События осени 2025 года ознаменовали новый, критически опасный этап геополитического противостояния в Восточно-Китайском море. Китайская Народная Республика впервые на столь высоком уровне — с трибуны Организации Объединенных Наций — официально поставила под сомнение суверенитет Японии над архипелагом Рюкю (префектура Окинава). Этот дипломатический удар, замаскированный под правозащитную инициативу, стал симметричным и крайне болезненным ответом на жесткую позицию Токио по Тайваню.
Разберемся, какие исторические, юридические и геополитические аргументы использует Пекин, и почему Окинава, бывший вассал Китая и стратегический форпост США, вновь стала главной точкой напряжения.
Октябрьский ультиматум (2025): Битва в ООН и провокация Такаичи
Великая политика редко оперирует словами, а чаще — симметричными ударами и точечными эскалациями. Именно по такому принципу развернулась дипломатическая дуэль в октябре 2025 года. Этому предшествовала прямая и недвусмысленная провокация из Токио. Новое правительство Японии, возглавляемое Премьер-министром Санаэ Такаичи, окончательно сняло завесу тайны с региональной стратегии, поставив крест на принципе «стратегической двусмысленности», которым Япония долгие годы пыталась балансировать между Вашингтоном и Пекином.
Такаичи, известная своей жесткой позицией и связями с консервативным крылом ЛДП, публично заявила, что китайское вторжение на Тайвань, или даже его длительная морская блокада, будет расценено Токио как «ситуация, угрожающая выживанию Японии» (存立危機事態, sonritsu kiki jitai). Этот юридический порог, установленный в 2015 году, является не просто политическим заявлением, а разрешает Силам самообороны Японии (SDF) впервые со времен Второй мировой войны вступить в коллективную оборону с США, даже если сама Япония не подвергается прямому нападению. Фактически это было стратегическое обязательство защищать Тайвань, что стало беспрецедентным вызовом для КНР.
Ответ Пекина прозвучал 9 октября 2025 года в Третьем комитете Генеральной Ассамблеи ООН. Этот комитет традиционно занимается вопросами прав человека и социальных проблем, что делает китайскую атаку особенно коварной. Заместитель постоянного представителя КНР Сунь Лэй использовал эту гуманитарную трибуну, чтобы открыть второй фронт, направив его против суверенитета Японии в самом чувствительном для Токио регионе.
Полный пересказ заявления Сунь Лэя и его правовые последствия:
«Права коренных народов» (UNDRIP): Сунь Лэй заявил, что окинавцы (рюкюсцы), обладающие уникальным языком и культурой, должны быть признаны «коренными народами» Японии. Япония, признав коренными народами айну на Хоккайдо, принципиально отказывается давать этот статус рюкюсцам, поскольку это автоматически поднимает вопрос о праве на самоопределение, закрепленном в Декларации ООН (UNDRIP).
«Милитаризация» и Article 30 UNDRIP: Главный удар был нанесен по военному присутствию США. Дипломат потребовал прекратить «политизацию и милитаризацию» островов. Если окинавцы — коренные народы, то их земли, согласно Статье 30 Декларации ООН о правах коренных народов, не могут быть использованы для военных действий без их свободного, предварительного и осознанного согласия. Поскольку местные власти Окинавы, включая губернатора, традиционно протестуют против американских баз и их расширения (например, строительства в заливе Хеноко), эта статья становится мощнейшим юридическим оружием. Она ставит под вопрос легитимность любой военной операции США, проводимой с Окинавы, в глазах международного сообщества.
«Дискриминация и предрассудки»: Дипломат призвал Токио «прекратить предрассудки и дискриминацию в отношении окинавцев», что привлекло внимание западных леволиберальных кругов и правозащитных организаций, создав Пекину имидж «защитника» исторически угнетенного народа.
За несколько минут Китай превратил внутреннюю префектуру Японии в международный «нерешенный вопрос», который теперь требует обсуждения на глобальном уровне.
Теоретический фундамент: «Статус не определен» и проблема суверенитета
Юридический фундамент под дипломатическим ударом называется «Теория неопределенного статуса Рюкю» (Ryukyu Undetermined Status Theory). Эта доктрина опирается на послевоенные соглашения и непризнание Китаем ключевых договоров.
Китайские ученые обращают внимание на два ключевых документа:
- Потсдамская декларация (1945): Этот документ, подписанный союзниками, является краеугольным камнем послевоенного урегулирования. В Статье 8 четко сказано, что суверенитет Японии будет ограничен островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и «такими малыми островами, как мы укажем». Рюкю в этом списке нет, что, по мнению Пекина, оставляет ее статус открытым и неподтвержденным союзными державами. Дополнительно, китайские историки часто ссылаются на Каирскую декларацию 1943 года, которая требовала, чтобы Япония была лишена всех территорий, «захваченных силой», включая Рюкю.
- Сан-Францисский мирный договор (SFPT, 1951): Этот договор регулировал послевоенное положение Японии. В нем Япония отказывалась от всех прав на Рюкю, передавая их под управление США. Самое главное: КНР отказалась признать этот договор (в нем участвовала Тайбэй, а не Пекин), и, следовательно, считает, что все территориальные и административные решения SFPT в отношении Рюкю не имеют для него юридической силы.
