Андрей впервые увидел её в тот августовский день, когда его «девятка» застряла на размытой дождём дороге где-то между Богом и чёртом. Грязь по колёса, мобильник без сети, а в кармане — пачка денег от утренних закупок. Идеальный день, чтобы пожалеть о выборе профессии.
Полгода назад он с красным дипломом по маркетингу обивал пороги офисов, где секретарши смотрели сквозь него, как сквозь стекло. «Перезвоним», — врали они, и Андрей понимал, что не перезвонят. Потом появился Лёха с предложением поработать закупщиком на рынке. «Протекция есть, — подмигнул друган, — будешь по деревням кататься, продукты скупать. Бабки нормальные».
Андрей согласился от безысходности. А через три месяца уже делал ремонт в съёмной однушке — работа оказалась золотой жилой. Бабки в деревнях отдавали молоко, творог и яйца за копейки, а на рынке это всё улетало влёт. К концу года Андрей поменял мебель, купил приличную машину и почти забыл про свой диплом в синей корочке.
Но в тот день, когда колёса забуксовали в жидкой грязи, он проклинал всё на свете. Выбрался из машины, огляделся — вокруг поля, перелески, и вдалеке покосившиеся избы. Классика жанра.
— Толкнуть помочь? — раздалось за спиной.
Андрей обернулся и замер. На краю дороги стояла девушка в выцветшей футболке и джинсах. Тёмные волосы, собранные в хвост, веснушки на носу и глаза — серые, как утреннее небо перед рассветом. Она смотрела на него с лёгкой усмешкой, и в этом взгляде было что-то такое, что заставило сердце Андрея пропустить удар.
— Я... сам справлюсь, — пробормотал он, чувствуя себя полным идиотом.
— Ага, вижу, как справляешься, — она кивнула на увязшую машину. — Пошли, мужики дома помогут.
И пошла первой, даже не оглянувшись. А Андрей, сглотнув, поплёлся следом, ещё не зная, что эта встреча перевернёт всю его жизнь.
Дом оказался добротным — крепкий сруб с новой крышей, ухоженный огород, в загоне похрюкивали свиньи. Пахло сеном и дымком из трубы. Андрей, привыкший к городским коробкам, вдруг поймал себя на мысли, что здесь как-то... правильно. Спокойно.
— Пап! — крикнула девушка, распахивая калитку. — Тут человек застрял, надо вытащить!
Из сарая вышел мужик лет пятидесяти — широкоплечий, с седеющей бородой и цепким взглядом. Окинул Андрея оценивающим взором, кивнул.
— Николаевич я. Сейчас трактор заведу.
Пока отец возился с техникой, девушка повела Андрея в дом.
— Яна, — представилась она, подавая ему полотенце. — Руки хоть оботри, весь в грязи.
Внутри было чисто и пахло пирогами. На столе — вышитая скатерть, на полках — банки с вареньем и соленьями. Мать, полная женщина в фартуке, уже наливала чай в большие кружки.
— Присаживайся, гость дорогой, — улыбнулась она. — С дороги небось устал?
Андрей сел, чувствуя себя не в своей тарелке. В городе он привык к фастфуду на ходу, к пластиковым стаканчикам кофе. А тут — настоящий самовар, домашние пироги с капустой, и Яна, которая села напротив и смотрела на него с любопытством.
— Ты чем занимаешься? — спросила она, отхлебывая чай.
— Продукты закупаю, — ответил Андрей, стараясь не пялиться на неё. — По деревням езжу, потом на рынок везу.
— А, перекупщик, — усмехнулась Яна. — Значит, на нас наживаешься.
В её голосе не было обиды, скорее какая-то насмешливая прямота. Андрей растерялся.
— Ну... это бизнес. Всем выгодно.
— Мне-то какое дело, — пожала плечами Яна. — Я в райцентре учусь, на медсестру. Только на выходные приезжаю. Город мне больше по душе, если честно.
Николаевич вернулся, вытирая руки.
— Вытащили твою ласточку. Теперь давай про дела поговорим.
За полчаса они договорились о поставках — молоко, творог, яйца, раз в две недели. Цены смешные, Андрей понимал, что сорвал куш. Но главное было не это. Главное — что у него появился повод возвращаться сюда. Снова и снова.
