Лена вернулась из роддома с пятидневным сыном и обнаружила, что её машины больше нет. Ни ключей, ни документов, ни самой «Тойоты» у подъезда. За две недели, пока она лежала на сохранении и рожала, муж успел продать её единственное имущество. Причина? Свекровь перевела полтора миллиона интернет-жениху.
* * *
– Лена, ты чего копаешься? Такси уже пять минут ждёт, счётчик тикает! – крикнул из коридора Виталий, нервно поправляя лямку сумки с детскими вещами.
Лена стояла посреди комнаты, растерянно хлопая по карманам пуховика. В голове гудело от недосыпа, сын, упакованный в конверт с бантом, мирно сопел в автокресле, а вот связка ключей от её «Тойоты» как сквозь землю провалилась.
– Виталь, я ключи от машины не могу найти. Они же всегда в ключнице висели, на крючке с совой. Ты не брал?
Муж замер. Спина его как-то странно напряглась. Он медленно обернулся, стараясь не смотреть жене в глаза.
– Да зачем тебе сейчас ключи? Мы же на такси. Тебе вообще за руль нельзя, швы ещё не зажили, голова кружится. Поехали, мама уже стол накрыла, ждёт внука.
– При чём тут «ехать»? – Лена нахмурилась. – Я просто проверить хотела, закрыта она или нет. Я же её перед больницей у подъезда оставила. И вообще, там у меня в бардачке документы на полис остались.
– Закрыта она, закрыта, – буркнул Виталий, хватая автокресло с сыном. – Всё, пошли. Счётчик, Лен! У нас каждая копейка на счету теперь.
Лена, подхватив свою сумку, поплелась следом. Что-то в голосе мужа царапнуло. Какая-то фальшивая нотка. Но усталость брала своё – хотелось просто домой, в душ и в тишину.
* * *
Дома царил хаос, именуемый «встреча из роддома». Свекровь, Тамара Игоревна, женщина грузная и шумная, металась по кухне, создавая суету, от которой у Лены сразу задёргался глаз.
– Ой, приехали! Ой, мой золотой! – Тамара Игоревна кинулась к внуку, чуть не сбив с ног Лену. – Виталик, давай его сюда! Ленуся, ты чего такая бледная? Гемоглобин проверяла? Я тебе печёнки наварила, будешь есть через «не хочу».
Лена устало улыбнулась. Отношения со свекровью были, скажем так, дипломатическими. Тамара Игоревна была из тех женщин, у которых «душа нараспашку», а в этой душе – вечный сквозняк и беспорядок.
– Спасибо, Тамара Игоревна. Я прилягу на минутку?
– Лежи, лежи! Мы тут сами! – махнула рукой свекровь.
Лена прошла в спальню, рухнула на кровать. И тут её взгляд упал на тумбочку. Пусто. Обычно там лежала папка с документами на машину – ПТС, страховка, второй комплект ключей.
Сердце пропустило удар. Она рывком выдвинула ящик. Пусто.
– Виталий! – крикнула она, забыв про спящего сына.
Муж появился в дверях подозрительно быстро, будто стоял под дверью и караулил.
– Чего шумишь? Сашку разбудишь.
– Где документы на машину? И где ключи? Я в окно выглянула – машины нет. На нашем месте соседская «Гранта» стоит. Ты её перегнал куда-то?
Виталий почесал нос, потом затылок. Это был его фирменный жест – предвестник неприятного разговора.
– Лен... Тут такое дело. В общем, сядь.
– Я и так лежу. Говори.
– Нет машины.
– В смысле – угнали?! – Лена подскочила на локтях, забыв про боль.
– Да тише ты! Никто не угонял. Я её продал.
В комнате повисла тишина. Лена смотрела на мужа и пыталась понять, на каком языке он сейчас говорит. Вроде по-русски, а смысл слов не доходит.
– Продал? – переспросила она шёпотом. – Мою машину? Которую я купила за три года до свадьбы? Пока я была в больнице?
