Как сказал один классик 29 апр. 2014:
«...предлагаю США доставлять своих астронавтов на МКС с помощью батута».
30 мая 2020 года другой классик после запуска пилотируемого корабля Crew Dragon пошутил:
«Батут работает».
Этот заочный диалог длиной в 6 лет наглядно доказывает, что к теме пилотируемого космоса и у нас, и по ту сторону океана относятся серьезно и даже шуткам придают большое значение.
7 ноября с площадки № 31 на космодроме Байконур к МКС на ракете «Союз-2.1а» отправилась миссия «Союз МС-28» с экипажем из 3 космонавтов. Ракета стартовала успешно, экипаж благополучно состыковался с МКС и перешел на станцию, однако про стартовый комплекс пусковой площадки № 31 этого не скажешь: при старте от площадки оторвалась кабина обслуживания.
У самой площадки № 31 богатая история. Впервые стартовая позиция № 6 площадки № 31 была использована 14 января 1961 года для испытания МБР Р-7А (8К71). И вот уже более 60 лет с нее стартуют ракеты серии «Союз».
В 2006 году площадку модернизировали под последнюю модификацию «Союз-2», а после 2019 года, с закрытием «Гагаринского старта» или площадки № 1, площадка № 31 стала единственной площадкой для пилотируемых версий «Союза». Площадки на Плесецке и Восточном для пилотируемых запусков пока не годятся.
В начале 2020-х «Гагаринский старт» пытались оживить при помощи ОАЭ, но с учетом подвешенного статуса МКС и выхода Эмиратов из проекта в 2022 году от модернизации комплекса отказались.
Здесь важно понимать, что ракета «Союз» — отличное изделие. Другое бы просто не смогло держаться в строю почти 70 лет. Однако решения, заложенные когда-то в саму архитектуру комплекса, несколько сложнее современных.
Так, «Союз» требует мощной газоотводной системы (той самой бетонной «ямы»), из-за чего кажется, будто ракета стартует на краю огромной пропасти. К примеру, тот же Falcon 9 стартует с весьма скромных по российским меркам стартовых столов на базе Ванденберг, в Центре Кеннеди или на мысе Канаверал. Новейший Starship и вовсе стартует чуть ли не с бетонных плит на берегу океана.
С другой стороны, мощная система газоотведения позволяет оберегать инфраструктуру от повреждений.
Еще одна особенность заключается в том, что «Союз» как бы висит над стартовым столом, и выдвигаемая кабина обслуживания используется для проведения работ с ракетой.
За 44 минуты до старта площадка убирается и закрывается от ракетных двигателей толстой стальной стеной. В этот раз что-то пошло не по плану, и площадка для проведения пусков более не пригодна.
Из этого следует базовый вывод, что все пилотируемые полеты будут откладываться, а график полетов сдвигается на неопределенный срок.
Все это влияет на график ротаций как российских, так и американских экипажей, так как если ремонт продлится более 12 месяцев, то потребности МКС придется решать за счет американских кораблей Dragon.
Еще одним неприятным фактом является необходимость регулярной коррекции орбиты станции, которая осуществляется при помощи грузовых «Прогрессов», полеты которых также осуществляются с 31-й площадки. В целом американцы сравнительно недавно испытывали Dragon в этой роли, но суеты это прибавит всем.
Однозначно плохая новость это и для всего проекта МКС, который последние годы не вызывает особо восторженных чувств ни в США, ни в России.
Насколько критичными будут последствия, зависит от сроков, в которые площадку удастся восстановить. В госкорпорации говорят, что у площадки есть ЗИП (что похоже на правду), и ее восстановят в самые короткие сроки. Однако если что-то пойдет не так, то восстановление может затянуться на срок более 12 месяцев, тогда многие планы придется корректировать.
О причинах происшествия говорить рано, а без официальных сообщений — ровно гадание на кофейной гуще, а космос суеты не терпит.
Резюмируя, в ближайшее время нас ждет пауза в отечественных пилотируемых полетах. Она может быть как сравнительно небольшой (если новая экспедиция отправится уже в 2026 году), так и затянуться.
Ну а ЦЭНКИ ждет много бессонных ночей, а после недели ударной работы.
Однако в этот непростой момент российскую космонавтику нужно поддержать, позаботившись о ней как о родном ребенке, который упал и набил шишку. Неприятно, но не критично.