Когда в дверь твоей квартиры вламывается свекровь с участковым и кричит: «Полюбуйтесь! Среди бела дня! Мужик!» — а ты в этот момент обрабатываешь клиенту кутикулу, — понимаешь, что жизнь свернула куда-то не туда.
Но обо всём по порядку.
* * *
Вот так всегда: только настроишься на рабочий лад, разложишь все свои баночки-скляночки, как жизнь обязательно подкинет сюрприз. Лена аккуратно подпиливала ноготок клиентке, стараясь не задеть кутикулу, и краем уха слушала рассказ о том, как нынче подорожали путёвки в санаторий.
— И представляешь, Леночка, они мне говорят: «Это цена без питания!» — возмущалась Наталья Ивановна, постоянная клиентка, женщина добрая, но очень уж разговорчивая. — А я им: «Да вы что, совсем уже?»
Лена кивала, улыбалась глазами из-под маски и уже тянулась за обезжиривателем, когда в прихожей с грохотом повернулся ключ. Сердце ухнуло куда-то в район пяток.
Ну конечно. Свекровь.
У Галины Петровны был свой комплект ключей, «на всякий пожарный», как она выражалась. Видимо, пожарный случай наступал каждый вторник и четверг ровно в полдень.
— Лена! Ты дома? — раздался зычный голос, от которого, казалось, даже гель-лаки в флаконах вздрагивали. — Я тут картошечки принесла, с дачи, мелкая, правда, но своя!
Наталья Ивановна дёрнулась, смазав свежий слой базы. Лена мысленно досчитала до трёх.
— Галина Петровна, у меня клиент, — крикнула она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Я же просила не приходить без звонка в рабочее время.
В дверном проёме комнаты возникла массивная фигура свекрови. Она окинула взглядом импровизированный кабинет: стол у окна, лампу, пылесос для маникюра и саму клиентку. Взгляд был такой, будто она застала их за чем-то противозаконным, а не за гигиенической процедурой.
— Ой, да работай, работай, я ж не мешаю, — махнула рукой Галина Петровна, проходя в комнату и плюхаясь на диван, который предназначался для ожидания, но никак не для инспекций. — Я посижу тихонько. Вы, женщина, не обращайте внимания. Я человек простой, мне эти ваши церемонии ни к чему.
Наталья Ивановна, женщина интеллигентная, работающая в библиотеке, вжалась в кресло.
— Галина Петровна, — Лена отложила пилку. — Вы мешаете. И мне, и клиенту. Пожалуйста, подождите на кухне или приходите вечером.
— Ишь ты, выгоняет, — усмехнулась свекровь, обращаясь уже непосредственно к Наталье Ивановне, словно ища у той поддержки. — Вот растишь сыновей, ночей не спишь, а потом к невестке в собственный, можно сказать, дом зайти нельзя. «Клиент» у неё. Прям бизнес-леди. А то, что муж с работы придёт голодный, это никого не волнует.
— Вадим сам прекрасно умеет разогревать ужин, — процедила Лена.
— Разогревать! — всплеснула руками Галина Петровна. — Мужику свежее нужно! А ты тут целый день сидишь, пылью дышишь, и людей посторонних в дом тащишь. Кто их знает, чем они болеют. Вон, по телевизору показывали, одна такая на дому грибок всем разнесла, потом полгорода лечилось.
Наталья Ивановна инстинктивно поджала пальцы.
— Галина Петровна! — голос Лены стал жёстче. — Прекратите пугать человека.
— А я правду говорю. Я, милочка, сорок лет на заводе отработала, в отделе кадров, людей насквозь вижу. А это что? Тьфу, а не работа. Сидишь, пилишь, а денег — кот наплакал. Вадимка вон, бедный, на двух работах горбатится, ипотеку тянет, а жена в бирюльки играет.
Наталья Ивановна поспешно встала.
— Леночка, давай мы в другой раз доделаем? Или так оставь, я дома сама подкрашу. Неудобно как-то.
— Сидите, Наталья Ивановна, мы сейчас закончим, — Лена метнула на свекровь испепеляющий взгляд. — Галина Петровна, выйдите. Сейчас же.