По мнению Пекина, США, контролируя Рюкю с 1945 по 1972 год, обладали лишь «остаточным суверенитетом» (residual sovereignty). В 1972 году США передали Токио только административные права (administrative rights). КНР утверждает, что «остаточный суверенитет» никогда не был полностью передан Японии союзными державами, и поэтому юридическая ситуация остается «не определенной». Это позволяет Пекину позиционировать себя не как агрессора, а как сторону, требующую выполнения послевоенного международного права.
Сигнал Императора: Визит в Национальный архив (2023) и «36 кланов Мин»
Идея о «неопределенном статусе» могла бы остаться на страницах академических журналов, если бы не была перенесена на самый высокий политический уровень. Это произошло в июне 2023 года, когда Председатель КНР Си Цзиньпин совершил знаковый визит в только что открывшийся Китайский национальный архив публикаций и культуры (CNAP). CNAP — это архитектурный символ исторической легитимности страны, и визит в него имел четкую политическую цель.
В своем публичном отчете, опубликованном агентством Синьхуа, было упомянуто, как Си Цзиньпин остановился перед одним из исторических документов, посвященных морским связям, и вспомнил о своих годах работы в провинции Фуцзянь, откуда исторически шло влияние на Рюкю.
«Я узнал, что в Фучжоу есть гробницы рюкюсцев (людей Рюкю) и что наши связи уходят в глубь веков. Это показывает, что Китай всегда был тесно связан с Королевством Рюкю», — передало агентство Синьхуа слова Председателя.
В китайской политической культуре такая личная и публичная ремарка от высшего лидера — это прямое указание к действию и высший политический приоритет. Особый акцент был сделан на исторической роли Кумемура (деревни Кумэ) в Фучжоу. Именно отсюда в 1392 году пошли «36 кланов Мин» — семьи китайских чиновников, навигаторов и судостроителей, которые осели в столице Рюкю, Сюри. Эти кланы стали культурным мостом и опорой королевской администрации, веками управляя связями с Китаем. Подчеркивание этого факта — это утверждение Пекина о культурном и этническом родстве рюкюсцев с Китаем, что служит моральным оправданием для их «защиты».
Вассалы Поднебесной: 500 лет двойной лояльности и сложный баланс
Китайская историческая аргументация строится на факте, что на протяжении почти 500 лет (с 1372 по 1879 годы) Королевство Рюкю было данником и вассалом китайского императора.
Главным доказательством вассалитета была система «саппо» (инвеституры или цефен): когда на Окинаве умирал король, его наследник должен был ждать, пока из Китая прибудет специальная миссия. Эта миссия проводила сложную церемонию, в ходе которой именно китайский император утверждал нового короля Рюкю и вручал ему печать, символизирующую легитимность.
Система обеспечивала не только политическую, но и огромную экономическую выгоду. Рюкю регулярно отправляло в Пекин дань, но взамен получало право на эксклюзивную и крайне прибыльную торговлю с Китаем. Королевство Рюкю, прозванное «Мостом Восточно-Китайского моря» (万国津梁, Bankoku Shinryo), процветало за счет этой торговой монополии.
С 1609 года, после вторжения японского княжества Сацума, Рюкю оказалось в уникальном положении двойного вассалитета. Оно было вынуждено платить дань Сацуме, но при этом Королевство упорно сохраняло вассалитет перед Китаем, поскольку только этот статус гарантировал ему доступ к огромному китайскому рынку и культурному престижу. Короли Рюкю понимали, что статус вассала могущественного Китая был их главным страховым полисом против полной аннексии со стороны Японии. Для Пекина этот исторический факт — непреложная основа их исторического права, которое было нарушено.
«Распоряжение Рюкю» (Рюкю Сёбун): Насильственная аннексия и изгнание короля (1879)
История, с точки зрения Пекина, перестала быть справедливой именно в 1879 году. После пяти веков вассалитета перед Китаем, Япония решила окончательно решить «рюкюский вопрос» в контексте укрепления своей имперской власти после Реставрации Мэйдзи.
Этот процесс, вошедший в историю как «Распоряжение Рюкю» (Ryukyu Shobun), был актом грубой силы. В марте 1879 года в столицу Сюри прибыл японский комиссар Мацуда Мититоси с отрядом войск. Он направился прямо в замок Сюри. Король Сё Тай был вынужден подписать документы о ликвидации королевства и превращении его в префектуру Окинава. Король был низложен, отправлен в Токио и фактически содержался там в качестве пленника под видом «почетного титула» до своей смерти.
Династия Цин, ослабленная внутренними восстаниями и поражениями в опиумных войнах, была вынуждена лишь протестовать. Позднее, в 1880-х годах, Пекин пытался договориться с Японией о разделе архипелага (например, с помощью немецкого посредничества), но получил жесткий отказ. Для китайских историков это был момент национального унижения: вассал, которого веками защищала Поднебесная, был отнят из-за слабости центральной власти. Этот исторический провал сегодня используется Пекином как моральное основание: «Мы не смогли защитить вас тогда, но наш исторический долг остается, и мы вернем историческую справедливость».
