Конец Х1Х века.
Княжне Миладе шёл девятнадцатый год, она была младшей четырёх дочерей вдовствующего князя Василия. Неожиданно для всех, её руки попросил один из богатых людей в Петербурге, известный фабрикант Стоян Казимирович Пшельский, который дворянского титула не имел.
Стоян Каземирович прибыл в дом князя Василия в сопровождении двух мужчин, своего брата и друга. Нежданные гости попросили принять их. Князь Василий без уважения относился к Стояну Пшельскому и не был расположен к беседе с ним. Однако он не хотел показывать своего пренебрежения к нему и, хотя и неохотно, принял его.
- Господин Пшельский, чем обязан я столь неожиданному вашему визиту ко мне? – спросил князь, - он и на самом деле не мог понять, что надо этому господину? Какое может быть дело к нему у Стояна Пшельского?
Пшельский поклонился князю и чётко произнёс:
- Я прибыл, чтобы просить руки вашей дочери княжны Милады, - и, посмотрев внимательно на реакцию князя, продолжил, - и надеюсь получить у вас согласие.
Князь Василий не поверил услышанному. «Как? Как может этот малообразованный и самовлюблённый человек, которого принимают в светском обществе только благодаря его несметному богатству, просить руки его дочери? Почему он возомнил, что может быть достойной партией ей? Его любимой Милады! Как вообще он мог думать это? И как у него хватило наглости заявить об этом?»
Князь негодовал! Он хотел выставить непрошеных гостей вон из его дома! Однако, помолчав и успокоившись, князь сказал:
- У меня в доме не принято решать судьбу дочерей без их участия, поэтому я не могу дать вам согласие, господин Пшельский, Своих старших дочерей я выдал замуж по любви и с их согласия. Так будет и с младшей. И влиять на её решение я не буду.
Стоян Пшельский ещё раз поклонился князю и попросил пригласить княжну Миладу, чтобы спросить её согласие.
Князь Василий был уверен, что княжна отклонит предложение этого наглого господина и послал слугу за ней.
Княжна явилась через четверть часа. Она прошла мимо гостей, не взглянув на них и подошла к князю Василию. Князь остался доволен таким пренебрежением гостей и смотрел на дочь с восхищением. Не смотря на то, что красавицей её нельзя было назвать, но в ней было неповторимое изящество во всём облике, которое придавало ей особую прелесть. Взгляд её безумно красивых голубых глаз был очень выразителен. Волнистые волосы необычайно красивого медно-рыжего цвета были распущены и лишь слегка заколоты большим гребнем. В отличие от всех рыжеволосых, кожа на лице юной княжны была чиста и бела и без единой веснушки. Стройная, гибкая шея была открыта. Единственным украшением княжны была цепочка с золотым православным крестиком.
Господин Пшельский смотрел на неё отрываясь и на его лице отражался восторг и интерес. До этого видел он её лишь пару раз в театре и один раз на балу, где он пригласил её на танец, но его приглашение не было принято в виду того, что у княжны все танцы уже были расписаны и обещаны другим. Здесь, дома, княжна Милада показалась ему ещё милей и изысканней.
- Я слушаю вас, папенька. Вы что-то хотели? - обращаясь к князю, спросила Милада.
- Милада, это господин Стоян Казимирович Пшельский, он прибыл к нам, чтобы сделать вам, дочь моя, предложение руки и сердца…
И без того бледное лицо княжны, сделалось белым, как мел.
- Принимаете ли вы это предложение, дочь? Хотите ли вы стать женой господина Пшельского? – спросил отец, абсолютно будучи уверенным, что услышит отрицательный ответ и спокойно выпроводит Пшельского из дома.
Помолчав немного и совершенно не посмотрев в сторону гостей, княжна ответила:
- Да, папенька, я согласна..., - она сказала это так тихо, что сопровождающие Пшельского лица, которые стояли чуточку подальше, не расслышали ответ .
- Вы согласны выйти замуж за господина Пшельского? – князь не мог сдержать себя, говорил громко, и заметно нервничая, - В себе ли вы, дочь моя?
Господин Пшельский, наоборот, едва сдерживал себя от радости, он подошёл к княжне и, привстав на колено, поцеловал её руку.
- Это сокровище будет моё! Моё! И только моё! – думал Стоян Казимирович, - я никому его не отдам, а вслух сказал, - Княжна! Вы никогда не пожалеете об этом! Я сделаю всё для вашего счастья!
Княжна, сославшись на плохое самочувствие, попросила разрешения и сразу же покинула гостиную.
- Я намерен не откладывать помолвку, - сказал Пшельский.
Старый князь поджал губы, он был бледен, вид его был измученный, веки покраснели и опухли, а его пышные усы, которыми он так гордился, обвисли. Совсем не такого он хотел мужа для своей любимой дочери. Он считал Пшельского человеком совершенно не обременённым разумом, считал его грубым и неотёсанным мужчиной, и даже его модная и дорогая одежда, выполненная в лучших ателье Парижа, не делала его облик изысканней. А его дочь… его Милада, была, не только хороша собой, но и умна, начитана, была обучена языкам, наукам, музыке, танцам. Она имела безупречный вкус и хорошие манеры.
Для князя это был сильнейший удар.
«Что же я натворил, - думал он, - ведь я это мог предотвратить, надо было только выгнать вон этого проходимца! Так я побоялся слыть невоспитанным! И что получилось теперь?»
Помолвка была назначена через неделю.
А княжна вернулась в свою комнату и бросилась в одежде на кровать, разразившись громким рыданием. Рыдание было таким громким, что её старая няня Глаша услышала из своей комнаты и прибежала к своей любимице.
- Княжна! Что с вами, деточка моя? – она долго ещё причитала возле Милады, пока та, наконец, не поднялась с кровати.
- Я выхожу замуж, нянюшка…
- Так почему же вы плачете? – но няня Глаша понимала причину слёз княжны, она знала тайну любимицы, - За кого же вы выходите? Кто он, ваш будущий муж?
- Ах, нянечка, какая разница, за кого выходить замуж, если человек, которого люблю, женился и мне нельзя мешать его счастью?
- Девочка моя! Милая моя Милада, расскажите мне всё по порядку, - попросила няня Глаша, - а я сейчас вам в комнату принесу чай, вы выпьете и успокоитесь.
Княжна Милада очень любила свою няню Глашу и всегда доверяла ей свои тайны. После смерти матушки, няня была единственным человеком, кому юная княжна могла рассказать о своих переживаниях и сомнениях. Вот и рассказала Милада любимой нанюшке о своих чувствах к графу Болеславу. Няня знала об этих чувствах ещё тогда, когда они только возникли.
Продолжение следует