– Ирочка, ну что ты кипятишься, как чайник на плите? Мама же не навсегда, а так, перекантоваться, пока в городе дела уладит. Ты же знаешь, у нее там, в деревне, фельдшерский пункт закрыли, а ей обследование нужно полное. Возраст, сама понимаешь, – Олег старательно нарезал сыр тонкими, почти прозрачными ломтиками, не поднимая глаз на жену.
Ирина стояла у окна, скрестив руки на груди. За стеклом бушевала ноябрьская слякоть, ветер швырял в окно мокрый снег вперемешку с дождем. Погода была под стать настроению. В их уютной, выстраданной двушке, которую Ирина купила еще до брака, выплачивая ипотеку и питаясь одной гречкой три года, назревала буря.
– Олег, «перекантоваться» – это на неделю. Максимум на две. А твоя мама приехала с тремя огромными чемоданами и коробкой рассады. В ноябре! Какая рассада в ноябре, Олег? – Ирина повернулась к мужу. – И потом, ты сказал «дела уладит». Какие дела?
Олег отложил нож, вытер руки полотенцем и подошел к жене, пытаясь приобнять ее за плечи. Ирина не отстранилась, но и не подалась навстречу. Ее тело было напряжено, как струна.
– Ну, продает она дом свой. В деревне. Там жить уже невозможно, крыша течет, дров не напасёшься. Риелтор сказал, покупатель есть, надо документы готовить. Вот она и приехала.
– Продает дом? – Ирина удивленно приподняла бровь. – И где она жить собирается? На вырученные деньги купит квартиру в городе? Цены видела? Деревенский дом стоит копейки, на них здесь даже комнату в общежитии не купишь.
– Ну... мы подумаем. Может, ипотеку возьмем небольшую, добавим. Ты главное не переживай. Мама женщина тихая, ты ее и не заметишь.
Ирина горько усмехнулась. Зинаида Петровна, мама Олега, была женщиной какой угодно, но только не тихой. Это был генерал в юбке, командир батальона, который привык, что мир вращается вокруг ее драгоценного мнения. За три года брака Ирина видела свекровь раз десять, и каждый визит заканчивался тем, что Ирина потом неделю пила успокоительное. То шторы не те, то суп жидкий, то Ирина мужа «заездила», потому что Олег, видите ли, мусор выносит.
– Олег, у нас одна комната проходная, вторая спальня. Где она будет спать? На диване в гостиной? А если мы захотим вечером телевизор посмотреть? Или гости придут?
– Ир, ну потерпим. Родная мать все-таки. Не на улицу же мне ее гнать.
В этот момент в прихожей хлопнула дверь, и раздался громогласный голос свекрови:
– Олежек! Иди сумки возьми, я там картошечки домашней притащила, еле доперла! А лифт у вас, конечно, пахнет не розами, ох не розами!
Олег метнулся в коридор. Ирина глубоко вздохнула, натянула на лицо дежурную улыбку и пошла встречать «дорогую» гостью.
Зинаида Петровна заполнила собой все пространство. Она была везде: на кухне, в ванной, в гостиной. Чемоданы были распакованы в тот же вечер, и вещи свекрови оккупировали шкаф в прихожей, вытеснив пальто Ирины на открытую вешалку.
– Ирочка, ну кто так полотенца складывает? – доносилось из ванной на следующее утро. – Они же не дышат! Я переложила, теперь хоть порядок будет.
Ирина молчала. Она понимала: надо пережить продажу дома, потом они что-то купят, и свекровь съедет. Ради Олега можно потерпеть. Муж он был, в принципе, неплохой. Звезд с неба не хватал, работал менеджером в автосалоне, зарплата средняя, но зато рукастый, добрый. Любил ее, как казалось Ирине.
Прошла неделя. Потом вторая. Зинаида Петровна прочно обосновалась в квартире. Диван в гостиной превратился в ее лежбище, вокруг которого постоянно громоздились какие-то баночки с мазями, клубки шерсти и стопки газет. Вечерами Ирина, приходя с работы (она работала главным бухгалтером и уставала зверски), мечтала о тишине, но вместо этого слушала бесконечные монологи свекрови о соседке Нюрке, о плохой молодежи и о том, как раньше все было лучше.
Олег старался сглаживать углы. Он бегал между двумя женщинами, как челнок, поддакивал маме, успокаивал жену.
Гром грянул во вторник. Ирина отпросилась с работы пораньше – разболелась голова, мигрень накрыла так, что перед глазами плыли цветные круги. Она тихо открыла дверь своим ключом, стараясь не шуметь. В квартире было тихо, только с кухни доносились приглушенные голоса.