К Яне.
Следующие две недели Андрей жил как в тумане. Работа шла на автомате — деревни, закупки, рынок, снова по кругу. Но мысли постоянно возвращались к серым глазам и насмешливой улыбке. Он даже не понимал, что с ним происходит. Ян в городе хватало — в клубах, на тусовках. Но ни одна не западала так, чтобы не спать ночами.
Когда подошёл срок очередной поездки, Андрей переоделся три раза, выбирая, что надеть. Остановился на джинсах и рубашке — вроде не слишком понтово, но и не колхозно. Побрызгался одеколоном, потом смыл — в деревне это могло выглядеть странно.
Николаевич встретил его как старого знакомого, погрузили продукты быстро. Яны не было. Андрей почувствовал разочарование — тяжёлое, как камень на груди.
— Она на речке, — заметил Николаевич, словно читая его мысли. — Рыбачит. Любит это дело.
— А... можно к ней подойти? — вырвалось у Андрея прежде, чем он успел подумать.
Старик усмехнулся в бороду.
— Иди. Только сапоги возьми, там грязь.
Речка оказалась в десяти минутах ходьбы — неширокая, с поросшими камышом берегами. Яна сидела на раскладном стульчике, держа удочку. Услышав шаги, обернулась.
— О, закупщик приехал, — улыбнулась она. — За романтикой деревенской потянуло?
Андрей присел рядом на корточки, стараясь не упасть в воду.
— Решил посмотреть, как вы тут отдыхаете. В городе рыбалка — это пиво и разговоры ни о чём. А тут...
— Тут тишина, — закончила за него Яна. — И думать можно. Я когда в райцентре, так постоянно шум в ушах. Троллейбусы, люди, суета. А здесь — благодать.
— Научишь рыбачить? — выпалил Андрей.
Яна посмотрела на него оценивающе, потом кивнула.
— Научу. Только сразу предупреждаю — надо опарышей добыть. Брезгливым тут не место.
Следующий час Андрей провёл, переворачивая доски у сарая и выискивая личинок. Мерзкие, белые, извивающиеся. Яна смеялась над его скривленным лицом, но он терпел. Ради неё терпел бы и не такое.
На рыбалке поймали с десяток плотвичек. Андрей чувствовал себя победителем, хотя понимал — рыба клевала сама, без его участия. Но Яна хвалила, показывала, как правильно держать удочку, и их пальцы касались, когда она поправляла его хват.
Вечерело. И Андрей понимал — он влюбился. По-настоящему. Первый раз в жизни.
Домой они вернулись, когда солнце уже касалось верхушек елей за полем. Андрей чувствовал себя выжатым — руки болели от непривычной работы с удочкой, спину ломило, на кроссовках красовались пятна грязи. Но внутри было тепло, как от глотка хорошего коньяка.
— Оставайся на ужин, — предложила мать Яны, уже доставая сковородки. — Рыбу сейчас пожарим, картошечку.
— Да я бы с удовольствием, но мне ещё до города три часа...
— Переночуешь, — отрезал Николаевич. — В темноте по этим дорогам — себе дороже. У нас комната гостевая есть.
Спорить было бесполезно. Да и не хотелось.
Пока женщины готовили ужин, Андрей с хозяином чистили рыбу во дворе. Николаевич работал ловко, practiced movements, нож мелькал в его руках. Андрей пытался повторить, но получалось коряво.
— Яна девка хорошая, — вдруг сказал старик, не поднимая глаз. — Умная. В городе учится, но корни помнит. Не то что эти... как их... гламурные.
Андрей почувствовал, как краснеет. Неужели так заметно?
— Она правда классная, — выдавил он.
— Только вот характер — мамин, — продолжал Николаевич. — Прямая, резкая. Что думает, то и скажет. Не всякий такое выдержит. Городские парни нежные нынче, как барышни.
В его голосе прозвучал вызов. Андрей сглотнул.
— А я не нежный.
Николаевич наконец поднял голову, посмотрел в глаза.
— Посмотрим.