Свекровь тяжело вздохнула, поднялась, демонстративно схватившись за поясницу.
— Ой, всё, ухожу, ухожу. Больно надо мне на вашу пыль смотреть. Я только спросить хотела: ты Вадиму рубашки погладила? А то он вчера жаловался, что в мятом ходит. Стыдоба.
Она вышла, громко шаркая ногами, но хлопнула дверью так, что с полки чуть не упала банка с дезинфектором.
* * *
Вечером Лена сидела на кухне, бездумно листая ленту в телефоне. Вадим, как обычно, уткнулся в телевизор, делая вид, что мировые новости на экране волнуют его больше, чем происходящее в собственной семье.
— Вадим, это не может продолжаться, — тихо сказала Лена. — Она сегодня Наталью Ивановну выжила. Клиентка ушла с недосушенным топом. Знаешь, что это значит? Это значит, что через два дня у неё всё отслоится, и я буду виновата.
— Лен, ну она же мама, — лениво протянул муж. — Ну старый человек, скучно ей. Хочет внимания. Ты бы чайку с ней попила, поговорила.
— Поговорила? Она сказала клиентке, что я грибок разношу! Вадим, это моя репутация. Я клиентскую базу три года нарабатывала. Сарафанное радио работает в обе стороны. Один негативный отзыв — и всё, прощай запись на месяц вперёд.
— Да ладно тебе сгущать, — отмахнулся он. — Подумаешь, ляпнула не подумав. Она же не со зла. Она, может, переживает, что ты устаёшь.
Лена посмотрела на мужа с той смесью жалости и раздражения, которая возникает, когда объясняешь взрослому человеку очевидные вещи.
— Она не переживает, Вадим. Она завидует. Ей не нравится, что я дома, что я сама себе хозяйка, что я зарабатываю не меньше тебя, не выходя из квартиры. Ей нужно, чтобы я, как она когда-то, «на заводе», чтобы страдала и уставала «по-настоящему».
— Ой, всё, началось. Опять ты маму демонизируешь. Нормальная она женщина. Просто характер такой.
Лена промолчала. Спорить было бесполезно. Вадим выбрал тактику страуса: голову в песок, а то, что снаружи — не его проблемы.
А через неделю началось странное.
Утром Лена, как обычно, открыла рабочий аккаунт в соцсетях, чтобы проверить запись. И замерла. Под последним постом с фотографией идеального френча красовалось три новых комментария.
«Ужас! Инструменты грязные, мастер хамит, в квартире воняет котами!» — писала некая «Мария Прекрасная» с аватаркой цветочка.
«Никому не советую! Сделала маникюр, на следующий день палец нарывать стал. Пришлось к хирургу идти!» — вторила ей «Ольга777» с пустой аватаркой.
«Это не салон, а проходной двор какой-то. Мутные личности ходят, страшно обувь снимать», — добивал третий комментатор, «Честный Гражданин».
У Лены перехватило дыхание. Котов у них отродясь не водилось — у Вадима аллергия. Инструменты она стерилизовала в сухожаре, крафт-пакеты вскрывала при клиенте.
Она зашла на страницы комментаторов. Все созданы вчера или позавчера. Друзей нет, фото нет. Фейки.
— Вадим! — крикнула она, забыв, что муж уже ушёл на работу.
В обед она позвонила свекрови.
— Галина Петровна, это ваших рук дело?
— Ты о чём, милая? — голос свекрови был елейным, как просроченный сироп.
— Отзывы. Про котов, про грязные инструменты. Вы же знаете, что это враньё.
— Какие отзывы? Я в этих ваших интернетах не сижу, у меня и компьютера-то нет, — искренне удивилась Галина Петровна. — Ты, Леночка, наверное, просто плохо работаешь, вот люди и пишут. Надо стараться лучше, а не на свекровь наговаривать. Грех это.
Лена нажала «отбой». Руки дрожали. Она понимала: доказать ничего нельзя. Но стиль… «Мутные личности» — это было любимое выражение Галины Петровны. Она так говорила про всех: про соседей, про коллег невестки, про курьеров.
* * *
Дальше — больше.