– ...да она и не поймет ничего, Олежек, – голос Зинаиды Петровны звучал вкрадчиво, но твердо. – Скажешь, что для пенсии надо. Или для поликлиники. Мол, без прописки в городе квоту на операцию не дадут.
– Мам, Ира не дура. Она бухгалтер, с документами работает. Она знает, что временной регистрации достаточно, – голос Олега был неуверенным, но без протеста.
– А ты на жалость дави! Скажи, что временную продлевать надо, бегать, а у матери ноги больные. Скажи, постоянная надежнее. Тем более, мы же дом продали уже, мне выписываться надо в никуда. Паспортный стол требует адрес убытия.
Ирина замерла в коридоре, не снимая сапог. Головная боль вдруг отступила, сменившись ледяным спокойствием и невероятной четкостью слуха. Дом продали. Уже. А ей сказали, что только ищут покупателя.
– Мам, ну пропишет она тебя. А дальше что? Ты же обещала, что мы однушку присмотрим в пригороде.
– Ой, сынок, ну какая однушка? Ты цены видел? Те копейки, что за дом дали – это полтора миллиона. Что ты на них купишь? Собачью будку? А так... деньги у нас на руках. Ты же сам хотел машину поменять, говорил, на твоей стыдно уже на работу ездить, клиенты косо смотрят. Вот и возьмешь себе кроссовер, как мечтал. А я у вас поживу. Места много, детей пока нет. А будут дети – я помогать буду, нянька бесплатная. Квартира-то у Ирки хорошая, теплая. И мне тут нравится. Район спокойный, поликлиника рядом.
– Ира будет против, мам. Она привыкла одна хозяйкой быть.
– А кто ее спрашивать будет? Ты муж или кто? Приструни бабу! Скажи: моя мама будет жить с нами, и точка. Квартира общая, вы в браке.
– Мам, квартира ее. Она до свадьбы куплена.
– Ну и что? Ты там живешь, ремонт делал, обои клеил. Имеешь полное моральное право! Главное – прописку сделать. Постоянную. Как пропишешь – все, меня отсюда ни один суд не выгонит, я пенсионерка, мне идти некуда. Закон на моей стороне будет. А Ирка твоя попсихует и смирится. Куда она денется от мужика? Ей тридцать два уже, последний вагон уходит.
Ирина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Вот, значит, как. «Последний вагон». «Приструни бабу». «Ремонт делал». Обои, которые она купила на свою премию, а он только помог намазать клеем, теперь давали ему «моральное право» распоряжаться ее собственностью.
Но самое страшное было не это. Самое страшное – это предательство Олега. Он не сказал: «Нет, мама, это подлость». Он обсуждал, как лучше обмануть жену. Как выманить у нее подпись под предлогом болезни. Как потратить деньги от продажи дома на машину для себя, посадив мать на шею жене навсегда.
Ирина медленно развернулась и так же тихо вышла из квартиры. Ей нужно было проветриться. И ей нужен был план.
Она гуляла по парку час, несмотря на мороз. Злость, холодная и расчетливая, вытеснила обиду. Она вспомнила все: как Олег год искал работу, живя за ее счет, когда они только начали встречаться. Как она закрывала глаза на его мелкие траты с ее карты. Как он ныл, что устает, пока она тащила на себе и работу, и быт.
– Хватит, – сказала она сама себе, глядя на обледенелую ветку березы. – Финита ля комедия.
Она вернулась домой через два часа, уже с тортом. Лицо спокойное, даже слегка улыбается.
– Ой, Ирочка, ты пришла! – Олег выскочил в коридор, выглядел он напряженным. – А мы тут чай пьем.
– Отлично, я как раз к чаю, – Ирина прошла на кухню. Зинаида Петровна сидела во главе стола, доедая бутерброд с красной рыбой (которую Ирина купила себе на завтраки).
– Садись, невестушка, – пропела свекровь елейным голосом. – Устала на работе-то? Все цифры, цифры... Женщине вредно так много думать, морщины будут.
Ирина села, отрезала себе кусок торта.
– Зинаида Петровна, Олег, у меня новость. Мне премию дали. Большую.
Глаза Олега загорелись.
– Да ты что? Сколько?
– Двести тысяч. Думаю, куда потратить. Может, ремонт в ванной обновим? Или в отпуск поедем?
Олег переглянулся с матерью. Зинаида Петровна незаметно кивнула ему.
– Ириш, – начал Олег, беря ее за руку. – Это здорово. Но у нас тут проблема нарисовалась. Маме нужно срочно прописаться. Покупатели на дом нашлись, сделка горит, ей выписываться надо. А без прописки она пенсию переоформить не сможет сюда, и полис недействителен будет. Врач сказал, ей операция на вены нужна, квоты горят.
