— Дима, это правда?! Ты решил, что теперь можно просто взять и уйти? После всего, что мы пережили?
— Правда. Кстати, я полгода с ней. Если тебе интересно, ей двадцать семь. Зовут Кристина, — муж даже не обернулся, продолжая запихивать свои носки в боковой карман спортивной сумки.
— Двадцать семь. Нашей бы дочери было бы двадцать семь, если бы не…
— Вот именно, что было бы. Марина, скажи честно, что ты можешь мне дать в свои сорок восемь? А я хочу детей, своих, настоящих, теплых. Кристина, между прочим, на третьем месяце беременности.
Марина стояла у кухонного окна и смотрела, как по стеклу стекают мутные струи. Дождливый ноябрьский вечер, будто придавил город свинцовой крышей.
Перед глазами стояла одна и та же картина.
Её муж Дмитрий молча вынимает из шкафа и укладывает в чемодан рубашки. Двадцать три года вместе: ипотека, ремонт, см ерть родителей, его инфаркт пять лет назад. Она всегда считала, что главное — не бросить друг друга в б еде, быть рядом. А теперь он уходил.
— Дима. Это правда? — голос Марины был тихий, будто она боялась разбудить кого-то.
Муж даже не обернулся, продолжая запихивать носки в боковой карман.
— Правда. Я уже полгода с ней. Ей двадцать семь. Зовут Кристина.
— Двадцать семь, — задумчиво повторила Марина. — Нашей бы дочери было бы двадцать семь, если бы… — Марина осеклась. Не надо было вспоминать вык идыш на седьмом месяце. Не сейчас.
Муж, наконец, поднял глаза. В них не было ни вины, ни зл обы, только усталое облегчение.
— Именно поэтому, Марина. Я хочу ребёнка. Настоящего. Живого. А ты. Мы пробовали всё. ЭКО, клиники, эти твои травы. И ничего. А Кристина уже на третьем месяце.
Марина невольно схватилась руками за подоконник: ладони стали ледяными.
— И ты решил, что теперь можно просто взять и уйти? После всего?
— Я решил, что имею право на счастье. Её отец — владелец трёх автосалонов в области. Сказал прямо: «Женитесь — подарю квартиру в столице и место моего заместителя». Понимаешь? Я в пятьдесят два года перестану вкалывать за сорок тысяч и бояться сокращения.
Марина слабо улыбнулась.
— Рада за тебя. Что ж, пусть хоть у одного из нас будет нормальная жизнь.
Дмитрий фыркнул, застёгивая молнию.
— Опять ты со своим сарказмом. И вообще, хватит ныть. Может, ты без меня найдешь нормальную работу. То сидишь в бухгалтерии, а дома вяжешь эти свои бесконечные шарфы на продажу — три копейки в месяц.
— Это не три копейки. В прошлом месяце на вязании я заработала сорок восемь тысяч. Больше, чем ты принёс.
— Ну и прекрасно. Тогда продолжай вязать. Тебе ведь всё равно больше нечем заняться, детей-то нет. Вообще, твоя жизнь теперь не мое дело, так что не грузи, — муж подхватил чемодан, куртку с вешалки и пошёл к двери. На пороге обернулся в последний раз.
— Ключи оставлю в почтовом ящике. И прости, если сможешь, — секунду помедлив, вдруг добавил он.
Дверь захлопнулась. Марина медленно сползла по стенке на пол, обняла колени и впервые за много лет позволила себе запл акать: — В сорок восемь лет. Одна. Без детей. Без него. С вязальными спицами и пустой квартирой, — шептала она.
За окном дождь всё лил, словно смывая последние остатки прежней жизни.
Дни потянулись серой чередой: работа, дом, одиночество. Полгода после ухода Дмитрия она прожила как в тумане: вставала в шесть, ехала в бухгалтерию, возвращалась в пустую квартиру, вязала до трёх ночи, чтобы заглушить тишину.
Подруги в один голос советовали:
— Начни новую жизнь, Марина.
Но как? Она совершенно не знала, как жить без Димы.
Однажды, школьная подруга Катька все же уговорила Марину пойти на благотворительный вечер.
Марина согласилась, сама не понимая почему.
— Наверное, потому, что не могла больше вечерами сидеть дома, — собираясь, сказала она своему отражению в зеркале.
Ей поручили разложить на столах детские вязаные вещи для аукциона. Руки дрожали.
В зале было людно, но Марина никого не замечала, пока чья-то тёплая ладонь не коснулась её локтя.
— Девушка, простите, вы не подскажете, где можно купить лот с этим шарфом? Он невероятный, — мужчина лет пятидесяти пяти, высокий, с проседью и удивительно живыми глазами, держал в руках её серо-голубой шарф с узором морозные звёзды.
