Честер завыл ещё до того, как в дверь позвонили. Ольга замерла с кружкой кофе в руках — она узнала этот протяжный, тревожный звук. Пёс всегда чувствовал её приближение.
— Сергей, твоя мать, — тихо сказала она мужу, который сидел за ноутбуком с чертежами нового проекта.
Он поднял голову, и по его лицу скользнула тень. Не раздражение даже — какая-то усталая обречённость.
— Опять без звонка.
Честер заскулил громче, прижимаясь к ногам Ольги. Огромный метис, весом под сорок килограммов, превращался в дрожащий комок нервов каждый раз, когда в квартире появлялась Раиса Андреевна.
Дверной звонок прорезал тишину резко и требовательно.
Сергей встал, расправил плечи — словно готовился к бою, а не к встрече с собственной матерью. Ольга взяла Честера за ошейник, уводя на кухню. Пёс упирался, оглядываясь на прихожую, но послушно пошёл за хозяйкой.
— Ну наконец-то! — голос Раисы Андреевны ворвался в квартиру раньше, чем она сама. — Сколько можно ждать? Я уже десять минут под дверью стою!
Ольга закрыла глаза. Началось.
— Мама, ты могла бы предупредить, — спокойно сказал Сергей.
— А зачем? Я что, чужая? Это моя семья, мой сын! Или теперь мне нужно записываться на приём?
Ольга выглянула из кухни. Раиса Андреевна стояла в прихожей в своём обычном образе — строгая укладка, дорогое пальто, руки на бёдрах. Взгляд цепкий, оценивающий, недовольный.
— Здравствуйте, Раиса Андреевна, — Ольга вышла, натянув вежливую улыбку.
— О, Оля. Ты дома. Я думала, ты на работе пропадаешь целыми днями, а дом запущен.
Первый удар. Раиса Андреевна умела бить точно.
— Мы оба работаем, — ровно ответила Ольга. — Проходите, разденьтесь.
Раиса Андреевна окинула взглядом гостиную — чистую, уютную, со вкусом обставленную. Но это её никогда не останавливало.
— Пыль на полках. И этот запах псины. Сергей, я тебе говорила — собака в квартире это антисанитария.
Честер на кухне заскулил тише, словно понимая, что речь о нём.
— Мама, мы уже обсуждали это тысячу раз, — устало сказал Сергей. — Честер живёт с нами четыре года. Он член семьи.
— Член семьи! — Раиса Андреевна фыркнула. — Животное. Грязное, опасное животное. А если у вас дети будут? Как ты собираешься подпускать эту псину к младенцу?
Ольга сжала кулаки. Эта тема всплывала каждый визит.
— У нас пока нет детей, — сухо сказала она.
— Вот именно! Пока нет! А почему? Сергей, тебе тридцать два года! Оля, тебе тоже! Сколько можно тянуть? Или вы хотите, чтобы я внуков не дождалась?
— Мама, хватит, — Сергей провёл рукой по лицу. — Мы сами разберёмся.
— Сами, сами! Всё сами! А я что, не имею права интересоваться? Я одна тебя растила после смерти отца, я вкладывала в тебя всё, что имела, а теперь даже внуков не могу дождаться!
Ольга развернулась и ушла на кухню. Оставаться в одной комнате с этой женщиной было выше её сил. Честер встретил её, ткнувшись мордой в колени. Она присела рядом, обняла тёплую собачью голову.
— Всё хорошо, мальчик. Всё хорошо.
Но это была ложь. Ничего не было хорошо.
Из гостиной доносился голос Раисы Андреевны — она перешла на новую тему, критикуя ремонт, мебель, расположение картин. Сергей отвечал односложно, и Ольга знала, что он просто пережидает бурю.
Через двадцать минут она вернулась в гостиную с чаем. Раиса Андреевна сидела на диване, разглядывая журнал по архитектуре.
— А где ваши последние проекты? — спросила она, даже не подняв головы. — Сергей, покажи, чем ты там занимаешься.
— Мама, это рабочие материалы.
— Ну и что? Я же не посторонняя. Хочу посмотреть, на что ты тратишь время.
Ольга поставила поднос на стол. Честер осторожно вышел из кухни и лёг у её ног, подальше от гостьи.