– Ленусь, ну не кипятись, – Виталий сделал шаг к ней, выставив руки вперёд. – Ты же в декрете! Зачем тебе машина? Куда тебе ездить? В поликлинику я тебя сам возить буду, или такси вызовем. А она стоит, ржавеет, страховка, бензин, техосмотр... Это же одни расходы!
– Ты с ума сошёл? – Лена не узнала свой голос. – Это моя машина. Моя собственность. Как ты мог её продать без меня? Там же моя подпись нужна!
– Ну... я это... по рукописной доверенности продал перекупщикам, они сказали, сами всё оформят, у них связи в ГАИ, – пробормотал Виталий, отводя глаза. – Да и какая разница? Деньги в семью!
– В какую семью?! Где деньги?
Виталий вздохнул, сел на край кровати и сделал лицо мученика.
– Маме надо было помочь. У неё беда, Лен. Страшная беда.
Лена откинулась на подушку и закрыла глаза.
– Что случилось? Заболела? Операция нужна?
– Коллекторы, – трагическим шёпотом сообщил Виталий. – Ей угрожали. Звонили, писали, говорили, что придут. Я не мог рисковать здоровьем матери! Сумма огромная, полтора миллиона. Срочно надо было закрыть.
Лена открыла глаза. Тамара Игоревна? Коллекторы? Свекровь, которая экономит на спичках и знает все акции в «Пятёрочке» наизусть?
– Откуда у твоей мамы долг в полтора миллиона?
– Это всё... обстоятельства. Она не виновата. Её подставили. Лен, ну ты же женщина, ты должна понять. Мать – это святое. Я не мог иначе. А машина – это железо. Наживём ещё! Ты сейчас всё равно дома сидишь.
Лена почувствовала, как внутри закипает холодная ярость. Не истерика, не слёзы, а именно ледяное спокойствие.
– Позови маму, – сказала она тихо.
– Зачем? Она расстроена, у неё давление...
– Виталий, позови маму. Сейчас же.
* * *
Тамара Игоревна вошла в спальню с видом побитой собаки, но в глазах читалось не раскаяние, а какая-то детская обида на несправедливый мир. Она держалась за сердце.
– Леночка, ты не сердись на Витасика, он меня спас. Прямо из петли вынул! Эти изверги звонили и днём и ночью...
– Тамара Игоревна, – перебила её Лена. – Давайте без лирики. Откуда долги? Вы брали кредиты? На что?
Свекровь покраснела. Она теребила край передника и смотрела в пол.
– Это... ну... на любовь, Леночка.
– На что?
– На счастье женское! – вдруг с вызовом вскинула голову Тамара Игоревна. – Тебе легко говорить, у тебя муж есть, ребёночек. А я одна. И тут он... Джон.
Лена почувствовала, что реальность начинает трещать по швам.
– Какой Джон?
– Джон Смит. Военный хирург из Америки. В Сирии служит, в миротворческих войсках. Вдовец, один воспитывает дочь. Мы с ним в «Одноклассниках» познакомились полгода назад. Лена, ты не представляешь, какой это человек! Душа! Стихи мне писал, по-английски, я через переводчик читала – плакала!
Лена села на кровати. Швы болели, но это было ничто по сравнению с тем, что происходило в её голове.
– И дальше что?
– Он хотел ко мне приехать, – всхлипнула свекровь. – Жениться хотел, забрать меня в Америку, в свой дом в Техасе. Но у него возникли проблемы с картой. Там война, банкоматы не работают. Ему нужно было отправить ценную посылку с наградами и золотыми слитками, которые он нашёл на задании. Чтобы я их сохранила. Но за пересылку надо было заплатить таможенный сбор.
– И вы заплатили? – голос Лены дрогнул.
– Конечно! Это же гарантия нашего будущего! Сначала сто тысяч. Потом оказалось, что посылку задержали в Турции, нужен штраф – ещё двести. Потом Джон попал в госпиталь, ранение... Ему на операцию нужно было. Я взяла три кредита, в микрозаймах набрала... Я же думала, он приедет, привезёт слитки, мы всё отдадим!
