Участие кубанских казаков в боях Великой Отечественной войны является предметом немалого количества исторических и публицистических исследований. Однако до сих пор остается малоизученным самое первое боевое столкновение с агрессорами формирования, являвшегося единственным механизированным полком в Красной армии, имевшем статус «казачий». Это — 35-й кубанский казачий механизированный полк. Его имела в своём составе 6-я кавалерийская Кубано-Терская казачья Чонгарская Краснознаменная ордена Ленина и ордена Красной Звезды дивизия имени Буденного. К сожалению, в большинстве работ об этих событиях содержатся только самые общие данные и отрывочные упоминания. Основываться приходится на доступном документальном, мемуарном и ином материале, охватывающем самый трагический для Красной армии период июня-июля 1941 г.
6-я Чонгарская Красная кавалерийская дивизия дислоцировалась в Белоруссии в районе Гомель-Могилев-Рогачев и входила в состав 6-го кавалерийского корпуса Белорусского военного округа. В 1928 г. дивизия получила Почетное Революционное красное знамя, в 1930 г. его украсил орден Боевого Красного знамени, а в 1935 г.,— орден Ленина. В 1933 г. дивизии было присвоено название Краснознаменной и имя товарища Буденного. Вот как охарактеризовал дивизию Г. К. Жуков, вступивший в 1937 г. в должность командира 6-го кавкорпуса: «6-я Чонгарская дивизия, была хорошо подготовлена, особенно в области тактики, конного и огневого дела».
Статус казачьей 6-я кавдивизия получила приказом наркома обороны К. Е. Ворошилова от 23 апреля в 1936 г., тогда же обрела новый облик под названием 6-й Кубано-Терской казачьей Краснознаменной кавалерийской дивизии. С этого момента ее личный и младший командирский состав стал пополняться за счет призываемых на действительную службу уроженцев бывших областей Кубанского и Терского казачьих войск. Для службы в казачьих дивизиях партийно-советскими и мобилизационными органами на местах отбирались представители наиболее «идеологически благонадежной» казачьей молодежи — комсомольцы, активисты ОСОАВИАХИМа и т.д. Прирожденные конники и воины, казаки зарекомендовали себя в 6-й кавдивизии как первоклассные бойцы и младшие командиры.
6-я Кубано-Терская казачья дивизия приняла свое боевое крещение во время похода Красной армии в Западную Белоруссию и Западную Украину 17 сентября — 5 октября 1939 г. Уже тогда в её составе числился 35-й механизированный полк . Соединение действовало в составе 6-го казачьего кавалерийского корпуса имени Сталина, включенного в конно-механизированную группу (КМГ) комкора И. В. Болдина. 17 сентября дивизия перешла советско-польскую границу и к исходу дня форсировала реку Ушу. Скоротечная кампания была отмечена эпизодическими столкновениями с польскими войсками.
Самым значительным эпизодом стала взятие 19 сентября города Лида. 152-й Терский казачий Ростовский полк при поддержке танков 35-го Кубанского казачьего механизированного полка после короткого боя овладел городом. При этом захватил в плен около двух с половиной тысяч польских военных и полицейских. Трофеями казаков стали 23 самолета, захваченных на местном аэродроме, более 100 тыс. патронов и большое количество другого военного имущество.
С 26 сентября 6-й кавкорпус был переподчинен 4-й армии. В тот же день казаки Кубано-Терской кавдивизии впервые столкнулись со своим будущим противником — германским Вермахтом. Выполняя договоренность о демаркации захваченной территории между советским и немецким командованием, части дивизии вступили в городок Высоке-Мазовецк, из которого выходили гитлеровские войска. При отходе немецкие части подверглись нападению польских патриотов, и в отместку обстреляли город зажигательными снарядами, а по жителям вели пулеметный огонь. К тому времени, как Высоке-Мазовецк взяла под контроль 6-я кавдивизия, там уцелело всего 10 домов и старинный костел, а из пяти тысяч жителей на пепелище осталось около одной тысячи. Советские кавалеристы оказали жителям посильную помощь, развернув для них полевые кухни, оказав помощь раненым и по возможности разместив детей и женщин в палаточном лагере.
По окончании похода 6-я Кубано-Терская казачья кавдивизия передислоцирована на присоединенные к СССР территории — в район Ломжа Белостокской области. Основой для военных городков дивизии послужили старые казармы и конюшни Подляской кавбригады Войска Польского.
