты кричишь? — свекровь посмотрела на невестку с осуждением. — Марина извинилась. Вещи бывают портятся при стирке, это не конец света.
— Но она даже не спросила! Просто взяла чужую вещь!
— Ты сама оставила её в общей ванной, — Елена Геннадьевна скрестила руки на груди. — Хочешь, чтобы никто не трогал — убирай в свою комнату.
Алла стояла, сжимая в руках испорченную блузку, и понимала: ей никто не поверит. Никто не встанет на её сторону. Она развернулась и пошла в маленькую комнату, закрыв дверь.
Вечером Антон вернулся поздно — задержался на вызове, чинил проводку в одном из домов. Алла сидела на диване, уставившись в телефон.
— Привет, — он разделся и плюхнулся рядом. — Устал как собака. Там такая проблема была с электрощитом...
— Твоя сестра испортила мою блузку, — перебила его Алла.
Антон замолчал, потом вздохнул.
— Мама говорила. Случайно же получилось.
— Антон, она взяла мою вещь без спроса!
— Алла, ну хватит уже, — он потёр лицо руками. — Это просто блузка. Купишь новую.
— Дело не в блузке! — она повернулась к нему. — Дело в том, что твоя сестра ведёт себя здесь как хозяйка! Занимает ванную, когда мне надо на работу, шумит по ночам, берёт мои вещи! И никого это не волнует!
— Она переживает расставание, — Антон говорил устало, будто повторял заученную фразу. — Ей тяжело сейчас.
— А мне легко? — Алла почувствовала, как подступают слёзы. — Я сплю на этом узком диване, не высыпаюсь, хожу на работу разбитая! Мы живём как в коробке, а нашу комнату заняла твоя сестра, которая даже не пытается искать жильё!
— Ищет, — Антон качнул головой. — Она мне говорила, что смотрит варианты.
— Врёт она! — Алла вскочила. — Ей здесь удобно! Бесплатно живёт, мама её обслуживает, никаких обязанностей! Зачем ей съезжать?
— Не повышай голос, — Антон тоже встал. — Это временная ситуация. Потерпи немного.
— Сколько? Ещё месяц? Два? Год?
— Алла, хватит, — он направился к двери. — Я устал, хочу есть. Поговорим позже.
Он вышел, оставив её одну. Алла села обратно на диван и закрыла лицо руками. Слёзы наконец прорвались.
Прошло ещё две недели. Марина теперь приводила не только Светлану, но и какого-то парня — высокого, с модной стрижкой. Алла узнала о нём, когда вернулась с работы раньше обычного и увидела в коридоре чужие мужские кроссовки.
— Это Денис, — Марина представила его небрежно, когда они столкнулись на кухне. — Мой новый парень.
Денис кивнул Алле, разглядывая её с любопытством. Потом они с Мариной скрылись в комнате, и оттуда снова зазвучала музыка.
Вечером Алла попыталась поговорить с Антоном.
— Твоя сестра теперь ещё и парня сюда водит, — сказала она, когда они лежали на диване.
— Ну и что? — Антон даже не открыл глаз. — Она же не запирает его тут на ночь.
— Пока нет, — Алла повернулась к нему. — Антон, когда это всё закончится? Она уже два месяца здесь живёт!
— Скоро, — он зевнул. — Давай не будем сейчас об этом.
Но через неделю Алла услышала разговор, который всё изменил.
Она вернулась с работы раньше — их отпустили после инвентаризации в три часа дня. Открыла дверь квартиры тихо, сняла обувь и услышала голоса с кухни. Марина, Елена Геннадьевна и Светлана.
— Я серьёзно с Денисом встречаюсь, — говорила Марина. — Мам, может, намекнуть Антону, чтобы они уже съехали? Нам с Денисом тоже нужно где-то жить вместе, а я не хочу опять снимать. Здесь же удобно.
Алла замерла в коридоре, не дыша.
— Я подумаю, — ответила Елена Геннадьевна. — Алла и так всё время чем-то недовольна. Пусть Антон найдёт съёмную квартиру, раз его жена такая капризная. Тут действительно на всех тесно стало.
— А денег у них точно нет на съём? — это была Светлана.
— У них там что-то накоплено, — Марина говорила небрежно. — Тысяч двести или больше. Антон говорил. Хватит на первое время.