– Тамара Игоревна... – Лена закрыла лицо руками. – Вы перевели полтора миллиона мошеннику? «Хирургу из Сирии»? Вы телевизор не смотрите? Об этом на каждом углу говорят уже лет десять!
– Не смей так говорить про Джона! – вскрикнула свекровь. – Он не мошенник! Он просто перестал выходить на связь, наверное, в плену! Или убили... А эти гады, коллекторы, начали звонить...
– Мама просто доверчивая, – встрял Виталий, гладя мать по плечу. – У неё душа чистая, она верит в любовь.
Лена медленно перевела взгляд на мужа.
– Я – чёрствая? Ты продал мою машину, единственное средство передвижения, чтобы покрыть долги твоей мамы, которая подарила полтора миллиона аферисту? А если с ребёнком что случится? Если мне в больницу надо срочно?
– Ну не начинай, – поморщился Виталий. – Что может случиться? Все так живут. Вон, люди вообще пешком ходят. Зато мама спит спокойно. Мы семья или кто?
– Семья... – Лена усмехнулась. – Значит, так. «Джон» твой – это либо заключённый из колонии, либо подросток из соседнего подъезда. Денег нет и не будет. Моей машины тоже нет.
– Зато долгов нет! – гордо заявил Виталий. – Я всё закрыл.
– Ты закрыл долги мамы моим имуществом. Ты меня спросил?
– Да что тебя спрашивать? Ты бы начала возражать. А тут вопрос жизни и смерти! Маму до инфаркта довели!
Тамара Игоревна согласно закивала:
– Да, Леночка, я уже и корвалол пила, и валерьянку. Витасик – настоящий мужчина, защитник.
Лена встала. Ноги дрожали, но голова вдруг стала ясной.
– Виталий, – сказала она очень спокойно. – Собирай вещи.
– В смысле? Куда?
– К маме. В её свободную от долгов квартиру. Собирай вещи и уходи отсюда. Оба.
– Лен, ты чего? – Виталий попытался улыбнуться. – Гормоны? Послеродовая депрессия? Ну продал и продал, подумаешь. Купим тебе потом «Матиз» какой-нибудь.
– Уходи, – тихо сказала Лена.
– Да ты не имеешь права! – вскрикнула Тамара Игоревна. – Это квартира моего сына! Он тут прописан!
– Квартира куплена моими родителями. Виталий тут прописан, но права собственности не имеет. И я его выпишу. Через суд. Как бывшего члена семьи.
– Какого бывшего? – Виталий побелел. – Мы не разводимся! Из-за какой-то машины семью рушить? У нас сын!
– У меня сын, – поправила Лена. – А у тебя – мама и Джон из Техаса. Вот с ними и живи. Ты предал нас. Ты лишил своего ребёнка безопасности ради маминых фантазий. Ты не муж, Виталий. Ты маменькин сынок, который даже не понимает, что натворил.
– Да кому ты нужна будешь! – вдруг заорал Виталий, сбрасывая маску заботливого мужа. – Одна с ребёнком! Да я себе молодую найду, без закидонов!
– Ищи, – кивнула Лена. – Только документы на развод я подам сама. И заявление на хищение машины тоже напишу, если ты мне деньги не вернёшь. Хотя нет... заявление напишу в любом случае. Ты подделал мою подпись в договоре купли-продажи? Или просто ПТС отдал?
Виталий сдулся. О подделке подписи он как-то не подумал.
– Лен, ну не надо в полицию... Ну свои же люди...
– Уходи! – сказала Лена так, что в соседней комнате заплакал проснувшийся Сашка.
* * *
Когда за мужем и свекровью захлопнулась дверь, в квартире наступила оглушительная тишина. Лена медленно сползла по стене на пол. Сил не было. Хотелось выть, но она просто сидела и смотрела на пустой крючок с совой, где раньше висели ключи.