Об участии дивизии в сентябрьском походе 1939 г. была сложена песня «Кубано-Терская кавалерийская» на стихи М. Рудермана и музыку К. Листова.
15-16 июня 1940 г. 35-й мехполк Кубано-Терской казачьей кавдивизии в составе 6-го кавкорпуса 11-й армии был введен в Литву и участвовал в присоединении прибалтийской республики к СССР. В ходе похода подразделения дивизии имели ряд стычек с вооруженными группами литовских националистов и потеряли несколько человек ранеными. По окончанию операции дивизия была возвращена к месту постоянной дислокации. 14 марта 1941 г. в должность командира дивизии вступил генерал-майор М. П. Константинов, ранее командовавший горнокавалерийскими частями. Не имевший на тот момент академического военного образования, он, тем не менее, запомнился сослуживцам как храбрый и толковый командир, заслужено уважаемый подчиненными, а, кроме того, как обладатель пышных усов и зычного «атаманского» голоса. Заместителем по политчасти на июнь 1941 г. оставался полковой комиссар И. А. Быков, начальником штаба дивизии был подполковник Трембич, начальником политотдела — батальонный комиссар Анисимов.
К июню 1941 г. 6-я кавдивизия вместе с 36-й кавдивизией входила в состав 6-го кавкорпуса Западного особого военного округа. Дислоцировалась в Ломже. В состав дивизии по-прежнему входил 35-й Кубанский казачий механизированный полк (ком-р полковник В. Тяпугин, замполит батальонный комиссар М. Гуревич, начштаба капитан А. Селезнев). В июне 1941 г. штаты нигде не были полными; в 6-й кавдивизии, в частности, в полках не были сформированы зенитные батареи и минометные взводы.
35-й мехполк насчитывал 48 боеготовых танков БТ-7 (при штатах в 64 танка); 9 бронеавтомобилей БА-20 (при штатах в 18 бронеавтомобилей). При некомплекте в бронетехнике и почти полном отсутствии зенитного вооружения боевой потенциал дивизии был значительно снижен. Впрочем, к сильным сторонам следует отнести высокий уровень боевой подготовки личного состава и отличный боевой дух.
В роковую ночь на 22 июня 1941 г. не все части 6-й Кубано-Терской казачьей кавдивизии находились на местах своей постоянной дислокации, в военных городках в Ломже и Езерках. Некоторые подразделения заранее были выдвинуты к государственной границе СССР. За два дня до начала войны, 19 июня, два эскадрона 3-го Кубанского Белореченского полка, поддерживаемые двумя взводами танков, были направлены на усиление 87-го погранотряда войск НКВД, прикрывавшего госграницу на Ломжинском направлении.
Остальные казаки, за исключением подразделений, несших караульную службу, по ночам отдыхали в казармах. Иллюзий по поводу намерений Германии здесь уже никто не питал. Командиры и политработники, квартировавшие в «частном секторе», в связи с ростом напряженности на границе были заблаговременно переведены вместе с семьями на территорию военных городков. Тем не менее, 21 июня в Ломжинском доме офицеров прошел праздничный вечер с танцами и банкетом по случаю выпуска курсов младших лейтенантов, а на 22 июня, были назначены дивизионные конно-спортивные соревнования.
Однако в ночь на 22 июня командир 6-й кавдивизии генерал-майор Константинова не поехал к себе, а остался ночевать в расположении штаба. Сразу после полуночи его срочно вызвал к телефону начальник 87-го погранотряда майор И. Горбатюк и сообщил, что наблюдатели фиксируют концентрацию на границе больших сил германской пехоты, и что переход ими границы возможен в ближайшее время.
Во втором часу ночи командир 6-го кавкорпуса генерал-майор И. С. Никитин вызвал генерал-майора Константинова к себе; они прорабатывали алгоритм действий на случай перехода Вермахтом границы. Около 3.30 утра в расположении частей 6-й Кубано-Терской кавдивизии прозвучали сигналы боевой тревоги. Уже через пятнадцать минут германские истребители прикрытия обстреляли расположение 94-го кавполка пулеметным огнем.