Марина подняла взгляд и вдруг забыла, как дышать.
— Это я вязала, — выдохнула она.
— Тогда я покупаю его. Меня зовут Игорь Петрович.
Мужчина говорил спокойно, но в его голосе было что-то, от чего у Марины внутри всё оттаяло. Она впервые за полгода улыбнулась без усилий.
Они проговорили весь вечер. Игорь купил ещё три её вещи, хотя мог бы взять одну. Он рассказывал о бизнесе, о том, как потерял жену десять лет назад, как дочь Кристина выросла и вышла замуж за — какого-то ну, неважно.
Марина молчала о Дмитрии. Не хотела, чтобы жалость отравила первые минуты тепла.
Игорь проводил её до такси. На улице шёл снег, последний, зимний
— Марина, можно я позвоню? Просто поговорить. Мне кажется, мы оба знаем, что такое одиночество в толпе.
Она молча кивнула
Он позвонил на следующий же день. Потом ещё. Потом пригласил на кофе. Потом на выставку. Потом просто погулять по заснеженному парку.
Марина боялась верить. Каждый раз, когда Игорь брал её за руку, она ждала, что вот-вот проснётся.
Однажды в апреле, когда они шли по набережной, Игорь остановился и достал из кармана маленькую коробочку.
— Я не тороплю, — сказал он тихо. — Но я устал быть один. Я хочу просыпаться и видеть тебя. Хочу, чтобы ты больше никогда не вязала до трёх ночи от тоски, а только потому, что тебе нравится. Марина, выходи за меня.
Она зап лакала. Впервые за столько летт кто-то просил её не терпеть, не понимать, а быть рядом просто потому, что она — это она.
Свадьба была в июне. Скромная, в узком кругу.
Дочери Игоря на свадьбе не было. Он не успел сам познакомить ее с будущей женой. О романе отца Кристина узнала случайно. Подруга скинула в чат фотографию с набережной: отец на одном колене, в руках коробочка, рядом — незнакомая женщина, с тёплой улыбкой и вязаной шалью на плечах. Подпись: «Кто-нибудь знает, кто эта счастливица?»
Кристина увеличила фото до пикселей. Лицо женщины было ей смутно знакомо. Потом вспомнила: это же Марина, бывшая жена Дмитрия, её мужа. Та самая, от которой Дима ушел к ней.
Кристина тут же позвонила отцу.
— Пап, это правда? Ты женишься на Марине?
Игорь помолчал в трубку, потом выдохнул:
— Да, Кристиночка. Правда. А откуда ты ее знаешь?
— Она бывшая жена моего мужа, папа!
— Правда? Не знал. Но это не важно. Я её люблю. А она меня. Мы взрослые люди.
— Взрослые? Пап, ты понимаешь, как это выглядит? Как будто ты специально подложил мне сви нью.
— Кристина, я не обязан согласовывать свою личную жизнь с бывшими родственными связями твоего мужа.
— Это не просто «бывшие», это, это унизительно! Дмитрий с ума сойдёт.
— Это уже не моя забота.
Она бросила трубку и пошла на кухню, где Дмитрий кормил сына кашей. Кристина рассказала мужу всё одним духом. Лицо Дмитрия стало серым.
— То есть теперь, — сказал он медленно, — моя бывшая жена будет моей тёщей?
Кристина кивнула.
Дмитрий отложил бутылочку. Ребёнок тут же скорчил недовольную гримасу и нахмурился.
Вечером того же дня Дмитрий набрал Марину. Первый раз за все время после своего ухода.
— Ты что творишь? — голос его дрожал от я рости. — Ты специально, да? Нашла самого богатого вдовца в городе, чтобы я перед тобой на коленях ползал?
— Не поняла, — в голосе Марины звучало искреннее изумление.
— Ты специально охмурила отца моей новой жены?!
— Игорь отец Кристины? Не знала. Дима, я выхожу замуж не для того, чтобы кому-то что-то доказать. Я просто счастлива. Впервые за много лет.
–—Счастлива? На деньги моего тестя? Ты хоть понимаешь, что теперь на всех семейных праздниках я буду сидеть напротив тебя и называть тебя мамой?
— Мне все равно, что ты будешь чувствовать. Ты мне вообще никто.
Он кричал в трубку ещё долго, обещал, что не даст им покоя, что расскажет всем, какая она, что найдёт способ испортить им жизнь. Марина слушала молча, потом просто положила трубку.