В подъезде с Леной перестали здороваться. Соседка с первого этажа, баба Зина, которая раньше всегда улыбалась и спрашивала, как дела, теперь при встрече поджимала губы и демонстративно отворачивалась. А однажды, когда Лена выходила в магазин, она услышала шёпот за спиной:
— …да, да, Галина сказала. Ходят и ходят, днём и ночью. Мужики какие-то. То один, то другой. Говорит, дверь вообще не закрывается.
— Срам-то какой, — вторила ей другая соседка. — А с виду приличная. Муж-то знает?
— Ой, муж там тюфяк, или в доле, кто их разберёт. Галина говорит, она ему лапшу на уши вешает, что маникюр делает, а сама…
Лена резко обернулась. Старушки на лавке мгновенно замолчали и уставились в небо, разглядывая несуществующих птиц.
— Вы что тут обсуждаете? — спросила Лена, подходя ближе. — Какой срам?
— А мы ничего, — прошамкала баба Зина. — Мы о погоде. Дождь, говорят, будет.
— Если я ещё раз услышу сплетни про свою семью, я… — Лена запнулась, не зная, чем пригрозить. — Я участковому пожалуюсь!
— Вот-вот! — оживилась баба Зина. — Участковому и надо! Пусть проверит, что у тебя там за «салон» такой, где мужики толпами ходят. Галина Петровна врать не станет, она женщина уважаемая, ветеран труда!
Лена вернулась домой, чувствуя, как горят щёки. «Мужики толпами». Это она про курьеров? Или про мужа клиентки, который один раз зашёл забрать жену и подождал в коридоре пять минут?
Ситуация накалялась. Запись поредела. Пара постоянных клиенток отменились под благовидными предлогами, но Лена чувствовала: они что-то слышали. Город у них районного масштаба, слухи разлетаются быстрее вируса.
* * *
Апогей наступил во вторник.
В этот день у Лены был записан новый клиент. Мужчина. Редкость, но бывает. Мужской маникюр нынче не диковинка, тем более если человек следит за собой. Записался он через соцсети, вежливо уточнил время, спросил про парковку. Представился Игорем Сергеевичем.
Он пришёл ровно в 14:00. Высокий, в дорогом пальто, с кожаным портфелем. Лена даже слегка оробела. Обычно её контингент — домохозяйки и офисные работницы.
— Добрый день, — Игорь Сергеевич улыбнулся, и Лена выдохнула. Глаза спокойные, умные.
Он снял пальто, аккуратно повесил на вешалку. Сел за стол. Руки у него были ухоженные, но кутикула требовала внимания.
— Я, знаете ли, часто переговоры провожу, — пояснил он, пока Лена обрабатывала ему руки антисептиком. — На руки всегда смотрят. Как-то несолидно с заусенцами бумаги перебирать.
Лена включила аппарат. Жужжание фрезы успокаивало. Работа шла споро. Игорь Сергеевич оказался приятным собеседником: говорил мало, по делу, не жаловался на жизнь и не учил её жить.
И тут, как по расписанию, входная дверь распахнулась.
Лена замерла. Она забыла закрыть на нижний замок, который изнутри не открывается ключом.
В коридор ввалилась Галина Петровна. Но не одна. С ней была баба Зина и какой-то молодой парень в полицейской форме.
— Вот! Я же говорила! — торжествующе взвизгнула свекровь, тыча пальцем в сторону комнаты. — Полюбуйтесь! Среди бела дня! Мужик!
Участковый, выглядевший так, будто его оторвали от очень важного дела, шагнул в комнату. Баба Зина выглядывала из-за его плеча с видом инквизитора, обнаружившего ведьму.
— Гражданочка, — устало начал полицейский. — Поступил сигнал… Э-э-э… О содержании притона.
Лена выронила фрезу. Она звякнула о стол и покатилась на пол.
— Чего? — только и смогла выдавить она.
— Притона! — подхватила Галина Петровна. — Борделя! Я давно подозревала! Ходят тут всякие, шмыгают. Вот, полюбуйтесь, сидит! Штаны хоть на нём есть?
Игорь Сергеевич, который до этого сидел совершенно неподвижно, медленно повернул голову. На одной руке у него были обработаны три пальца, вторая лежала на валике.