— Вот видишь, — Елена Геннадьевна хмыкнула. — Могут себе позволить. А то квартиру нашу занимают уже сколько лет.
— Три года на твоей шее сидят, мам, — поддакнула Марина. — Пора бы и самостоятельными стать.
Алла почувствовала, как внутри всё похолодело. Три года на шее? Они платили половину коммунальных услуг, она готовила на всех, убирала квартиру. Антон постоянно что-то чинил, помогал по хозяйству. И это называется "на шее"?
Она развернулась и тихо вышла из квартиры. Спустилась в подъезд, села на ступеньки и достала телефон. Руки дрожали так сильно, что с трудом набрала номер Веры.
— Алла? Что случилось? — подруга сразу услышала в её голосе что-то неладное.
— Они хотят нас выжить, — Алла говорила, с трудом сдерживая слёзы. — Вера, я только что слышала. Марина хочет остаться здесь с новым парнем. А нас — выставить. Используют наши деньги как аргумент, что мы можем себе позволить съём.
Вера выругалась сквозь зубы.
— Всё, хватит это терпеть. Алла, слушай меня внимательно. Ты помнишь, я говорила про однокомнатную квартиру в нашем доме? Она до сих пор свободна. Восемнадцать тысяч в месяц. Хозяйка нормальная, я с ней разговаривала. Берите её.
— Антон не согласится, — Алла вытерла глаза. — Он не хочет съезжать.
— Тогда съезжай сама, — Вера говорила жёстко. — Покажи ему, что ты не тряпка. Пусть выбирает — жена или мамина квартира с сестрой, которая уже на шею села.
Алла сидела, сжимая телефон. Внутри боролись страх, обида, злость. Три года она старалась, терпела, приспосабливалась. И что в итоге? Её хотят выжить как ненужную вещь.
— Я подумаю, — прошептала она наконец.
Вечером, когда Антон вернулся с работы, Алла ждала его в маленькой комнате. Она приготовила всё, что хотела сказать.
— Нам надо серьёзно поговорить, — сказала она, когда он переоделся.
— Опять? — Антон устало опустился на диван. — Алла, я за день на ногах, хочу просто отдохнуть.
— Я сегодня слышала разговор твоей мамы с Мариной, — Алла села напротив него. — Они обсуждали, как бы нас отсюда выжить. Марина хочет жить здесь с Денисом. А мы им мешаем.
Антон поднял на неё глаза.
— Что? Какой ещё разговор?
Алла пересказала всё, что слышала на кухне. С каждым словом лицо Антона мрачнело.
— Это неправда, — сказал он наконец. — Мама не могла такого сказать.
— Антон, я своими ушами слышала! — Алла почувствовала, как внутри вскипает отчаяние. — Они говорили, что мы три года на вашей шее сидим! Что пора нам съезжать, раз у нас есть накопления!
— Ты что-то не то поняла, — он покачал головой. — Марина скоро уйдёт, мама мне обещала.
— Обещала? — Алла вскочила. — Антон, твоя сестра уже два с половиной месяца здесь! Она привела парня! Она обустроилась! Она не собирается никуда уходить!
— Не кричи, — Антон тоже встал. — Мама с сестрой услышат.
— И что? — она шагнула к нему. — Пусть слышат! Я устала молчать! Я устала жить как гость в собственном доме! Я устала от того, что ты не можешь встать на мою сторону!
— Это моя семья, — Антон говорил тихо, но твёрдо. — Моя мать приютила нас, дала крышу над головой. Ты не имеешь права требовать от меня выбирать.
— Приютила? — Алла почувствовала, как что-то ломается внутри. — Мы платим за коммунальные услуги половину! Я готовлю, убираю! Ты чинишь всё в этой квартире! Это не приют, Антон! Это наш дом тоже!
— Квартира не наша, — он отвернулся. — И не будет. Это мамина собственность.
— Значит, так, — Алла взяла телефон. — Я даю тебе две недели. Если за это время Марина не начнёт активно искать жильё и не съедет, я ухожу. К родителям.
Антон обернулся, в его глазах мелькнуло удивление.
— Что? Ты шутишь?
— Нет, — Алла смотрела на него прямо. — Я больше не могу так жить. Выбирай — либо ты мой муж и защищаешь меня, либо ты мамин сын, который не может постоять за свою жену.
— Алла, ты ставишь мне ультиматум? — он шагнул к ней. — Серьёзно?
