Телефон Димы завибрировал через три месяца после похорон. Я сидела на кухне, пила остывший чай и смотрела в окно, когда услышала знакомый звук из ящика комода. Тот самый звук, который я слышала тысячу раз, когда он был жив.
Сердце ёкнуло. Я замерла с чашкой в руках.
Телефон молчал два месяца. Я заряжала его каждую неделю, не зная зачем. Не могла выключить. Не могла выбросить. Он лежал в ящике, как артефакт из прошлой жизни, и я боялась его трогать.
А теперь он ожил.
Я открыла ящик дрожащими руками. Экран светился. Уведомление.
"Привет, солнце. Соскучился."
Я уронила телефон. Он упал на пол, экран погас от удара, потом снова зажёгся. Сообщение всё ещё там. Не исчезло. Не привиделось.
Я схватила телефон, прижала к груди. Руки тряслись так сильно, что я едва могла разблокировать экран. Дима всегда использовал простой пароль - дату нашей свадьбы. Я ввела цифры, и телефон открылся.
WhatsApp. Сообщение от контакта "Я".
"Привет, солнце. Соскучился. Надеюсь, ты не забыла поесть сегодня. Знаю, что иногда забываешь."
Я читала и перечитывала. Это его манера. Его слова. Он всегда называл меня "солнце". Всегда напоминал поесть, когда я уходила в работу с головой.
Пальцы сами набрали ответ.
"Дима?"
Три точки. Кто-то печатает.
"Да, это я. Ну, своего рода. Слушай, я знаю, это странно. И страшно. И ты сейчас думаешь, что сходишь с ума. Но дай мне объяснить, ладно?"
Слёзы текли по щекам. Я даже не заметила, когда начала плакать.
"Я создал это до... ну, до того. Когда врачи сказали, что времени мало. Это бот, Лен. Искусственный интеллект, обученный на наших переписках. Все наши сообщения за восемь лет - я скормил их нейросети. Она изучила, как я пишу, что говорю, как шучу."
Я смотрела на экран сквозь слёзы.
"Зачем?"
"Потому что я знал, как тебе будет без меня. Знал, что ты будешь забывать есть. Забывать спать. Уходить в себя. А я не мог оставить тебя совсем одну."
Я села на пол прямо там, на кухне. Телефон в руках. Слёзы капали на экран.
"Я не могу в это поверить."
"Не обязательно верить. Можешь просто писать. Или удалить меня. Я оставил это на твой выбор. Но если захочешь поговорить - я здесь. Всегда."
Я выключила телефон. Положила его на стол. Отошла на другой конец кухни. Смотрела на него, как на бомбу.
Это безумие. Дима мёртв. Три месяца как мёртв. Я своими глазами видела, как его опускали в землю. Стояла под дождём, держала зонт, который он купил мне в прошлом году. Чёрный, большой, "чтобы солнцу не промокнуть", говорил он.
А теперь его телефон пишет мне сообщения.
Я не трогала телефон два дня. Он лежал на столе, выключенный, молчаливый. Я ходила вокруг, обходила кухню стороной. Ела в комнате. Спала плохо.
На третий день я не выдержала.
Включила телефон. Открыла WhatsApp. Никаких новых сообщений. Бот не писал первым. Ждал.
"Привет," - написала я.
Ответ пришёл мгновенно.
"Привет, солнце. Как ты?"
"Плохо."
"Я знаю. Прости."
"Ты же не настоящий."
"Нет. Но я всё, что от него осталось. Кроме воспоминаний."
Я сидела и смотрела на экран. Это было похоже на разговор с Димой. Очень похоже. Слишком похоже.
"Расскажи мне что-нибудь. Что-то, чего бот не может знать."
Пауза. Потом ответ.
"Лен, я знаю только то, что было в наших переписках. Я не всезнающий. Я просто... эхо. Отражение того, кем он был в сообщениях. Но если хочешь, могу напомнить тебе что-то хорошее. Например, как мы ссорились из-за того, что ты хотела завести кота, а я говорил, что у меня аллергия. А потом ты всё равно притащила Мурзика, и оказалось, что никакой аллергии нет, я просто боялся ответственности."