Раиса Андреевна наконец подняла взгляд — и он сразу упал на собаку.
— Господи, да на него же страшно смотреть! Сергей, посмотри на эту псину! Он же весь дрожит, рёбра торчат! Вы его вообще кормите?
— Он нормально выглядит, — сказала Ольга, стараясь сохранить спокойствие. — Просто нервничает.
— Нервничает? От чего это он нервничает? От меня, что ли?
Молчание.
— Ах вот как! — Раиса Андреевна выпрямилась. — То есть вы его приучили меня бояться? Это что, специально?
— Мама, собаки чувствуют напряжение, — вмешался Сергей. — Честер всегда так реагирует на незнакомых.
— Незнакомых?! Я его бабушка! Я приезжаю каждый месяц!
— Именно поэтому он вас и узнаёт, — тихо сказала Ольга.
Раиса Андреевна медленно повернулась к ней. В её глазах полыхнуло что-то холодное и злое.
— Что ты сказала?
— Ничего. Просто собаки хорошо чувствуют людей.
— То есть ты намекаешь, что я плохой человек? Что я плохо отношусь к вашей драгоценной псине?
— Я ничего не намекаю. Просто констатирую факт.
— Оля, — предостерегающе сказал Сергей.
Но Раиса Андреевна уже встала. Она подошла к Честеру, который прижался к ногам Ольги, глядя на женщину настороженно.
— Ну-ка иди сюда, — скомандовала она. — Иди, говорю!
Честер заскулил. Он попытался отступить, но упёрся в диван.
— Мама, оставь собаку в покое, — резко сказал Сергей.
— Я хочу посмотреть, что за чудовище вы тут держите! Подойди, я сказала!
Она шагнула вперёд, протянула руку. Честер отпрянул, издав низкое рычание.
— Вот! Видишь?! — Раиса Андреевна торжествующе обернулась к сыну. — Он агрессивный! Эта тварь готова напасть! Сергей, эта собака опасна!
— Он защищается, — Ольга встала между ними. — Вы его пугаете.
— Я его пугаю?! Да он вас всех пугать должен! Такие псы детей загрызают! Я видела в новостях! И вы держите его в квартире!
Она продолжала приближаться, игнорируя предупреждающее рычание. Честер отступал всё дальше, его глаза метались от женщины к хозяйке.
— Раиса Андреевна, отойдите, — холодно сказала Ольга.
— Не смей мне указывать! Я проверю, насколько опасна эта тварь!
Она сделала резкий выпад вперёд — и Честер сорвался. Не бросился, не укусил. Он дал громкий, отчаянный лай, полный страха и боли, и рванул за диван, прижавшись к стене. Там он съёжился, дрожа всем телом, издавая жалобный скулёж.
Раиса Андреевна выпрямилась с довольным видом.
— Вот видите? Неуправляемый. Агрессивный. Его нужно сдать в приют, пока он кого-нибудь не покалечил.
Что-то оборвалось внутри Ольги.
— Всё. Уходите.
Повисла тишина.
— Что ты сказала? — медленно переспросила Раиса Андреевна.
— Я сказала — уходите. Из нашего дома. Прямо сейчас.
— Оля, — начал Сергей.
— Нет! — Ольга развернулась к мужу, и он отшатнулся от ярости в её глазах. — Хватит! Я терплю это уже три года! Каждый её визит — это кошмар! Она приезжает без предупреждения, критикует всё, что видит, унижает меня, давит на тебя, а теперь ещё и нашу собаку пытается спровоцировать!
— Как ты смеешь, — побелела Раиса Андреевна. — Сергей, ты слышишь, как она разговаривает с твоей матерью?!
— Я разговариваю с женщиной, которая только что намеренно пугала нашу собаку, чтобы доказать, что она опасна! — голос Ольги дрожал. — Ты специально его провоцировала! Ты хотела, чтобы он сорвался, чтобы можно было сказать: "Видите? Я же говорила!" И это отвратительно!
— Оля, успокойся, — Сергей шагнул к ней, но она отстранилась.
— Нет! Я не успокоюсь! Ты знаешь, сколько раз она приезжала и начинала с того же? Критиковала Честера, говорила, что он опасен, что его нужно выкинуть? А когда мы отказывались, она начинала давить на тебя, на меня, на наши отношения!