— Да, — она не отвела взгляда. — Потому что я устала быть той, кто всегда уступает.
Они стояли друг напротив друга в этой тесной комнате, где едва помещался диван. За стеной играла музыка — Марина снова включила что-то громкое.
— Хорошо, — Антон сжал челюсти. — Поговорю с мамой и Мариной завтра.
Но на следующий день разговора не случилось. Антон ушёл на работу рано, вернулся поздно. Алла ждала, но он молчал.
Прошла неделя. Потом ещё одна. Марина не только не съезжала — она стала ещё более наглой. Денис теперь приходил почти каждый день. Они сидели в большой комнате, смеялись, включали фильмы на полную громкость.
— Марин, можно потише? — попросила Алла в очередной раз, постучавшись в дверь.
— Опять ты, — Марина открыла дверь, раздражённо глядя на невестку. — Слушай, может, тебе к врачу сходить? У нормальных людей от обычного звука голова не болит.
— Мне завтра на работу рано, — Алла сжала кулаки, чтобы не сорваться. — Прошу тебя.
— Это моя комната, — Марина выпрямилась. — Я тут живу. Имею право слушать музыку и смотреть кино.
— Твоя комната? — Алла почувствовала, как внутри что-то щёлкнуло. — Это наша с Антоном комната была! Тебе её временно дали!
— Ой, временно, — Марина закатила глаза. — Уже три месяца прошло. Свыклась я тут. И вообще, мама говорит, это её квартира, она решает, кому где жить.
Алла развернулась и пошла на кухню, где сидела Елена Геннадьевна с чашкой.
— Ваша дочь сказала, что это её комната, — Алла старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Елена Геннадьевна, когда Марина съедет?
Свекровь подняла на неё холодный взгляд.
— Когда найдёт подходящий вариант. А ты что, против того, чтобы ей помочь?
— Я против того, что мы уже три месяца живём в вашей комнате, которая в два раза меньше! — Алла повысила голос. — Я против того, что ваша дочь ведёт себя здесь как хозяйка, приводит парней, шумит по ночам!
— Не смей повышать на меня голос, — Елена Геннадьевна встала. — Ты забыла, в чьей квартире живёшь? Три года вы с Антоном здесь, я вас терплю, а ты ещё недовольна!
— Терпите? — Алла почувствовала, как по лицу текут слёзы. — Мы платим! Мы помогаем! Мы не нахлебники!
— Квартира моя, — свекровь подошла ближе. — И я решаю, кто тут будет жить. Если тебе не нравится, можешь уезжать. Антон останется, он мой сын.
— Мама, что здесь происходит? — в кухню вошла Марина с Денисом.
— Твоя невестка мне хамит, — Елена Геннадьевна кивнула в сторону Аллы. — Недовольна всем. Может, вам с Антоном действительно пора пожить отдельно, раз такая капризная.
— Вот видишь, мам, — Марина обняла мать за плечи. — Я же говорила, что она недовольная постоянно.
Алла стояла, чувствуя, как всё внутри сжимается в комок. Она посмотрела на Марину, на Елену Геннадьевну, на Дениса, который смотрел на неё с любопытством, словно на представление.
— Хорошо, — сказала она тихо. — Поживу отдельно.
Она вышла из кухни, прошла в маленькую комнату и достала телефон. Пальцы дрожали, когда она набрала номер матери.
— Мам, можно я к вам приеду? — спросила она, когда та ответила. — На какое-то время.
Вечером Антон вернулся домой и обнаружил жену, которая складывала вещи в сумку.
— Что ты делаешь? — он остановился в дверях.
— Уезжаю к родителям, — Алла не поднимая головы, складывала одежду. — В Воронеж.
— Как это — уезжаешь? — Антон шагнул в комнату. — Алла, мы же договорились, что поговорим.
— Ты ничего не сделал, — она наконец посмотрела на него. — Две недели прошло. Марина не только не съехала — она привела парня жить. Твоя мама сказала мне сегодня, что если мне не нравится, я могу уезжать. Так вот, я уезжаю.
— Погоди, — Антон попытался взять её за руку, но она отстранилась. — Давай всё обсудим нормально. Я поговорю с мамой.
— Поздно, — Алла застегнула сумку. — Я устала. Я устала быть той, кто всегда терпит, подстраивается, молчит. Твоя мама и сестра не уважают меня. А ты не защищаешь.