За ужином Николаевич достал бутылку домашней клюквенной настойки. Андрей, желая произвести впечатление, не отказывался. Первая рюмка показалась сладковатой, почти безобидной. Вторая обожгла горло. После третьей голова поплыла.
— Пап, хватит его поить, — заступилась Яна. — Видишь же, человек не привык.
— Мужик должен уметь, — буркнул Николаевич, но бутылку всё же убрал.
Андрей смутно помнил, как поднимался по скрипучей лестнице в комнату под крышей. Яна проводила его, расстелила постель.
— Спи, городской, — усмехнулась она. — Завтра голова болеть будет.
Но утром голова не болела. Проснулся Андрей от запаха блинов и птичьего гомона за окном. Спустился на кухню — там уже хлопотала мать, Яна накрывала на стол.
Она была в домашнем халатике, волосы растрепаны, на щеке след от подушки. И выглядела так прекрасно, что у Андрея перехватило дыхание.
— Ты красивая, — сказал он, не подумав.
Яна застыла, потом медленно покраснела.
— Дурак, — пробормотала она, но улыбнулась.
Следующие месяцы пролетели как один день. Андрей ездил в деревню каждую неделю, иногда и по два раза. Закупки превратились в повод — главным было видеть Яну. Они гуляли по полям, он возил её в райцентр после учёбы, они говорили обо всём на свете. Яна рассказывала про медицину, про свои мечты работать в большой больнице. Андрей — про город, про то, как хочет открыть своё дело.
— Женись на ней, — сказал Николаевич как-то вечером, когда они сидели на крыльце. — Чего тянешь?
Андрей растерялся.
— Я... мы же ещё толком не...
— Я вижу, как вы друг на друга смотрите, — старик прищурился. — Моя в городе пропадёт без мужика нормального. А ты — не козёл, хоть и городской. Думай.
Предложение Андрей сделал через две недели, на том же берегу речки, где они впервые рыбачили. Кольцо купил простое — на большее денег не хватило, хотя работа шла хорошо. Яна смотрела на него долго, потом расплакалась и кивнула.
Свадьбу играли в деревне. Андрей привёз родителей, пару друзей. Его мать скривилась, увидев деревянные столы во дворе, клеёнку вместо скатертей, самогон в графинах. Но промолчала. Отец напился и плакал, обнимая Николаевича, называя его братом.
Гости гуляли до утра. Баян, песни, пляски. Яна была в простом белом платье, которое мать шила сама, и Андрею казалось — красивее невесты не было на свете. Они танцевали под звёздами, и он думал, что счастливее этой ночи в его жизни не будет.
Как же он ошибался.
Яна переехала в город через неделю. Андрей снял двушку получше, обставил как мог. Устроил жену в городскую больницу — не без протекции того же Лёхи, чей отец был там главврачом. Яна работала в терапии, приходила усталая, но довольная.
Первые месяцы были медовыми. Андрей старался угодить — водил в кафе, в кино, покупал красивую одежду. Яна принимала подарки, но без особого восторга. Платья висели в шкафу с бирками, в кафе она морщилась от цен.
— Зачем переплачивать? — говорила она. — Дома я сама приготовлю вкуснее и дешевле.
— Но это же атмосфера, — пытался объяснить Андрей. — Люди же не только поесть ходят.
— Люди ходят деньги выбрасывать, — отрезала Яна.
Первые трещины в их идеальном мире начали появляться незаметно. Как паутинки на стекле — сначала тонкие, почти невидимые. Но с каждым днём их становилось всё больше.
Андрей пытался не замечать, как Яна выбивается из его городской жизни. Она носила джинсы и свитера, когда все вокруг щеголяли в брендах. Стригла волосы сама, перед зеркалом в ванной, хотя Андрей предлагал записать её к нормальному мастеру. На корпоративах молчала, улыбалась натянуто, а потом жаловалась дома:
— Они все такие... ненастоящие. Говорят одно, думают другое. Улыбаются, а глазами ненавидят.
— Это просто манеры, — устало объяснял Андрей. — Так принято.
— Вранье это, а не манеры, — фыркала Яна.
Работа у неё шла хорошо — пациенты любили за доброту и внимательность. Но с коллегами отношения не складывались. Яна говорила им в лицо, что думает — о халатности, о том, как врачи назначают дорогие лекарства за откаты. Её считали странной, деревенской. За глаза смеялись.