Кавалерийские полки дивизии около 4.00 утра выступили из военных городков через Гельчинский лес, чтобы занять оборону на правом берегу реки Нарев, прикрывая белостокское направление. 35-й механизированный полк несколько задержался, выводя и готовя к маршу свою бронетехнику. В это время первые подразделения 6-й Кубано-Терской казачьей кавдивизии — развернутые на линии госграницы эскадроны 3-го Белореческого полка и танковые взводы — уже вступили в бой.
Ломжинский участок границы, имевший форму выступа, не находился на направлении главного удара механизированных соединений германской группы армий «Центр». Севернее его перешли в наступление части 3-й танковой группы генерал-полковника Гота и 9-й армии Вермахта, а южнее — 2-я танковая группа генерал-полковника Г. Гудериана и 4-я армия. Они должны были захватить столицу Белорусской ССР Минск.
Непосредственно «Ломжинский выступ», оборонявшийся частями советских 6-го кавкорпуса и 1-го стрелкового корпуса 10-й армии должны были захватить части 42-го и 7-го армейских корпусов Вермахта. Непосредственно против 6-й Кубано-Терской казачьей кавдивизии к югу от Ломжи наступала германская 23-я пехотная дивизия (23. Infanterie-Division), командир генерал-лейтенат Гейнц Гельмих (Heinz Hellmich), 7-го армейского корпуса 4-й армии — одно из лучших пехотных соединений Вермахта, известное под нименованием «Grenadierkopf» — «Голова гренадера», по дивизионной эмблеме.
После артподготовки силами корпусной и дивизионной артиллерии, частям 23-й дивизии Вермахта предстояло в течение 45 минут прорвать оборону советских погранвойск и развернуть наступление, в боевых порядках двигаясь в направлении Ломжи. Однако, отдельные заставы 87-го погранотряда продержались от нескольких часов до суток и начали отход только по приказу. Два эскадрона 3-го Белореченского Кубанского полка, поддержанные танковыми взводами, сдерживали превосходящие силы противника в приграничной полосе. Несмотря на то, что они понесли потери, им удалось предотвратить захват Ломжи противником сходу. Продвижение врага было задержано более, чем на 6 часов.
Около 10.00 22 июня на рубеже Ломжица-Завады в 1-2 км западнее Ломжи началось встречное сражение между наступающими частями германской 23-й пехотной дивизии и выдвигавшимися ей навстречу полками 6-й Кубано-Терской казачьей. Первым в бой вступил 94-й Кубанский полк, который с приближением противника спешился и развернулся в оборонительные порядки вдоль железнодорожной линии Ломжа-Лапы. Не успевшие даже отрыть индивидуальных стрелковых ячеек, казаки, тем не менее, не дрогнули под натиском опытной немецкой пехоты и, укрываясь за железнодорожной насыпью, встретили ее интенсивным ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем. Завязался ожесточенный огневой бой, не раз переходивший в ближний. С подходом 48-го Кубанского Белоглинского и 152-го Терского Ростовского кавполков, смело контратаковавших в пешем строю, продвижение немецкой пехоты было остановлено. 35-й Кубанский механизированный полк, уже на марше подвергся сильным ударам германской авиации и понес значительные потери, однако все-таки сумел выйти на исходные рубежи. Когда на поле боя вышла советская бронетехника, гитлеровская пехота в центре перешла к обороне, а на флангах даже обратилась в бегство. В журнале боевых действий 23-й германской дивизии встречается информация о «170 эвакуированных раненых». Большие потери, понесли и казаки, позиции которых, весь день обрабатывала немецкая авиация. Однако, планы врага были сорваны. До самой ночи 22 июня 6-я кавдивизия держала оборону Ломжи.
В то время, как боевое крещение 6-й Кубано-Терской казачьей дивизии оказалось удачным, ее тылы и подразделения обеспечения 22 июня ощутили на себе все последствия полного господства немцев в воздухе, завоеванного Люфтваффе в первые часы войны. Согласно боевому донесению штаба 10-й армии по состоянию на 14 часов 40 минут противник совершил «10 авианалётов, каждый по 30-35 самолетов… Ju-87, Do-17 и Do-53″ на военные объекты 6-й кавдивизии и в Ломже. В результате тыловые подразделения понесли тяжелые потери, были практически уничтожены склады боеприпасов, горюче-смазочных материалов и запасных частей. По свидетельствам очевидцев, пожары в разрушенных бомбами военных городках бушевали более суток, а над горящим складом ГСМ в воздух поднимался столб пламени и дыма, заметный за много километров. Таким образом, 35-й мехполк 6-й кавдивизии в первые же часы войны лишился своего тыла и снабжения.