«Джон из Техаса, – подумала она. – Хирург со слитками».
Это было так абсурдно, так глупо, что даже слёз не было. Полтора миллиона. «Тойота» в идеальном состоянии. Три года она на неё копила, отказывала себе в отпуске, в одежде. Любила эту машину.
А Виталий... Виталий оказался не мужем, а просто приложением к своей маме.
Лена встала, прошла в детскую. Сын лежал в кроватке, размахивая крошечными кулачками. Он не знал, что папа продал мамину машину. Ему было всё равно. Ему нужна была мама. Спокойная и сильная.
– Ну что, Александр Витальевич, – сказала Лена, беря сына на руки. – Похоже, мы с тобой вдвоём. Ничего. Прорвёмся. Бабушка с дедушкой помогут, они у нас нормальные. А папа твой... папа твой уехал в Техас.
Она подошла к столу, где лежал телефон. На экране высветилось сообщение от Виталия: «Лен, ну хватит. Мама плачет. Открой дверь, мы на лестнице стоим».
Лена нажала кнопку «Заблокировать». Потом открыла приложение банка. Денег было мало, но декретные должны были прийти на днях.
– Так, – сказала она вслух. – Первым делом – сменить замки. Вторым – заявление в полицию. Пусть ищут перекупщиков, пусть трясут Виталия. Я свою машину просто так не отдам.
Она чувствовала странную лёгкость. Будто вскрыли нарыв, который болел месяцами, а она всё думала – само пройдёт. Не прошло. Пришлось вскрывать.
Больно? Да. Обидно? Безумно. Но страха не было.
Лена прижала тёплый комочек сына к груди и пошла на кухню. Надо было поесть. Печёнку свекрови она выбросила в мусорное ведро. Сварит себе гречку. Самая надёжная еда. Не предаст и денег американским хирургам не переведёт.
В дверь настойчиво позвонили. Потом начали стучать.
– Лена! Открой! Имею право видеть внука! – кричала за дверью Тамара Игоревна.
Лена достала наушники, включила музыку погромче.
Жизнь только начиналась. И в этой новой жизни места для тех, кто её предал, уже не было.
* * *
Спустя месяц Лена катила коляску по парку. Снег скрипел под ногами, мороз щипал щёки. На душе было спокойно.
Полиция заявление приняла без энтузиазма, но когда Лена упомянула про подделку подписи в договоре, участковый оживился. Виталия таскали на допросы, он бегал, потел, пытался договориться, но машину уже перепродали в третий раз, и следы затерялись где-то в соседней области. Виталию грозила реальная статья, но Лена согласилась на мировую: полная компенсация стоимости машины и нотариальный отказ от любых претензий на квартиру. Деньги ему пришлось занимать у друзей и брать новый кредит – тот самый, который он так гордо «закрыл».
Тамара Игоревна теперь писала проклятия в адрес «неблагодарной невестки» в социальных сетях, но Лена давно её заблокировала. Говорили, что свекровь нашла нового «жениха», на этот раз – нефтяного магната из Нигерии. Видимо, жизнь ничему не учит, если вместо здравого смысла – любовные романы.
Лена остановилась у ларька с кофе.
– Девушка, вам капучино? – улыбнулся продавец.
– Да, большой, пожалуйста.
Она смотрела на заснеженные деревья и думала, что машина – это, конечно, потеря. Но цена, которую она заплатила за то, чтобы увидеть истинное лицо мужа, оказалась подъёмной. Лучше узнать сейчас, пока она молодая и сильная, чем через двадцать лет, когда он продаст что-нибудь ещё ради очередного маминого «хирурга».
В кармане завибрировал телефон. Сообщение от адвоката: «Развод назначен на 15-е. Он согласен на все условия».
Лена улыбнулась, поправила одеяло сыну и покатила коляску дальше. Впереди была длинная аллея, залитая зимним солнцем. Идти было легко.
Без балласта всегда легче.