Андрей узнал об этом от Лёхи.
— Слушай, твоя жена того... поаккуратнее пусть будет, — сказал друг как-то за пивом. — Батя говорит, на неё жалобы пошли. Конфликтная больно.
— Она просто честная, — огрызнулся Андрей, хотя сам чувствовал — что-то идёт не так.
Точка невозврата наступила на новогоднем корпоративе. Андрей к тому времени уже открыл своё дело — небольшой магазин продуктов. Дела шли в гору, появились связи, нужные знакомства. Директор сети супермаркетов пригласил его на банкет в ресторан. Яна не хотела идти, но Андрей настоял.
— Это важно для бизнеса. Пожалуйста.
Она оделась в то самое платье, которое он купил полгода назад. Простое, чёрное. Рядом с жёнами других предпринимателей — в мехах, украшениях, с маникюром и макияжем — Яна выглядела серой мышкой. Андрей почувствовал стыд. И сразу же возненавидел себя за это чувство.
Всё рухнуло, когда жена директора, дама в золотом платье и с тремя подбородками, стала хвастаться новой шубой.
— Сто тысяч отдали! Но оно того стоит, норка же!
— А смысл? — вдруг сказала Яна громко, так что все повернулись. — Вы в ней как колобок. Лучше бы в спортзал деньги вложили.
Повисла гробовая тишина. Лицо директорши побагровело. Её муж сузил глаза. Андрей почувствовал, как всё внутри проваливается куда-то вниз.
Домой ехали молча. Андрей сжимал руль так, что побелели костяшки пальцев.
— Ты понимаешь, что наделала? — выдохнул он, когда захлопнулась дверь квартиры.
— Сказала правду, — Яна стояла у окна, скрестив руки. — Она действительно толстая. И платье на ней дурацкое.
— Это жена человека, с которым я веду дела!
— И что? Я должна врать? Восхищаться?
— Ты должна думать! — взорвался Андрей. — Хоть иногда! Ты — деревня, Яна. Деревенщина, которая не понимает, как живут нормальные люди!
Слова повисли между ними. Яна побледнела.
— Деревенщина, — повторила она тихо. — Понятно.
Андрей ушёл той же ночью. Хлопнул дверью так, что задребезжали стёкла, и понёсся куда глаза глядят. Остановился у Лёхи, напился до беспамятства. Друг молчал, только подливал и курил на балконе.
— Я же старался, — бормотал Андрей, уткнувшись в стол. — Всё для неё. А она... она не может просто помолчать, когда надо. Не может быть как все.
— А ты хотел, чтобы она другой стала? — спросил Лёха.
Андрей не ответил.
Через три дня он вернулся за вещами. Яна собрала их заранее — аккуратно сложила в сумки, даже выстирала и выгладила. Сама стояла у окна, худая, с тёмными кругами под глазами.
— Я сниму комнату, — сказала она без эмоций. — В общаге при больнице места есть. Деньги не нужны, сама справлюсь.
— Яна...
— Иди, Андрей. Ты же этого хотел.
Он развернулся и ушёл. И не оглянулся.
Месяцы потекли вязко, как дёготь. Андрей с головой погрузился в бизнес. Открыл второй магазин, познакомился с Кристиной — длинноногой блондинкой, менеджером по рекламе. Она знала, в какие рестораны ходить, какое вино заказывать, как правильно смеяться над шутками партнёров. Идеальная жена для бизнесмена.
Только по ночам Андрей просыпался и вспоминал серые глаза, веснушки на носу и то, как Яна смеялась на рыбалке.
Яна тоже не стояла на месте. Устроилась медсестрой в частную клинику — элитную, где принимали богатых пациентов. Платили в три раза больше, чем в обычной больнице. Она брала подработки, копила. Снимала крохотную комнату в общежитии, экономила на всём. Но не сдавалась.
А потом в её жизни появился Сергей.
Он попал в клинику после автокатастрофы — переломы, сотрясение. С ним влетела толпа охранников, секретарь, какие-то люди в костюмах. Все суетились, требовали лучшую палату, лучших врачей.