— Я имею право переживать за своего сына! — выкрикнула Раиса Андреевна. — Я имею право говорить, что думаю!
— Нет! — Ольга шагнула вперёд. — У вас нет права приходить в наш дом и устраивать здесь суд! У вас нет права решать, кто должен жить в нашей семье, а кто нет! Это наша жизнь, наш дом, наша собака!
— Сергей! — Раиса Андреевна повернулась к сыну. — Ты позволишь этой... этой бабе так со мной разговаривать?!
Сергей стоял, словно замороженный. Его взгляд метался между матерью и женой. Ольга видела борьбу на его лице — многолетнюю привычку подчиняться материнскому давлению против понимания, что она права.
— Мама, — наконец выдавил он. — Может быть, правда... стоит уйти. Мы все на взводе.
— То есть ты её поддерживаешь? — голос Раисы Андреевны стал ледяным. — Ты выбираешь её и эту псину против собственной матери?
— Я выбираю свою семью, — тихо сказал Сергей, и Ольга увидела, как что-то меняется в его глазах. — Мою настоящую семью.
Раиса Андреевна застыла. Потом медленно кивнула.
— Понятно. Значит, так. — Она взяла сумку, накинула пальто. — Когда останешься один, когда эта твоя "семья" тебя бросит, не приходи ко мне. Не звони. Ты сделал свой выбор.
Она вышла, громко хлопнув дверью.
Тишина накрыла квартиру, как тяжёлое одеяло. Ольга опустилась на диван, чувствуя, как из неё уходят силы. Руки дрожали.
Сергей медленно подошёл, сел рядом. Молчал. Потом положил руку ей на плечо.
— Прости, — прошептал он. — Прости, что не остановил раньше.
Ольга посмотрела на него — и увидела слёзы.
— Я боялся, — признался Сергей. — Всю жизнь боялся её гнева, её разочарования. Она одна меня растила, и я чувствовал, что обязан... что должен терпеть. Но ты права. Это было неправильно. Я подводил тебя. Подводил нас.
Из-за дивана послышалось осторожное поскуливание. Честер медленно вышел, опустив голову. Подошёл к Сергею, положил морду ему на колени.
Сергей погладил собаку, всхлипнул.
— Прости, парень. Прости, что не защитил.
Ольга обняла мужа и пса одновременно. Они сидели так втроём, пока напряжение медленно отпускало.
— Она позвонит? — тихо спросила Ольга через несколько минут.
— Не знаю. Наверное. Будет требовать извинений, угрожать, что вычеркнет из завещания. — Сергей вытер глаза. — Но знаешь что? Пусть. Я устал жить в страхе перед её визитами. Устал оправдываться за то, что счастлив. За то, что выбрал тебя. За то, что люблю нашу собаку.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. — Он посмотрел ей в глаза. — Моя настоящая семья — это ты и Честер. И если ей это не подходит, то это её проблема, а не наша.
Ольга почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы — но уже не от гнева или обиды, а от облегчения.
— Три года, — сказала она. — Три года я ждала, когда ты это скажешь.
— Я идиот. Простишь?
— Уже простила.
Честер тихонько гавкнул, словно соглашаясь. Сергей засмеялся сквозь слёзы, потрепал пса за ухом.
— Ты главный свидетель, парень. Запомни этот момент.
Телефон Сергея зазвонил — на экране высветилось "Мама". Он посмотрел на Ольгу, потом сбросил звонок и выключил телефон.
— Завтра разберусь. Но не сейчас. Сегодня я просто хочу побыть со своей семьёй.
Они заказали пиццу, включили комедию и устроились на диване — Сергей, Ольга и Честер между ними. Пёс растянулся, положив голову Ольге на колени и закинув лапы на бедро Сергея.
— Знаешь, — сказал Сергей где-то ближе к полуночи, — я всю жизнь думал, что семья — это обязательство. Долг. То, что ты должен терпеть, потому что это родственники. Но сейчас понял: настоящая семья — это те, с кем тебе хорошо. С кем ты можешь быть собой. Кого ты защищаешь, а не от кого защищаешься.
Ольга взяла его руку.
— Добро пожаловать домой, — прошептала она.
А Честер во сне довольно вздохнул, впервые за много месяцев чувствуя себя в полной безопасности.