В 23.30 22 июня командир Кубано-Терской казачьей кавдивизии генерал-майор Константинов получил приказ командира 6-го кавкорпуса Никитина на отвод частей к Белостоку. Уже глубокой ночью казаки снялись с позиций и двумя походными колоннами начали выдвижение в указанном направлении. Согласно оперсводке штаба 10 армии, новым районом сосредоточения 6-й кавдивизии были назначены Сокулка-Крынки, а связь с ней поддерживалась «через делегатов связи и по рации». В то же время, как воспоминает старший сержант 39-го эскадрона связи Захара Рябченко, с 23 июня радиосвязь дивизии с вышестоящими штабами была нарушена: «Видимо поменялся код, новый нам не довели, и мы остались без связи». Приказ об отступлении был воспринят личным составом неоднозначно: с одной стороны, отход после удачного боя вызывал у казаков досаду, а с другой все уже начинали понимать, что общий ход боевых действий складывается отнюдь не в пользу Красной армии. Оставленные прикрывать отход два эскадрона и артдивизион 152-го Терского Ростовского полка снялись с позиций и ушли перед самым рассветом 23 июня «при минимальном контакте с противником», однако части германской 23-й дивизии оперативно организовали преследование. В результате арьегардных боёв эскадроны и артдивизион были полностью разгромлены, и на соединение к главным силам дивизии вышли только разрозненные группы уцелевших бойцов.
Впрочем, есть версия, что в бою 22 июня 1941 г. 6-й Кубано-Терской казачьей кавдивизии могла противостоять не 23-я, а 87-я пехотная дивизия Вермахта (87. Infanterie-Division, командир генерал-лейтенант Богислав фон Штудниц — Bogislav von Studnitz, дивизионное прозвище «Grünes Herz» - "зелёное сердце"). Это соединение, хоть и не столь старое (сформировано в 1939), тоже имело хорошую боевую репутацию.
В течение дня 23 июня 6-я Кубано-Терская казачья кавдивизия, выполняя задачу по сосредоточению в назначенном районе, прошла форсированным маршем более 75 км. Согласно воспоминаниям начштаба 94-го кавполка майора Гречаниченко, «враг не давал покоя, все время обрушивались бомбовые удары. В порядок маршевые колонны приводили себя на ходу». От налетов авиации противника казачьи части пытались укрываться в лесных массивах, однако это удавалось не всегда, и на открытом пространстве они несли тяжелейшие потери в личном и конском составе. В результате, подвергнувшись атаке с воздуха, эскадроны просто рассеивались и пытались выйти из-под огня на полном скаку, а германские «Мессершмитты» с бреющего полета расстреливали всадников.
Еще серьезнее пострадали на марше подразделения 35-го механизированного полка, танки и бронемашины которого, прикрытые только заградительным огнем немногочисленных казачьих зенитных пулеметов, представляли отличную мишень для германских пилотов. Кроме того, отсутствие подвоза ГСМ привело к тому, что танкистам приходилось сливать горючие из баков выведенных из строя машин, чтобы уцелевшие могли продолжить движение.
В результате, к 17.30 23 июня, когда дивизия выполнив поставленную задачу сконцентрировалась в Супрасельской пуще в нескольких километрах к северо-востоку от Белостока, она фактически состояла только из сильно поредевших 94-й и 48-й кавполков, двух эскадронов 152-го кавполка и различных разрозненных групп и подразделений. Тылы, значительная часть артиллерии и бронетехники были потеряны. Личный состав был измотан физически, а комсоставу, кроме того, не давали покоя мысли о покинутых в Ломже женах и детях, о которых не было никаких известий (впоследствии выяснилось, что казаки из частей обеспечения все-таки сумели вывезти большую часть семей военнослужащих в Минск). Однако надо отдать должное командиру дивизии генерал-майору Константинову и другим командирам 6-й кавдивизии, которые в таких ужасающих условия на фоне страшного поражения Красной армии в первые дни войны сумели сохранить дивизию как боевое соединение и выполнить приказ. Более того, комдив Константинов даже сумел сохранить небольшие запасы продовольствия и фуража и, как только был достигнут район сосредоточения, приказал выдать бойцам сухой паек и накормить лошадей.