— Алла, это моя семья, — Антон говорил отчаянно. — Ты же понимаешь.
— Я тоже твоя семья, — она подняла на него глаза. — Или была. Но, видимо, недостаточно важная, чтобы ты встал на мою сторону хотя бы раз.
Она взяла сумку и вышла из комнаты. Антон пошёл за ней.
— Алла, остановись!
Она остановилась в коридоре, обернулась.
— Когда решишь, что для тебя важнее — я или удобство твоей сестры, позвони. Я подожду. Но не долго.
— Ты ставишь мне ультиматум, — Антон сжал кулаки. — Заставляешь выбирать между тобой и семьёй.
— Нет, — Алла покачала головой. — Я просто хочу, чтобы ты защитил меня. Один раз. Но ты не можешь даже этого.
Она надела куртку, взяла сумку. Из кухни вышла Елена Геннадьевна, посмотрела на сцену в коридоре.
— Уезжает? — спросила она у сына.
— Да, — Алла ответила сама. — Уезжаю. Спасибо за гостеприимство, Елена Геннадьевна. Три года было... незабываемо.
Она открыла дверь и вышла, не оглядываясь.
В Воронеже родители встретили её с пониманием. Не задавали лишних вопросов, просто обняли и уложили спать в её старой комнате.
Прошло три дня. Антон звонил каждый вечер.
— Алла, вернись, — говорил он. — Мы всё решим.
— Как решим? — она лежала на кровати, глядя в потолок. — Марина съехала?
— Нет, но...
— Тогда не о чем говорить.
— Ты же не можешь просто бросить нашу жизнь! — он повышал голос. — Три года вместе!
— Я не бросаю, — Алла закрыла глаза. — Я жду, что ты сделаешь выбор. Но, похоже, ты уже его сделал.
Она положила трубку.
Через неделю Вера написала ей в мессенджер: "Видела твоего Антона с матерью в магазине. Выбирали диван. Наверное, для маленькой комнаты, чтобы тебя вернуть".
Алла прочитала сообщение и усмехнулась горько. Диван. Они думают, что проблема в диване. Что если поставить удобную мебель, она вернётся и будет терпеть дальше.
Но проблема была не в комнате. Не в диване. Не даже в Марине.
Проблема была в том, что Антон не смог защитить её. Не смог сказать матери "хватит". Не смог поставить границы сестре. Выбрал удобство и привычное вместо того, чтобы отстоять их отношения.
Алла сидела в родительском доме, смотрела на телефон, где снова пришло сообщение от мужа: "Пожалуйста, вернись. Мы купили новый диван, сделали ремонт в комнате. Тебе понравится".
Она не ответила.
А в квартире Дробиных Марина показывала Денису большую комнату, обсуждая, куда поставить его вещи, когда он окончательно переедет. Елена Геннадьевна на кухне разогревала ужин для дочери. Антон сидел в маленькой комнате с новым диваном, смотрел на телефон и не понимал, почему жена не отвечает.
Прошёл месяц. Алла нашла работу в Воронеже — тоже магазин электроники, зарплата чуть меньше московской, но зато можно жить у родителей и копить деньги. Свои сто двадцать тысяч с общего счёта она сняла — это была её половина, она вносила ровно столько же, сколько Антон.
Родители не давили, не спрашивали, когда она вернётся в Москву. Мать только однажды спросила:
— Ты решила, что будешь делать?
— Пока нет, — Алла пила утренний кофе на родительской кухне. — Жду.
— А если он не изменится?
Алла посмотрела в окно, где начинался новый день.
— Тогда я уже изменилась, — сказала она тихо. — И не вернусь к тому, что было.
В Москве Антон всё ещё писал сообщения. Всё реже. Марина окончательно обустроила большую комнату под себя и Дениса. Елена Геннадьевна была довольна — дочь рядом, сын тоже дома.
Только вот сын сидел один в маленькой комнате с новым диваном и не понимал, как всё зашло так далеко. Как из просьбы помочь сестре получилось это — пустая квартира без жены, молчание в телефоне, ощущение, что что-то важное ускользнуло между пальцев.
И Алла в Воронеже, которая просыпалась в своей старой комнате и знала точно: она больше не позволит никому относиться к себе как к человеку второго сорта. Даже если это будет стоить ей брака.
Свекровь и невестка не помирились. И вряд ли помирятся.