На следующий день Дмитрий пришёл на работу злой, как чёрт. Две важные сделки, которые Игорь поручил закрыть лично ему, он сознательно завалил: потерял подписи, забыл переслать правки, в одном случае даже намекнул партнёру, что — у компании сейчас нестабильное руководство, лучше подождать.
Вечером тесть вызвал его в кабинет.
— Ты уволен, — сказал он коротко. — И еще больше я вас с Кристиной содержать не буду. Вы взрослые? Справляйтесь сами.
Дмитрий побледнел.
— Это из-за неё, да? Из-за Марины?
— Это из-за тебя. Ты предал моё доверие.
Вечером Дмитрий снова позвонил бывшей жене. Теперь уже с настоящими угрозами.
— Ты думаешь, всё так просто? Я тебе жизнь сломаю. И ему тоже.
Кристина о том, что отец прекратил финансирование, узнала, когда не смогла своей картой оплатить новое платье. Она приехала к отцу с криками, со слезами, с ребёнком на руках.
— Папа, ты что делаешь? Может, ты нас еще на улицу выгонишь? Из-за неё?
Игорь посмотрел на дочь спокойно и грустно.
— Кристина, я вас никуда не выгоняю. Я просто перестал платить за ваши ошибки. Я устал быть кошельком, который должен молчать, когда его пинают. А твоему мужу давно пора самому научиться содержать семь.
Кристина ушла, хлопнув дверью. С тех пор она не звонила отцу.
На свадьбу Марина надела простое платье цвета слоновой кости, и Игорь не мог отвести от неё глаз.
А через два месяца случилось чудо. В тот день ей исполнилось сорок девять с половиной, она пошла в поликлинику сдавать кровь на ежегодный профосмотр. Сидела в очереди, вязала крошечный носочек из остатков голубой пряжи и думала: — Вот и всё. Последний год до сорока. Дальше только ста рость и коты.
Медсестра вернулась с результатами быстрее обычного и странно улыбалась:
— Марина Викторовна, зайдите, пожалуйста. Доктор ждет. Срочно.
В кабинете доктор положила перед ней листок.
— Что это,— непонимающе уставилась на нее Марина
— Вы беременны. Давайте посмотрим? Так и есть, — удовлетворенно сказала она. — Срок примерно семь-восемь недель. Ваше решение?
Мир на секунду выключился. Потом включился так ярко, что у Марины потемнело в глазах. Она схватилась за край стола.
— Это ошибка? У меня диагноз вторичное бесплодие, пятнадцать лет назад поставили, — прошептала она.
— Ошибки нет. Итак, что будем делать?
— Рожать, — твердо ответила Марина.
— Идите на УЗИ прямо сейчас, кабинет 312.
В коридоре она шла, прижимая к груди сумку, будто боялась, что кто-то выхватит у неё эту новость.
В кабинете УЗИ молодая врач водила датчиком по животу:
— Смотрите вот он. Маленький. Всё идеально.
На экране пульсировала крошечная точка. Марина зап лакала так громко, что врач испугалась и принесла ей воды.
Вечером, когда вернулся с Игорь с работы, она стояла у плиты и варила себе гречку,
— Мариш, что случилось? — встревожился он, увидев взволнованное лицо жены.
Она молча достала из сумки снимок УЗИ и положила ему в ладонь.
Игорь смотрел на чёрно-белое пятнышко, потом на неё, потом снова на снимок.
— Это наш? Правда наш? — повторял он, будто боялся, что сон закончится.
— Наш, Игорёк. Наш, — шептала Марина, гладя мужа по голове. — Врач сказал: «Поздняя беременность, но всё отлично».
В положенный срок родился сын. Артем.
Летом Марина с Игорем и маленьким Артемом гуляли в парке. Игорь нёс огромный букет её любимых пионов.
— Помнишь, ты говорила, что больше никогда не будешь счастлива? — спросил он, целуя её в висок.
— Помню, — прошептала Марина. — А судьба, оказывается, просто ждала, пока я перестану держать дверь закрытой.
Вдалеке, на скамейке, сидел Дмитрий с коляской. Он смотрел на бывшую жену и тестя, сжимая кулаки. Рядом Кристина устало качала сына.
Увидев отца, резко поднялась:
— Пойдём, Дим, тебе сегодня во вторую смену.
Дмитрию пришлось забыть про свои мечты о легких деньгах и всерьез заняться содержанием семья, ведь Кристина менять привычный образ жизни и выходить на работу не собиралась.
— Это все из-за нее, — Дмитрий то и дело оборачивался, глядя на бывшую жену и тестя. — Сам бы тесть до такого не додумался.
А как вы считаете, дорогие читатели?
Если вам пришлась по душе эта история, подписка на Telegram отличный способ не пропустить будущие материалы.