— Простите, что здесь происходит? — его голос был тихим, но в нём прозвучали такие металлические нотки, что баба Зина поперхнулась.
— Проверка паспортного режима! — рявкнула свекровь, чувствуя за спиной силу закона. — И вашей деятельности незаконной! Развели тут… Маникюр они делают, ага! Знаем мы этот маникюр!
Она шагнула к столу, намереваясь, видимо, уличить их в чём-то непотребном.
— Елена, — обратился Игорь Сергеевич к мастеру, полностью игнорируя вопли. — Это кто?
— Это… это моя свекровь, — прошептала Лена, готовая провалиться сквозь пол. — И соседка. И участковый.
Игорь Сергеевич кивнул. Он аккуратно стряхнул пыль с руки, встал. Ростом он оказался на голову выше участкового.
— Старший лейтенант, — он посмотрел на погоны парня. — Представьтесь, пожалуйста, по форме.
Полицейский заморгал. Тон «клиента» был не тот, каким обычно разговаривают пойманные в притоне.
— Участковый уполномоченный Сидоров, — буркнул он, козырнув. — Поступило заявление от гражданки Кораблёвой Г. П. о том, что в данной квартире осуществляется деятельность… э-э-э… сексуального характера за деньги.
Лена закрыла лицо руками.
— За деньги! — подтвердила Галина Петровна. — Вон, он ей деньги давал, я сама видела, как она в прошлый раз купюры прятала!
Игорь Сергеевич достал из кармана пиджака удостоверение. Развернул его перед носом участкового.
— Адвокат Воронов Игорь Сергеевич. Член областной коллегии адвокатов. В данный момент я получаю косметическую услугу, на которую записался официально.
В комнате повисла тишина. Такая плотная, что было слышно, как тикают часы на стене. Баба Зина начала медленно пятиться в коридор.
— Адвокат? — переспросила Галина Петровна, теряя былой запал. — Да хоть Папа Римский! А чего вы тут закрылись?
— Гражданка Кораблёва, — Игорь Сергеевич повернулся к свекрови. Взгляд у него был такой, что Лена даже со стороны почувствовала холод. — Вы понимаете, что сейчас совершили?
— Чего я совершила? Я бдительность проявила!
— Вы совершили заведомо ложный донос, статья 306 УК РФ. Плюс клевета, статья 128.1 УК РФ. Публичное распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица. Вы ведь соседям говорили, что здесь притон?
Галина Петровна открыла рот, потом закрыла. Её лицо, обычно красное от праведного гнева, начало приобретать землистый оттенок.
— Я… Я предположила… Я как лучше хотела! Чтобы семья крепкая была!
— Вы ворвались в частную собственность, сорвали мне процедуру, оскорбили хозяйку квартиры и меня лично. Старший лейтенант, — он снова повернулся к полицейскому, который уже явно хотел оказаться где угодно, только не здесь. — У вас есть бланк протокола? Я хочу написать заявление. О клевете и вторжении в частную жизнь.
— Есть, — тоскливо ответил Сидоров. — Но, может, вы сами разберётесь? Родственники всё-таки…
— Нет, — жёстко отрезал Игорь Сергеевич. — Не разберёмся. Я оцениваю свой моральный ущерб и ущерб деловой репутации Елены Викторовны в весьма существенную сумму. А учитывая, что были вовлечены третьи лица… — он кивнул на пустой проём, где только что стояла баба Зина, — дело принимает серьёзный оборот.
Галина Петровна схватилась за сердце. На этот раз, кажется, по-настоящему.
— Лена! Леночка! Скажи ему! Я же мать твоего мужа! Пошутила я! Ну, приревновала немного, думала, гуляешь ты!
Лена смотрела на женщину, которая последний месяц превращала её жизнь в ад. На её растерянное, испуганное лицо. Злость ушла. Осталась только брезгливость и невероятная усталость.
— Игорь Сергеевич, — тихо сказала она. — Не надо заявления. Пожалуйста.
Адвокат посмотрел на неё, потом на свекровь. Медленно убрал удостоверение.
