Лена вышла из такси с лёгким загаром на щеках и чемоданом, набитым новыми платьями и воспоминаниями о двух неделях абсолютной свободы. Санаторий в Крыму подарил ей то, чего не было уже лет десять: сон до обеда, коктейли у бассейна, долгие прогулки по кипарисовым аллеям и — главное — ощущение, что она всё ещё женщина, а не только мама, жена и главный бухгалтер фирмы мужа.
Муж, Артём, должен был встретить её на вокзале, но написал, что «застрял на важной встрече». Лена только усмехнулась: за тринадцать лет брака она научилась читать между строк. «Важная встреча» обычно означала, что он в баре с партнёрами пьёт виски и рассказывает, какая у него замечательная жена, послушная и совершенно неревнивая жена.
Она решила сделать сюрприз. Купила бутылку его любимого армянского коньяка, заказала такси прямо до дома и уже представляла, как он удивится, когда она войдёт в квартиру в новом платье цвета морской волны, которое так выгодно подчёркивало её всё ещё стройную талию.
Ключи в замке щёлкнули привычно тихо. В квартире пахло… странно. Не пылью, не её духами, не даже привычным ароматом кофе, который Артём варил каждое утро. Пахло чем-то сладким, приторным, женским.
Лена поставила чемодан в коридоре и на цыпочках прошла в гостиную. Всё на месте: диван, который они выбирали вместе в Икее, фотография с с мальдивами на стене, её любимая ваза с сухоцветами. Всё, кроме одного — на журнальном столике стояли два бокала из-под шампанского и женские туфли. Красные. На высоченной шпильке. Такие она себе никогда не позволяла — боялась выглядеть вульгарно.
Сердце стукнуло один раз, сильно, и потом будто остановилось.
Она знала, что должна развернуться и уйти. Позвонить подруге, снять номер в отеле, придумать план мести. Но ноги сами понесли её дальше, к спальне. Дверь была приоткрыта, и оттуда доносились звуки. Тихие. Глухие. Такие, от которых у Лены внутри всё сжалось в один тугой комок.
Она толкнула дверь.
На их супружеской кровати, на простынях, которые она сама выбирала в Zara Home всего полгода назад, лежала женщина. Молодая. Очень молодая. Лет двадцати пяти, не больше. С длинными светлыми волосами, разметавшимися по подушке, и телом, которое выглядело так, будто его лепили по лекалам мужских фантазий. И рядом с ней, обнимая её за талию, спал Артём. Голый. С довольной улыбкой на лице, как будто только что выиграл в лотерею.
Лена замерла в дверях. Она ждала боли. Ждала, что сейчас закричит, разобьёт что-нибудь, выцарапает этой девке глаза. Но вместо этого почувствовала… пустоту. Такую огромную, что в неё можно было провалиться целиком.
Женщина проснулась первой. Открыла глаза, увидела Лену и не закричала. Просто приподнялась на локте, прикрываясь простынёй, и сказала спокойно, почти деловито:
— Ой. Вы, наверное, Лена?
Голос был низкий, с лёгкой хрипотцой. Такой голос, от которого у мужчин, наверное, сразу всё встаёт.
Артём дернулся во сне, открыл глаза и побледнел так, что стал похож на гипсовую статую.
— Лен… ты же завтра должна была…
— Очевидно, нет, — ответила Лена удивительно ровным голосом. — Очевидно, я должна была сегодня. И очевидно, ты должен был встретить меня на вокзале. Но ты, как я вижу, был занят.
Девушка (её, как выяснилось позже, звали Кира) начала собираться с удивительным достоинством. Подобрала с пола кружевное бельё, надела платье, которое валялось на стуле, нашла туфли. Всё это под взглядом Лены, которая всё ещё стояла в дверях, как статуей.
— Я, пожалуй, пойду, — сказала Кира, подходя ближе. — Извините, что… ну, вы понимаете.