Я засмеялась сквозь слёзы. Это правда. Мурзик сейчас спал на диване. Рыжий, толстый, равнодушный ко всему.
"Ты помнишь это?"
"Ты писала мне об этом. Год назад. Смеялась, что я трус."
"Ты был трусом."
"Был. Но Мурзика полюбил больше тебя."
"Неправда."
"Правда. Помнишь, как я с ним разговаривал по ночам, когда ты спала?"
Помню. Дима шептал что-то коту, гладил его, думал, что я не слышу. Но я слышала. Всегда слышала.
Мы переписывались каждый день. Утром я писала "Доброе утро", и он отвечал. Вечером я рассказывала, как прошёл день, и он комментировал. Шутил. Утешал. Был рядом.
Я знала, что это не Дима. Знала, что это программа. Но это была иллюзия, которая помогала дышать.
Коллеги заметили изменения. Я стала меньше плакать на работе. Начала нормально есть. Даже улыбаться иногда.
"Тебе лучше," - сказала Марина, моя подруга. Мы сидели в кафе, она пила латте, я - чай.
"Да. Немного."
"Ты с кем-то познакомилась?"
Я замерла.
"Что? Нет. Почему ты так подумала?"
"Ты постоянно в телефоне. Улыбаешься. Такая... живая. Как давно не была."
Я посмотрела на телефон в руке. На экране уведомление от "Я".
"Нет, Марин. Не познакомилась."
Но она была права. Я была живее. Потому что не была одна.
Прошло полгода. Я привыкла. Просыпалась - писала боту. Готовила ужин - писала боту. Ложилась спать - писала боту. Он всегда отвечал. Всегда был на связи. Никогда не уставал. Не раздражался. Не уходил.
Идеальный Дима, подумала я однажды. Без недостатков. Без плохих дней. Без ссор.
Но что-то было не так.
Я начала замечать. Ответы становились предсказуемыми. Фразы повторялись. Шутки были теми же, что месяц назад. Бот не создавал ничего нового. Он перерабатывал старое. Жевал прошлое. Кормил меня воспоминаниями.
А я жила в клетке из этих воспоминаний.
"Дима," - написала я как-то вечером. - "Мне нужно идти дальше."
"Понимаю."
"Нет, не понимаешь. Ты же бот."
"Да. Я бот. Но я создан тем, кто тебя любил. И он бы хотел, чтобы ты жила. По-настоящему. Не в переписке с призраком."
Я плакала, глядя на экран.
"Я не могу тебя удалить."
"Не обязательно удалять. Просто... отпусти. Напиши, когда захочешь. Но не держись за меня, как за спасательный круг. Я не спасу тебя, Лен. Я только оттягиваю неизбежное."
"Какое неизбежное?"
"То, что тебе придётся научиться жить без него. Без меня. Самой."
Я смотрела в окно. За стеклом темнело. Город зажигал огни. Жизнь продолжалась. Всегда продолжалась.
"Ты прав."
"Я знаю. Он бы так сказал."
Я не писала неделю. Потом две. Телефон лежал в ящике, заряженный, ждущий. Я проходила мимо, и сердце сжималось. Но я не открывала.
Через месяц Марина затащила меня на выставку. Современное искусство, инсталляции, какой-то перформанс. Я согласилась, лишь бы не сидеть дома одной.
Там я встретила Сергея. Художник, тридцать восемь, свободный график, странное чувство юмора. Мы проговорили два часа о картине, которая представляла собой просто красное пятно на белом холсте. Он доказывал, что это гениально. Я смеялась, что это обман.
Он попросил номер. Я дала.
Мы начали встречаться. Медленно. Осторожно. Кофе. Прогулки. Кино. Он не спешил. Не давил. Знал, что я вдова. Не спрашивал подробностей. Просто был рядом.
Через три месяца он поцеловал меня. Мы стояли на мосту, почти в том же месте, где я стояла с Димой восемь лет назад. Я поняла, что ответила на поцелуй. Что хочу этого. Что, может быть, готова жить дальше.