— Хорошо. Если Елена Викторовна просит. Но у меня условие.
— Какое? — пискнула Галина Петровна.
— Вы сейчас же идёте к тем соседям, которым рассказывали свои… фантазии. И объясняете им, что вы ошиблись. Что ваша невестка — честный предприниматель, мастер своего дела. И что вы погорячились.
— Как это… — начала было свекровь, но поймав взгляд адвоката, сникла. — Поняла. Скажу. Скажу, что ошиблась.
— И ключи, — добавила Лена. — Положите ключи на тумбочку.
Галина Петровна дрожащими руками выудила связку из сумки. Звякнул металл о дерево.
— И чтобы я больше никаких отзывов в интернете не видела, — добавил Игорь Сергеевич. — Мне несложно будет установить источник, если понадобится.
Галина Петровна кивнула и, не говоря больше ни слова, попятилась к выходу. Участковый Сидоров, облегчённо выдохнув, козырнул и исчез следом, буркнув напоследок: «Вы это… сами тут, ладно?»
Дверь захлопнулась.
Лена опустилась на стул. Ноги не держали.
— Простите, — прошептала она. — Мне так стыдно.
Игорь Сергеевич спокойно сел обратно, протянул ей руку.
— Продолжим? У меня через час встреча, а мизинец ещё не обработан.
Лена посмотрела на него и вдруг нервно рассмеялась — не истерично, а как-то облегчённо, до слёз.
— Вы правда могли бы её привлечь?
— Ну, реально привлечь — сложно, — улыбнулся он, и улыбка у него была совсем не хищная, а добрая. — Но напугать — это святое дело. Люди такого склада, Елена, понимают только силу. Пока вы молчите и терпите, они думают, что правы. Как только показываете зубы — они сразу вспоминают про родственные связи и слабое сердце.
Лена взяла пилку. Руки уже не дрожали.
— Спасибо вам.
— Это вам спасибо. За качественный маникюр. Кстати, у моей жены скоро день рождения. Она давно искала хорошего мастера, а то в салонах, говорит, конвейер. Можно я ей ваш телефон дам?
— Можно, — улыбнулась Лена. — Только предупредите, чтобы без свекрови приходила.
— Это я гарантирую. Моя мама живёт в другом городе.
* * *
Вечером пришёл Вадим. Он выглядел растерянным и немного напуганным.
— Лен, мне мама звонила… Плакала. Говорит, ты на неё адвоката натравила, грозилась в полицию сдать. Ключи отобрала.
Лена молча поставила перед ним тарелку с ужином. Пельмени. Магазинные.
— Она не рассказала, за что?
— Сказала, что зашла проведать, а там какой-то мужик… Ну, и слово за слово.
— Этот «мужик» — мой клиент. И да, он адвокат. И твоя мама привела полицию, чтобы обвинить меня в проституции, Вадим. При соседях.
Вадим застыл с вилкой у рта. Пельмень плюхнулся обратно в бульон, обдав его брызгами.
— В смысле… проституции?
— В прямом. Она написала заявление, что у меня здесь притон.
Вадим молчал минуту. Переваривал.
— Ну мама даёт, — наконец выдал он. — Совсем уже.
— Ключи я забрала. Больше она сюда без приглашения не придёт. И если ты дашь ей свой комплект — я поменяю замки. И, возможно, мужа.
Вадим посмотрел на жену. Впервые за много лет он увидел в её взгляде что-то такое, от чего спорить совсем не хотелось. Какую-то стальную нотку, очень похожую на ту, что звучала сегодня в голосе Игоря Сергеевича.
— Ладно, Лен. Я понял. Ты это… прости. Я думал, вы просто ссоритесь, как все.
— Ешь, — сказала Лена. — Остынет.
Она налила себе чаю и села у окна. Внизу, у подъезда, на лавочке сидела баба Зина и что-то рассказывала другой соседке, активно жестикулируя. Увидев в окне Лену, она вдруг замолчала, выпрямилась и чинно кивнула.
Лена кивнула в ответ. Жизнь продолжалась. Просто теперь в ней стало чуть меньше страха и чуть больше свободного места.
Ровно на одну связку ключей.