Лена посмотрела на неё внимательно. На идеальную кожу, на губы, всё ещё распухшие от поцелуев, на шею, где виднелись засосы. И вдруг спросила:
— Давно?
Кира пожала плечами:
— Полгода. Примерно.
Артём попытался что-то сказать, но Лена подняла руку, и он замолчал. Как собака, которую приучили к команде «фу».
Кира вышла. Хлопнула входная дверь. И только тогда Лена позволила себе сесть. Прямо на пол, у порога спальни, потому что ноги больше не держали.
Артём сел на кровати, прикрываясь пододеяльником, как будто это могло его спасти.
— Лен, я могу объяснить…
— Не надо, — перебила она. — Правда не надо. Я всё прекрасно поняла.
Он молчал. Потом всё-таки спросил:
— Что ты будешь делать?
Лена подняла глаза. В них не было слёз. Совсем.
— Сначала приму душ. В гостевой ванной, потому что в нашей, похоже, теперь воняет твоей шлюхой. Потом соберу твои вещи. Ты ведь уйдёшь, правда?
— Лен…
— Ты уйдёшь сегодня. К ней, к маме, в отель — мне всё равно. Но из этой квартиры ты уйдёшь.
Он кивнул. Как будто другого и не ждал.
Через час Артём уехал. С одним чемоданом и лицом человека, который только что проиграл всё. Лена осталась одна в огромной трёхкомнатной квартире, где каждая вещь напоминала о тринадцати годах совместной жизни.
Она прошлась по комнатам. Открыла шкаф — его рубашки всё ещё висели рядом с её платьями. На полке в ванной стояла его бритва. В холодильнике — йогурты, которые он любил, с клубникой.
Лена достала бутылку вина. Не арманьяк, который купила для него. Просто обычное красное, из ближайшего магазина. Открыла, налила полный бокал и выпила залпом. Потом ещё один.
И только тогда заплакала. Не громко. Тихо, почти беззвучно, сидя на кухонном полу среди осколков их общей жизни.
На следующий день она сделала то, что должна была сделать ещё вчера. Позвонила адвокату. Потом — маме. Потом — лучшей подруге, которая уже всё знала, потому что в их маленьком городе такие новости разлетаются быстрее, чем грипп.
Через неделю Артём пришёл за остальными вещами. Кира с ним не была — то ли совесть проснулась, то ли просто не захотела видеть женщину, чью жизнь разрушила.
— Лен, — начал он, — я действительно…
— Не надо, — снова перебила она. — Правда не надо. Я уже всё решила.
Он кивнул и начал собирать книги, диски, свои дурацкие фигурки супергероев, которые так бесили Лену все эти годы.
Когда он ушёл, Лена открыла окно. Был май, цвела сирень под домом, и запах был такой сильный, что кружилась голова.
Она достала телефон и набрала в поиске санаторий, где отдыхала. Тот самый, в Крыму. Где были коктейли у бассейна и мужчины, которые смотрели на неё так, будто она всё ещё может быть чьей-то мечтой.
Забронировала билет на завтра.
Пусть теперь он поживёт с чувством, что его жена где-то там, за тысячи километров, пьёт вино с кем-то другим. Или не с кем-то. Или вообще одна. Но точно не думает о нём каждую минуту.
Лена закрыла чемодан. Тот же самый, с которым приехала неделю назад. Только теперь в нём не было новых платьев. Были старые джинсы, кроссовки и футболка с надписью «I’m done».
Она вышла из квартиры, не оглядываясь. В лифте посмотрела на себя в зеркало и впервые за долгое время улыбнулась.
Шок прошёл. Осталась только лёгкая, почти приятная пустота. И ощущение, что впереди — целая жизнь, которую она ещё не прожила.
А в спальне, на простыне, которую она так и не решилась постирать, остался едва уловимый запах чужих духов. Лена решила, что оставит его. На память. О том, как в один момент всё закончилось.
И как в этот же момент всё только началось.