Напечатав статьи о Лефорте, я почувствовала, что «петровская» тема, которой Кот усердно занимался около полугода, несколько «выдохлась», а потому Архивариус уходит несколько в иную сторону.
Начинается декабрь. И невольно вспоминается, что в этом году – уже двухвековой юбилей многих событий, связанных прежде всего с жизнью и творчеством самого, наверное, дорогого для меня человека в русской литературе – А.С.Пушкина. Надеюсь, мои читатели не будут в претензии, если мы на какое-то время снова обратимся к нему. Я о многом писала, но хочется снова напомнить.
1825 год… Вспоминаю титр в самом начале очень любимого мной фильма «Звезда пленительного счастья» (кстати, тоже отмечающего в том году свой, хотя и более скромный, юбилей) - «Зима 1825-1826 расколола дворянское общество России». И до дней, когда это произойдёт, остаётся совсем немного времени.
А пока обратимся к биографии Пушкина. Он в Михайловском, вот уже больше года. И из-под его пера выходит немало шедевров, которые тоже отмечают свои юбилеи. Это стихотворение на годовщину Лицея, где пророчески будет написано: «Запомните ж поэта предсказанье: промчится год, и с вами снова я» (только вот встретится далеко не со всеми, с кем мечтал увидеться), 7 ноября им завершена работа над трагедией «Борис Годунов» - сейчас об этом произведении я писать ничего не буду, год назад посвятила ему ряд статей, вот ссылка на первую из них:
Работа над «Евгением Онегиным» приостановлена, она возобновится после 20 декабря, а пока в письме П.А.Катенину Александр Сергеевич пишет: «Онегин мне надоел и спит; впрочем, я его не бросил».
Совсем скоро свой «юбилей» будет отмечать ещё одно пушкинское произведение – шутливая поэта «Граф Нулин», пожалуй, первое реалистическое произведение в литературе, полностью отвечающее требованию воспроизведения «типических характеров в типических обстоятельствах».
Позднее Пушкин напишет: «В конце 1825 года находился я в деревне… Я имею привычку на моих бумагах выставлять год и число. "Граф Нулин" писан 13 и 14 декабря. Бывают странные сближения».
И, наверное, именно об этих «странных сближениях» нужно вспомнить. В тот самый день, когда Пушкин проставит в беловом автографе «Годунова» дату окончания работы, из Таганрога в Петербург и Варшаву будут отправлены тревожные бюллетени о резком обострении болезни Александра I, а 14 ноября врачебный консилиум установит, что надежд на выздоровление императора нет.
Я сейчас не собираюсь касаться всех легенд, связанных с императором и «старцем Фёдором Кузьмичом», о которых сказано очень многое, хочу только добавить, что верю официальной версии о неудачном бальзамировании, из-за которого тело царя не было показано публично: попалась мне на весьма солидном сайте статья с подробным описанием вскрытия и указанием, что инструменты его были, мягко говоря, весьма примитивными (никак в захолустном Таганроге не ожидали, что придётся проводить что-то подобное). Поэтому, признавая право каждого делать свои выводы, писать о подобных предположениях не стану. Меня интересует лишь то, как эта смерть отразилась на жизни общества.
Нам, живущим в век интернета, просто невозможно (или очень трудно) представить себе, что о событиях, так резко отразившихся на судьбах людей, в столице узнали спустя довольно продолжительное время.
Император умер 19 ноября в 11 часов утра. Сначала, 25 ноября, рапорт о кончине Александра I будет получен в Варшаве цесаревичем Константином Павловичем, который назавтра отправит брату Николаю письмо, где, в частности, будет сказано: «По силе Высочайшего собственноручного рескрипта покойного Государя Императора, от 2 февраля 1822 года ко мне последовавшего, на письмо моё к Его Императорскому Величеству, об устранении меня от наследия Императорского Престола, которое было предъявлено родительнице нашей, удостоилось как согласия, так и личного её Величества мне о том подтверждения, уступаю Вам право моё на наследие Императорского Всероссийского Престола». Но получит Николай это письмо только 3 декабря. А прежде того, 27 ноября в 12-м часу дня, в Петербург приедет фельдъегерь с известием из Таганрога - и Николай Павлович объявит о смерти брата присутствующим на молебствии в Зимнем дворце. И в тот же день войска в Петербурге и Государственный совет приводятся к присяге Константину Павловичу.