– Да-да, Ирочка, – подхватила свекровь, делая скорбное лицо. – Ноги так гудят, сил нет. Если сейчас не пропишусь, потеряю очередь, помру ведь.
– Конечно, – легко согласилась Ирина. – Здоровье – это святое. Давайте завтра с утра в МФЦ? Я отгул возьму.
Олег чуть не поперхнулся чаем от радости. Он ожидал скандала, уговоров, а тут так легко!
– Ты у меня золото! – он поцеловал ей руку. – Мам, слышала? Завтра все сделаем!
– Только, Ир... – Олег замялся. – Там нюанс есть. Временная регистрация не подходит для квоты. Нужно постоянную. Ну, штамп в паспорт.
– Постоянную? – Ирина сделала вид, что задумалась. – Ну, раз надо для операции... Конечно. Что мне, жалко, что ли? Мама же свой человек.
Вечер прошел в идеальной атмосфере. Свекровь даже помыла посуду («тебе отдыхать надо, кормилица наша»), Олег делал массаж плеч. Они праздновали победу. Они думали, что поймали птицу удачи за хвост.
На следующее утро они втроем поехали в МФЦ. Ирина была весела, шутила. Олег сиял, предвкушая покупку машины. Зинаида Петровна уже мысленно расставляла свою мебель в гостиной.
Они сидели перед сотрудницей.
– Какую услугу оформляем? – спросила девушка в окошке.
– Регистрацию по месту жительства, – бодро ответил Олег. – Вот мама, вот собственник.
Сотрудница взяла паспорта.
– Заявление от собственника, пожалуйста.
Ирина взяла бланк. Медленно достала ручку. Олег смотрел на нее, затаив дыхание.
Ирина написала пару строк, потом подняла глаза на мужа.
– Олег, а ты знаешь, я тут подумала... Прежде чем подписать, я хочу уточнить одну деталь.
– Какую, любимая? – он нервно улыбнулся.
– Насчет машины. Ты какую хочешь брать? Ту, за два миллиона?
Олег побелел. Зинаида Петровна дернулась.
– О чем ты, Ира? Какая машина? Мы тут прописку оформляем...
– Ну как же. Вы же вчера на кухне обсуждали. Дом продан, полтора миллиона на руках. Мама живет у нас навсегда, деньги идут тебе на машину. Я ничего не путаю?
В зале МФЦ повисла тишина. Сотрудница перестала печатать и с интересом посмотрела на троицу.
– Ты... ты подслушивала? – прошипела свекровь, забыв про роль больной старушки.
– Я пришла домой раньше. И все слышала. Про «последний вагон». Про «приструни бабу». Про то, что меня никто не спросит.
Ирина встала, забрала свой паспорт со стойки.
– Девушка, извините, мы ничего оформлять не будем.
– Ира! Стой! – Олег схватил ее за рукав. – Ты не так поняла! Это просто разговоры! Мы хотели сюрприз сделать!
– Сюрприз? Жить в моей квартире табором, пока ты катаешься на новой тачке за счет маминого дома? Отличный сюрприз.
– Не смей так с моим сыном разговаривать! – взвизгнула Зинаида Петровна. – Ты, нахалка! Да кому ты нужна без него? Старая дева с квартирой! Мы к тебе со всей душой!
– Со всей душой? – Ирина рассмеялась, и людям в очереди стало жутко от этого смеха. – Вы ко мне со всей хитростью. Значит так, дорогие родственники. Представление окончено. Олег, ключи на стол.
– В смысле? – он опешил.
– В прямом. Ты здесь больше не живешь. И мама твоя тоже.
– Ты не имеешь права! Я твой муж! У нас совместное хозяйство!
– У нас нет совместного хозяйства. У меня есть квартира, купленная до брака. И есть ты, который хотел меня использовать. Я подаю на развод. Вещи заберешь сегодня. У вас два часа, пока я гуляю. Если через два часа ваши чемоданы будут в квартире – я вызову полицию и скажу, что посторонние люди отказываются покидать мое жилье. Собственник я одна. Вы никто.
– Ира, не дури! – Олег перешел на крик. – Куда мы пойдем? Дом продан! Сделка закрыта! Маме некуда идти!
– А вот это, дорогой мой, уже не мои проблемы. Купите на свои полтора миллиона комнату в коммуналке. Или живите в твоем новом кроссовере. Он же большой, места хватит.
Ирина развернулась и пошла к выходу.
– Стерва! – неслось ей в спину. – Бесплодная стерва! Чтоб ты сдохла одна в своих хоромах!
Ирина вышла на улицу. Морозный воздух обжег легкие. Руки дрожали, но внутри было удивительно легко. Как будто нарыв, который мучил ее неделями, наконец-то вскрылся.
Она пошла в кофейню напротив, заказала большой капучино и стала ждать. Ровно через два часа она вернулась домой.