Американский фактор и «неполное возвращение» 1972-го
После того как Королевство Рюкю было насильственно преобразовано в префектуру Окинава (1879), острова прошли через ад Второй мировой войны. Но самой болезненной точкой в китайском нарративе является послевоенное решение США. Окинава на 27 лет (1945–1972) превратилась в «американский протекторат» — стратегический форпост, напрямую подчиненный Пентагону.
Вся драма развернулась в 1972 году, когда США и Япония подписали Договор о возвращении Окинавы. В глазах Пекина, США передали Токио управление островами, но Вашингтон не имел права передавать полный суверенитет, поскольку SFPT 1951 года этого не предусматривал, а КНР его не признала.
Самое важное: ключевые базы США, такие как Кадена (крупнейшая база ВВС США в Азии с дальностью проецирования силы в Юго-Восточной Азии и Тихом океане) и авиабаза Футенма (расположенная прямо в густонаселенном районе Гинован), остались на своих местах. Договор 1972 года, по мнению Пекина, лишь закрепил статус Окинавы как «щита» Японии и «жертвенного камня» американского альянса, а не как полноценно свободного региона. Это подводит нас к современности: Пекин видит в американском присутствии прямое подтверждение того, что Окинава до сих пор не является полностью суверенной и находится под военным контролем.
Окинава сегодня: Базы, протесты и «Мягкая сила» Пекина
Пекин нашел свой самый сильный козырь: хроническое разочарование окинавцев в статусе-кво. На Окинаву приходится менее 1% территории Японии, но здесь сосредоточено свыше 70% всех американских военных объектов в стране. Это создает колоссальную нагрузку.
Китайская пропаганда, работая через свои аналитические центры и прессу (такие как Global Times), активно использует триггерные точки:
- Экологические и социальные проблемы: Утечки токсичных химикатов (таких как PFAS — пер- и полифторалкильные вещества) с американских баз в местные водоемы, высокий уровень шума от самолетов и криминальные инциденты с участием американских военнослужащих постоянно тиражируются. Они подаются как доказательство того, что Токио и Вашингтон относятся к Окинаве как к колонии или полигону.
- Экономическая зависимость: Несмотря на субсидии от Токио, Окинава остается одним из беднейших регионов Японии, а ее экономика чрезмерно зависима от туризма и баз. Это подкрепляет аргумент о «дискриминации» по сравнению с материковой Японией.
- Движение за самоопределение: Китай щедро финансирует и продвигает лидеров Движения за независимость Рюкю. Активное освещение протестов против строительства новых баз (особенно в заливе Хеноко, где разрушается коралловый риф) подается как борьба «угнетенного коренного народа» за самоопределение. Пекин подчеркивает, что рюкюские языки находятся под угрозой, что подкрепляет тезис о «коренном народе», чьи права попираются японским правительством.
Эта стратегия позволяет Пекину создать внутренний раскол в Японии и убедить международное сообщество, что его претензии носят не агрессивный, а «освободительный» характер, направленный на защиту прав угнетенного народа.
Геополитический прогноз: Второй фронт и паралич A2/AD
Вопрос Окинавы — это не территориальный спор (как Сенкаку/Дяоюйдао), а стратегический рычаг, который Китай держит в запасе для решения своей главной задачи: Тайвань.
Китайская стратегия заключается в создании юридического и политического хаоса, который парализует ключевую американскую военную инфраструктуру и замедлит реакцию США:
- Паралич логистики и A2/AD: Американские базы на Окинаве — главный узел для любой операции США по защите Тайваня. Если статус Рюкю будет оспорен в ООН и местные протесты усилятся под юридическим предлогом UNDRIP, размещение и, главное, использование баз США станет незаконным или, по крайней мере, спорным. Это создаст «эффект торможения» для Пентагона в критические часы конфликта и дополнит физическую стратегию Китая Anti-Access/Area Denial (A2/AD), создав юридическую и политическую A2/AD зону.
- Отвлечение Токио: Актуализируя спор о Рюкю, Пекин заставляет Токио тратить колоссальные ресурсы и политический капитал на защиту своих южных территорий, а не на помощь Тайбэю. Это классическая стратегия создания второго фронта на периферии, которая разделяет японские силы и внимание.
- Подрыв альянса и репутационные риски: Успешное оспаривание суверенитета в ООН подорвет легитимность присутствия США в глазах японского и окинавского общества. В случае конфликта это усугубляет «дилемму союзника»: либо США рискуют конфликтом с КНР, либо они теряют важнейшую базу.
Таким образом, юридическая атака на Рюкю — это превентивный и дальновидный удар. Если Пекин предпримет активные шаги против Тайваня, он сможет заявить: «Мы пытались решить вопрос мирно, через защиту прав коренных народов, но Токио предпочел эскалацию, вмешавшись в наши внутренние дела». Окинава, бывший вассал и нынешний щит Америки, превратилась в самое уязвимое место в обороне Западного мира, где история возвращается, чтобы стать геополитическим оружием.