В советское время Моссовет считался высшим органом государственной власти в Москве. Его руководители входили в число высших руководителей страны, ЦК компартии и другие структуры. Однако у Моссовета есть прямой предшественник — Московский совет рабочих депутатов (МСРД), который создавался вовсе не для управления городом.
В ноябре 1905 года, в условиях нарастающего стачечного движения, Московский комитет РСДРП, а точнее Федеративный совет РСДРП, состоявший из четырех человек — большевиков Вергилия Шанцера (Марат) и Михаила Васильева-Южина, а также меньшевиков Иосифа Исува и Евгении Зарецкой — приступил к созданию Совета рабочих депутатов. За образец брался аналогичный орган, действующий в Санкт-Петербурге.
Формальная цель МСРД состояла в том, чтобы подготовить столичных рабочих к вооруженному восстанию. Однако существовала и другая цель, возможно, даже более важная — противостояние другой революционной организации, которая называлась Стачечным комитетом. Дело в том, что изначально социал-демократы, тогда еще существующие как одна партия, упустили начало забастовочного движения. И им пришлось наверстывать, применяя не совсем джентльменские методы.
В начале осени того же 1905 года служилые интеллигенты — адвокаты, инженеры, учителя, судьи — оперативно создали свой Союз союзов, объединивший все революционные комитеты. А когда забастовка стала приобретать массовый характер, Союз создал Стачечный комитет, в котором доминировали леволиберальные настроения. Его лидеры планировали вести с властями мирные переговоры, тогда как социал-демократы настаивали на восстании. Соответственно, МСРД создавался, в первую очередь, для дискредитации либералов и снижения их влияния в городе.
Любопытно, что в 1905 году советы рабочих депутатов, действовавшие в тот момент Санкт-Петербурге, Москве и ряде других городов, еще не воспринимались как будущие органы власти в стране. А сама будущая власть не мыслилась ни как пролетарская, ни как советская. Владимир Ленин писал: «Совет Рабочих Депутатов — не рабочий парламент и не орган пролетарского самоуправления, вообще не орган самоуправления, а боевая организация для достижения определенных целей».
Усиленная агитация позволила лидерам МСРД отколоть от Стачечного комитета рабочие организации, что, впрочем, не привело к его закрытию. Но влияние либералов на события существенно ослабло. Таким образом с первой задачей Совет справился отлично, а вот со второй все пошло не очень гладко.
На пути к восстанию
21 ноября в театре Гирша прошло первое заседание МСРД, на котором около 180 рабочих делегатов обсудили организационные и программные вопросы. В исполком были делегированы по два человека от большевиков, меньшевиков и эсеров (и они же составили президиум). Эсеры протестовали, утверждая, что большевики и меньшевики — одна партия, но провести свою точку зрения не смогли. Кроме того, в исполком вошли еще восемь рабочих, представляющих территориальные организации. Постоянного председателя как в Санкт-Петербурге не было, решения готовились президиумом.
События в конце ноября – начале декабря развивались стремительно. 2 декабря началось антиправительственное выступление во 2-м Ростовском гренадерском полку, дислоцированном в Москве. Его собирались поддержать и другие полки, что могло дать начало мятежу войск. Однако руководство МСРД не оказало ростовцам своевременную помощь, пытаясь накопить больше сил. Кроме того, московские большевики медлили с призывами к восстанию, ожидая одобрения из Санкт-Петербурга.
7 декабря Совет получил, наконец, одобрение руководства партии и объявил о необходимости перехода от всеобщей забастовки к решительным действиям. За день до этого состоялось четвертое по счету заседание, на котором присутствовали представители 91 производства Москвы. И хотя резолюцию о необходимости восстания поддержало большинство делегатов, что делать дальше, никто не знал. Рабочие на окраинах были вооружены револьверами, но другого оружия у у них не было. Кроме того, эсеры и соцдемы не доверяли друг другу, скрывая численность своих дружин и другие сведения.
В этот же день все большевики, члены Федеративного комитета РСДРП, включая Васильева-Южина, оставившего нам своих заметки о работе Совета, были арестованы полицией. О дальнейших событиях в столице они узнавали, находясь в Таганской тюрьме. Некоторые надзиратели сочувствовали революционерам и помогали им обмениваться записками, что повышало их информированность о происходящем, но исключало влияние на ход восстания. Действиями рабочих дружин руководили члены Боевого комитета, в который входили два эсера, два большевика и один меньшевик. Руководил комитетом большевик Зиновий Литвин-Седой, а его заместителем стал эсер Михаил Соколов (Медведь).
Последствия и выводы
19 декабря оставшиеся на свободе члены исполкома МСРД постановили прекратить всеобщую забастовку. 28 декабря состоялось последнее заседание Совета в столовой фабрики Цинделя (в советское время — Московская ситценабивная фабрика; ныне закрыта). После этого Совет прекратил свою деятельность, так как восстание закончилось.
Большевики с большим вниманием относились к московским событиям конца 195 года. 22 января 1917 года Ленин прочитал в Цюрихе лекцию, в которой говорилось об уроках неудачного восстания. «Своей вершины революция 1905 года достигла в Москве. Небольшая кучка восставших, именно организованных и вооруженных рабочих — их было не больше восьми тысяч, — оказывала в течение девяти дней сопротивление царскому правительству», — говорилось в ней.
А 14 ноября 1917 года был образован Московский совет рабочих и солдатских депутатов, ставший своего рода преемником МСРД. Однако этот орган уже мыслился не как боевая организация, а как орган власти. Председателем Моссовета стал Михаил Покровский — историк и бывший легальный марксист, присоединившийся к большевикам как раз в 1905 году. Именно ему принадлежит крылатая фраза: «История — это политика, опрокинутая в прошлое». Единственным членом исполкома образца 1905 года, вошедшим в новый состав, оказался меньшевик Иосиф Исув. В 1918 году он был исключен, а в 1920-м умер от дизентерии.
В 1905 году большевики еще не были ужасающей силой, которой они стали в 1920-е, еще не отмежевались от меньшевиков, хотя и вели уже отдельное хозяйство, еще дружили с эсерами. Однако уже в тот момент стали заметны как их преимущества, так и недостатки, ставшие позднее родовыми болезнями. С одной стороны — это была очень организованная группа, умеющая ставить четкие цели и преодолевать барьеры на своем пути. С другой — они страдали от избыточного бюрократизма, делавшего их более инертными по сравнению с другим партиями, и доктринальной близорукости, мешавшей видеть реальность.