А что же Пушкин? Он, естественно, не подозревает о происходящем (тоже уже писала об этом, но напомню, что как раз 27 ноября мать поэта отправляет прошение на имя Александра I о разрешении врачебной помощи сыну). Он в эти дни пишет друзьям-литераторам в Петербург. П.А.Вяземскому в ответ на просьбу «прислать стихов для какого-то альманаха (чёрт его побери)» отправляет «несколько эпиграмм, у меня их пропасть, избираю невиннейших». А.А.Бестужеву сообщает об окончании «Годунова» («Я написал трагедию и ею очень доволен; но страшно в свет выдать — робкий вкус наш не стерпит истинного романтизма»). Здесь же рассуждает о современной литературе, критикуя свои ранние поэмы. И так сейчас болезненно звучащее: «Ты едешь в Москву; поговорим там с Вяземским об журнале; он сам чувствует в нем необходимость, а дело было бы чудно-хорошо». Они никогда не «поговорят»: 15 декабря благополучно ушедший накануне с Сенатской площади Бестужев сам явится в Зимний дворец и сдастся властям; потом будет крепость, Сибирь, Кавказ. Ещё письмо – В.К.Кюхельбекеру, приславшему «драматическую шутку» «Шекспировы духи», посвящённую «любезному другу Грибоедову». Здесь и критика, и восхищение («Ты видишь, мой милый, что я с тобою откровенен по-прежнему; и уверен, что этим тебя не рассержу»). И снова - письмо было вложено в другое, П.А.Плетневу, и пришло в Петербург накануне или в день 14 декабря; Кюхля его не получил...
А 30 ноября или 1 декабря, как сообщает составленная М.А.Цявловским «Летопись жизни и творчества А.С.Пушкина», «Пушкин узнаёт, что в Новоржеве (30 в. от Михайловского) какой-то солдат, приехавший из Петербурга, говорит о смерти Александра I. Для проверки этого слуха Пушкин посылает в Новоржев кучера Петра».
Как он реагирует? Часто цитируется эпиграмма «Всю жизнь свою провёл в дороге, простыл и умер в Таганроге», которую приписывают Пушкину (впрочем, в десятитомнике, изданном АН СССР к 150-летию со дня рождения поэта, её нет). А вот письмо П.А.Катенину, датированное 4 декабря, до нас дошло. В нём мы видим надежду поэта на изменение своей участи: «Может быть, нынешняя перемена сблизит меня с моими друзьями». Но здесь же есть и другое: «Как верный подданный, должен я, конечно, печалиться о смерти государя; но, как поэт, радуюсь восшествию на престол Константина I. В нём очень много романтизма; бурная его молодость, походы с Суворовым, вражда с немцем Барклаем напоминают Генриха V. — К тому ж он умён, а с умными людьми всё как-то лучше; словом, я надеюсь от него много хорошего».
Это документы. Есть ещё упоминания о несохранившемся письме И.И.Пущина, где тот «извещает Пушкина, что едет в Петербург и очень бы желал увидеться там с Александром Сергеевичем». Насколько они соответствуют истине – Бог весть!
Впрочем, о несостоявшейся поездке Пушкина в Петербург написано немало.
Вроде бы было и письмо поэта к брату Льву с рассказом о ней. Есть приводимые во всех сборниках воспоминаний пересказы слов Пушкина, есть, наконец, написанный явно самим Пушкиным, хотя и изменённым почерком, «билет» с подделанной подписью П.А.Осиповой (подлинник был передан внуком поэта Григорием Александровичем вместе с частью архива Пушкина): «Сей дан села Тригорского людям: Алексею Хохлову росту 2 арш. 4 вер. волосы темнорусыя, глаза голубыя, бороду бреет, лет 29, да Архипу Курочкину росту 2 ар. 31/2 в. волосы светлорусыя, брови густыя глазом крив, ряб лет 45, в удостоверение что они точно посланы от меня в С. Петербург по собственным моим надобностям и потому прошу господ командующих на заставах чинить им свободный пропуск».
Была ли эта поездка? Бог знает! А пока поэт снова заперт в деревне…
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Цикл о декабристах здесь
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
Навигатор по всему каналу здесь