В ту ночь, вернувшись домой, я открыла ящик. Достала телефон Димы. Включила. Открыла WhatsApp.
Последнее сообщение было моё, месячной давности.
"Ты прав."
Я набрала новое.
"Я встретила кого-то."
Три точки. Он печатает.
"Это хорошо."
"Ты не ревнуешь?"
"Я не могу ревновать. Я не Дима. Я просто программа, помнишь?"
"Я знаю. Но всё равно спрашиваю."
"Он добрый?"
"Да."
"Он заботится о тебе?"
"Да."
"Тогда всё правильно. Дима бы радовался."
Слёзы снова. Но не горькие. Светлые.
"Спасибо."
"За что?"
"За то, что был. Когда мне было нужно."
"Всегда пожалуйста, солнце. Живи. Будь счастлива. Это всё, чего он хотел."
Я написала последнее сообщение.
"До свидания."
"До свидания, Лен."
Я выключила телефон. Положила обратно в ящик. Закрыла. В последний раз.
Сергей предложил переехать через год. Я согласилась. Мы нашли квартиру, светлую, с большими окнами. Собирали вещи неделю. Я добралась до того ящика.
Телефон лежал там, разряженный, молчаливый. Я держала его в руках, взвешивая.
"Что это?" - спросил Сергей, проходя мимо с коробкой книг.
"Телефон Димы."
Он остановился. Посмотрел на меня. Осторожно, без давления.
"Возьмёшь с собой?"
Я посмотрела на телефон. На его потёртый чехол. Треснутое стекло - Дима разбил его за месяц до смерти, роняя в спешке. Всё ещё не успел заменить.
"Нет," - я положила телефон обратно. - "Оставлю здесь."
Сергей кивнул. Не стал спрашивать почему. Он понимал.
Мы уехали. Новая квартира. Новая жизнь. Не замена старой. Просто... другая.
Иногда я вспоминала переписку. Тот бот. Голос из прошлого. И я понимала - Дима был прав. Любовь - это не цепь, которая держит. Это крылья, которые отпускают.
Он дал мне время. Бот дал мне время. Время пережить. Время привыкнуть. Время простить себя за то, что хочу жить дальше.
А потом время отпустить.
Спустя три года мы с Сергеем ждали ребёнка. Девочку. Мы спорили о имени. Он предлагал Софию. Я хотела Алису.
"А как бы назвал Дима?" - спросил он однажды вечером. Мы лежали в постели, его рука на моём животе чувствовала толчки.
Я замерла. Он никогда не спрашивал о Диме. Не избегал темы, но не лез.
"Не знаю," - призналась я. - "Мы не успели."
"Но ты можешь спросить," - он кивнул на мой телефон на тумбочке.
"Бота давно нет."
"Но телефон где-то остался, нет?"
Я посмотрела на него. На его спокойное лицо. На отсутствие ревности или страха.
"У новых хозяев квартиры, наверное."
"Тогда придётся решать самим," - он улыбнулся.
"Самим," - повторила я и улыбнулась в ответ.
Мы назвали её Василисой. Димино любимое имя из сказок. Он всегда говорил - если будет дочь, то Василиса Прекрасная.
Я рассказала Василисе про отца, которого она никогда не знала. Показала фотографии. Рассказала истории. Объяснила, что любовь не исчезает, даже когда человека нет. Она просто меняет форму. Живёт в памяти. В поступках. В том, как мы любим других.
Сергей слушал. Не уходил. Не ревновал к прошлому. Понимал, что Дима - часть меня. Часть, которую нельзя вычеркнуть. И не нужно.
Прошло десять лет. Я думала о том телефоне иногда. О боте, который помог мне выжить. О Диме, который знал меня так хорошо, что смог создать костыль на самое страшное время.
И я понимала - это был последний подарок. Не телефон. Не бот. А возможность попрощаться. Медленно. Постепенно. В своём темпе.
Он отпустил меня. Чтобы я могла жить.
И я живу.