«Учись у Риты, как деньги зарабатывать», — сказал Андрей. Наташа смотрела на экран телефона, где красовалось её любимое платье с ценником «3 500 руб.», и не могла поверить, что это говорит её муж.
А ведь всё начиналось так безобидно.
***
— Ритка приедет завтра, — сообщил Андрей, едва переступив порог. — Работу потеряла, надо где-то перекантоваться пару дней.
Наташа вздохнула. С золовкой отношения были прохладные, но семья есть семья.
— Ладно, пусть приезжает.
Рита явилась с двумя чемоданами и расположилась в комнате Кирилла — сын учился в Питере, приезжал только на каникулы.
— Спасибо огромное! Максимум неделька, честное слово.
Неделя растянулась на две. Потом на три. Рита сидела в телефоне, жаловалась на отсутствие вакансий и ела за троих. Наташа молчала.
На исходе третьей недели она разбирала шкаф и наткнулась на пакет со старыми вещами Андрея: растянутые свитера, потёртые джинсы, куртка с оторванной пуговицей.
— Рит, хочешь забрать? — крикнула она. — Всё равно на выброс.
Золовка заглянула в пакет, пожала плечами:
— Давай, может, кому в деревню отвезу.
Наташа отдала и забыла.
Через неделю Андрей вернулся с работы непривычно оживлённый.
— Представляешь, Ритка молодец какая! Те старые шмотки, что ты ей отдала, на Авито продала. Восемь тысяч выручила!
— Серьёзно? — удивилась Наташа. — За это старьё?
— Говорит, главное — правильно сфотографировать. Вот у кого тебе поучиться надо. Сидишь дома, могла бы тоже подрабатывать.
Наташа проглотила обиду. Она не «сидела дома» — работала удалённо, вела бухгалтерию трёх фирм. Но спорить не стала.
Рита теперь ходила именинницей. За ужином рассказывала про «бизнес»: как выставлять товар, как торговаться с покупателями. Андрей слушал с восхищением. Наташа молча мыла посуду.
В субботу она искала на Авито новую сковородку и машинально кликнула на раздел «Одежда». Листала объявления — и замерла.
Её платье. Тёмно-зелёное, шёлковое, которое она берегла для особых случаев. Фотография на фоне знакомой стены. Продавец — Маргарита. Цена — три с половиной тысячи.
Пальцы похолодели. Наташа кликнула на профиль.
Её блузка. Её юбка. Её туфли — те самые, итальянские, которые она два года назад купила в отпуске.
Всего четырнадцать позиций. Всё — её вещи. Ни одной из того пакета, что она сама отдала.
Наташа прошла в комнату золовки. Та лежала на кровати с телефоном.
— Рита, откуда у тебя моё зелёное платье?
— Какое платье? — Рита даже не подняла глаз.
— То, которое ты продаёшь за три с половиной тысячи. И блузка моя. И туфли.
Золовка наконец посмотрела на неё.
— А, это... Ты же сама сказала — бери что хочешь.
— Я сказала забрать пакет со старыми вещами Андрея. При чём тут мой шкаф?
— Ну, я думала, тебе тоже не нужно. Ты их сто лет не носила.
Наташа почувствовала, как в груди закипает злость.
— Это мои вещи. Ты взяла их без спроса и продала.
— Господи, какая трагедия, — закатила глаза Рита. — Подумаешь, пара тряпок.
Наташа нашла Андрея в гостиной.
— Твоя сестра продаёт мои вещи. Не те, что я отдала, а мои личные. Из моего шкафа.
Андрей поморщился:
— Наташ, ну что ты как маленькая? Раз не носишь — какая разница?
— То есть она может брать мои вещи без разрешения?
— Она в сложной ситуации. Могла бы поддержать, а не скандалить из-за ерунды. Тем более, — он усмехнулся, — она хоть что-то делает, а не ноет.
Наташа застыла. За пятнадцать лет брака муж никогда так с ней не разговаривал.
— Значит, я ною?
— Ну а как это назвать? Ритка крутится, зарабатывает, а тебе лишь бы пожаловаться.
Ночью Наташа не спала. Лежала, глядя в потолок, и прокручивала в голове последний месяц. Как Рита за ужином жаловалась брату, что Наташа мало готовит. Как намекала, что в доме грязно. Как восхищалась: «Андрюш, ты так много работаешь, а тебя дома даже не кормят нормально».
А она, дура, молчала. Думала — родственница, надо потерпеть.
Утром Наташа дождалась, пока Андрей уйдёт на работу, и зашла к Рите.
— Собирай вещи.
— Что? — опешила та.
— У тебя два часа. Или я вызываю полицию и пишу заявление о краже.
— Ты не посмеешь. Андрей тебе не позволит.
— Андрея здесь нет. А вещи мои, чеки сохранились. Статья сто пятьдесят восьмая, часть первая — до двух лет.
Рита побледнела.
Через полтора часа золовка стояла в прихожей с чемоданами.
— Ты пожалеешь, — прошипела она. — Я Андрею всё расскажу.
— Расскажи. И про платье расскажи, и про туфли, и про четырнадцать объявлений.
Дверь хлопнула.
Вечером Наташа молча положила перед мужем распечатку — скриншоты объявлений с её вещами.
— Это что? — нахмурился Андрей.
— Это то, что твоя сестра у меня украла. Вещей на сорок тысяч, если по магазинным ценам. Она их продавала, а тебе говорила, что я сама отдала.
Андрей долго смотрел на фотографии.
— Я не знал.
— Теперь знаешь. И ещё кое-что. Ты поставил мне в пример человека, который меня обворовывал. Сказал, что я ною. За пятнадцать лет я от тебя такого не слышала.
Он молчал.
— Мне нужно время, — сказала Наташа. — Подумать, как жить дальше.
Рита больше не звонила. Через неделю Андрей сам нашёл в интернете её объявления — золовка успела продать вещей ещё на двенадцать тысяч, уже после отъезда. Видимо, прихватила на прощание.
Он пришёл к Наташе с распечатками.
— Прости. Я идиот.
Она не ответила. Просто налила ему чай.
Извинения — это хорошо. Но тот вечер, когда родной муж назвал её нытиком и поставил в пример воровку, она запомнит надолго.
Некоторые слова не стираются.