23 июня в северной части Белостокского выступа была организована конно-механизированная группировка (КМГ) в составе 6-го мехкорпуса и 6-го кавкорпуса (формально она включала и 11-й мехкорпус, действовавший самостоятельно) для нанесения контрудара во фланг прорвавшейся группировке противника в общем направлении на Гродно. Ее возглавил заместитель командующего фронтом генерал-лейтенант В. И. Болдин, во время Польского похода РККА в сентябре 1939 г. командовавший аналогичным соединением.
Впоследствии он вспоминал, что уже 23 июня в расположение его штаба прибыл командир 6-го кавкорпуса генерал-майор Никитин и доложил дословно следующее: «Шестая кавдивизия разгромлена». При этом, правда, он высоко оценил действия дивизии в ее первом бою, заявив: «Казаки превосходно дрались. Они буквально усеяли землю вражескими трупами, но не на шаг не отступили». Однако именно в тот момент преждевременная списанная своим корпусным командиром со счетов 6-я кавдивизия как раз заканчивала отступление в назначенный ей район сосредоточения и, несмотря на большие потери, не перестала существовать как боеспособное соединение и была готова драться опять. Что касается командования Западного фронта, то в «Боевом распоряжении от 23 июня 1941 г. командующему войсками 10-й армией на оборону рубеже Забеле, Визна, Сураж, Гайновка» оно отдало совершенно необоснованный приказ: «6-ю кавалерийскую дивизию 24.6.41 г. сосредоточить районе Свислочь в готовности 25.6.41 г. вести ею решительное наступление направлении Пружаны». Достаточно посмотреть на карту, чтобы понять, что для выполнения этого плана казакам предстояло проделать еще один почти 100-километровый марш и перейти с северного фланга «Белостокского выступа» на южный.
Генерал-майор Константинов не счел нужным перегонять среди бела дня без прикрытия с воздуха свои войска. 6-я Кубано-Терская осталась на месте и дала бой под Белостоком.
В ночь на 24 июня она выдвинулась на 35 км в направлении Сокулки и заняла оборону на широком фронте вдоль железнодорожной линии Сокулка-Белосток. Оставшиеся от 35-го Кубанского казачьего механизированного полка несколько десятков танков и бронемашин вместе с личным составом были переданы на усиление брошенных в отчаянное совместное контрнаступление частей 6-го кавалерийского и 6-го механизированного корпусов, под общим руководством генерала Болдина. Прежде чем погибнуть, они успели причинить немалый урон врагу, задержать наступление противника, и сорвать блицкриг.
Л И Т Е Р А Т У Р А:
1. Егоров Д. Н. Разгром Западного фронта. М., 2008.
2. Исаев А. В. Десять мифов Второй мировой. М., 2004.
3. Солонин М. Бочка и обручи, или Когда началась Великая Отечественная война? Дорогобыч, 2004.
4. Курков Г. М. Кубанские казаки на фронтах Великой Отечественной. «Военно-исторический журнал», № 4, 2006.
5. Болдин И. В. Страницы жизни. М., 1961.
6. Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1971.
8. Советская кавалерия, военно-исторический очерк М., 1984
9. Гудериан Г. Воспоминания солдата. Смоленск, 1999.
10. Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933-1945. М., 2003.
11. Шнеер А. Плен. Советские военнопленные в Германии, 1941-1945. Мосты культуры/Гешарим, 2005.
12. Сченснович Н. И. Записки актера и партизана. Минск, 1976.
13. Мельтюхов М. Советско-польская война. Блицкриг в Европе 1939-1941, Польша. М., 2004.
14. Проэктор Д. Блицкриг в Европе 1939-1941, Война на Западе. М., 2004.
15. Пятницкий В. И. Казаки в Великой Отечественной войне. М., 2007.
16. М. Коломиец, И. Мощанский. Камуфляж танков Красной Армии 1930 - 1945. - М.: ООО Издательский центр «Экспринт», 2003.
17. Фронтовая иллюстрация № 10, 2009. М. Коломиец. Танковые колонны Красной Армии 1941 - 1945. - М.: Издательство Стратегия КМ, 2009.