Дверь была не заперта. В прихожей было пусто. Вешалка, где висели куртки Олега и пальто свекрови, сиротливо пустовала. На полу валялись какие-то бумажки, фантики – уходили в спешке и злости.
Ирина прошла в квартиру. В гостиной царил хаос: диван был разобран, подушки валялись на полу. Из серванта исчез набор хрустальных бокалов – подарок на свадьбу. Исчез тостер, который подарила мама Ирины. Пропал даже новый комплект постельного белья, который Ирина еще не успела распечатать.
– Мелочные, – усмехнулась она. – Ну и Бог с ним. Плата за урок.
Она первым делом вызвала слесаря, чтобы сменить замки. Потом начала уборку. Она мыла полы с хлоркой, вытирала пыль, словно пытаясь смыть следы пребывания этих людей в своей жизни. Она открыла все окна, вымораживая запах лекарств и дешевых духов свекрови.
Вечером телефон начал разрываться. Звонил Олег. Звонила Зинаида Петровна. Звонили с незнакомых номеров. Ирина молча заблокировала их всех.
Через три дня Олег подкараулил ее у работы. Он выглядел помятым, несчастным.
– Ира, давай поговорим. Мы погорячились. Мама уехала к сестре в Саратов, временно. Я снял койко-место в хостеле. Ну нельзя же так рубить с плеча! Я люблю тебя!
– Любишь? – Ирина остановилась. – Любящие люди не называют жену «бабой», которую надо приструнить. Любящие люди не пытаются отжать у жены жилье обманом. Ты не любишь меня, Олег. Ты любишь комфорт, который я тебе обеспечивала. Ты любишь вкусно поесть, сладко поспать и ездить на хорошей машине. А я была просто удобным ресурсом.
– Да все так живут! – воскликнул он. – Квартирный вопрос всех портит! Я просто хотел как лучше для семьи!
– Для своей семьи ты хотел как лучше. А я, оказывается, в твою семью не вхожу. Я так, обслуживающий персонал с жилплощадью.
– Ира, я не дам развод! Я буду судиться! Я вложил деньги в эту квартиру! Ремонт! Техника!
– Судись, – спокойно кивнула Ирина. – Собирай чеки. Доказывай. Только помнишь, тот телевизор за сто тысяч? Я его покупала с карты. И холодильник. И диван. А твои «вложения» – это три рулона обоев и банка краски? Забирай. Я тебе даже компенсирую их стоимость. Пять тысяч рублей хватит?
Олег смотрел на нее с ненавистью. Маска добряка слетела окончательно.
– Ты пожалеешь. Ты будешь одна куковать. Никто тебя замуж не возьмет с таким характером.
– Лучше одной, чем с предателем. Прощай, Олег.
Она села в свою машину (купленную тоже до брака, слава Богу) и уехала.
Развод был долгим и грязным. Олег действительно пытался отсудить часть квартиры, доказывая, что ремонт существенно увеличил ее стоимость. Он приводил лжесвидетелей, его мама писала жалобы на работу Ирины, пытаясь испортить ей репутацию. Но Ирина была бухгалтером. У нее все ходы были записаны. Все чеки, все транзакции. Она наняла хорошего адвоката.
В итоге Олег остался ни с чем. Деньги от продажи материнского дома они с мамой проели и потратили на съем жилья и адвокатов. Машину он так и не купил. Свекровь вернулась в какую-то глухую деревню к дальней родственнице, потому что в городе на полтора миллиона они ничего путного не нашли, а цены выросли.
Прошел год. Ирина сидела на своей кухне, пила чай из любимой кружки. В квартире было тихо и уютно. Сделан новый ремонт – такой, как хотела она, без компромиссов. На окне цвели орхидеи, а не рассада помидоров.
В дверь позвонили. Ирина посмотрела в глазок. Курьер.
Она открыла.
– Вам доставка. Цветы.
Ирина удивилась. Она ни от кого не ждала цветов.
В букете была записка. Не от Олега. От Андрея, коллеги с работы, который давно оказывал ей знаки внимания, но она все не решалась ответить.
«Может, сходим на кофе? Без обязательств, просто поболтать. Андрей».
Ирина вдохнула аромат роз.
– А почему бы и нет? – сказала она вслух пустой квартире.
Она научилась ценить себя. Научилась говорить «нет». И самое главное – она поняла, что дом – это не просто стены. Это место, где тебя не предадут. И пускать туда кого попало она больше не собиралась. Никогда.
Если вам понравилась эта история, не забудьте подписаться на канал и поставить лайк – впереди еще много жизненных рассказов о том, как важно отстаивать свои границы. Жду ваши комментарии: правильно ли поступила Ирина?