— Выйдите из процедурной, — спокойно сказала Яна здоровенному охраннику, который пытался пройти вслед за каталкой. — Здесь стерильная зона.
— Ты чё, коза? — охранник шагнул к ней. — Я сказал, я с боссом иду!
— А я сказала — выйдите, — Яна не отступила. — Или я позову охрану клиники, и вас выведут насильно.
Охранник опешил. С ним явно редко так разговаривали. С каталки раздался слабый смех.
— Витя, отвали, — прохрипел Сергей. — Девушка права.
Когда его перевели в палату, он попросил главврача назначить Яну персональной медсестрой. Платил огромные деньги — Яна отказывалась, но врач убедил: мол, работа как работа, чем хуже других?
Сергей оказался не таким, каким казался. Говорил мало, читал книги, благодарил за каждую мелочь. Через неделю спросил:
— Ты всегда такая смелая? Или только с идиотами вроде моих охранников?
Яна пожала плечами.
— Я просто не вру. Не умею.
Он посмотрел на неё долго.
— Редкое качество.
Когда его выписали, Сергей попросил номер телефона. Яна дала, не думая, что он позвонит. Но он позвонил. Пригласил на ужин. Потом ещё. И ещё.
Через полгода сделал предложение.
Прошло два года.
Андрей стоял в зале прилёта аэропорта, держа табличку с фамилией клиента. Бизнес разросся — теперь у него была сеть из пяти магазинов, и он лично встречал крупных поставщиков. Кристина осталась в прошлом — надоела со своими капризами и требованиями. Он был снова один. И вроде как доволен.
Толпа пассажиров хлынула из зоны прилёта. Андрей машинально сканировал лица, искал своего клиента. И вдруг замер.
Яна.
Она шла в паре метров от него, и он едва узнал её. Дорогое пальто, элегантная причёска, неяркий, но безупречный макияж. Она вела под руку мужчину лет сорока — высокого, седеющего, в безупречном костюме. На её пальце сверкало кольцо с бриллиантом размером с горошину.
Взгляды их встретились.
Яна остановилась. На секунду в её глазах мелькнуло что-то — удивление? боль? — но тут же погасло. Она слабо улыбнулась и кивнула. Просто кивнула, как давнему знакомому.
— Сергей, подожди секунду, — сказала она спутнику и подошла к Андрею.
Он стоял, не в силах вымолвить слова. Горло сдавило.
— Привет, Андрей, — голос её был спокойным, даже тёплым. — Как дела?
— Нормально, — выдавил он. — Ты... ты хорошо выглядишь.
— Спасибо. Мы из Нью-Йорка. Сергей там клинику открывает, я буду там работать. Переезжаем через месяц насовсем.
— Понятно.
Пауза повисла между ними — тяжёлая, наполненная всем тем, что они не сказали друг другу два года назад.
— Ты счастлива? — вдруг спросил Андрей.
Яна посмотрела на него внимательно. Потом улыбнулась — по-настоящему, как тогда, на берегу речки.
— Знаешь, Андрей, я поняла одну вещь. Сергей принял меня такой, какая я есть. Со всей моей деревенской прямотой, с моими тараканами. Он говорит, что это и есть настоящее — когда человек не притворяется. — Она помолчала. — А ты хотел меня переделать. Под себя, под свой мир. И это нормально, просто мы не подходили друг другу.
— Я был дураком, — прохрипел Андрей.
— Нет, — мягко возразила Яна. — Ты просто не был готов. Может, я тоже. Мы оба хотели что-то изменить, вместо того чтобы принять.
Сергей терпеливо ждал в стороне, листая телефон. Яна обернулась к нему, потом снова к Андрею.
— Мне пора. Береги себя. И найди кого-то, кто подходит тебе по-настоящему. Не внешне, а внутри.
Она легко коснулась его руки и пошла к мужу. Тот обнял её за плечи, и они растворились в толпе.
Андрей стоял посреди аэропорта, сжимая табличку, и смотрел им вслед. Внутри было пусто и странно спокойно. Будто закрылась какая-то глава. Больно, но правильно.
Вечером он достал телефон и удалил фото Кристины из галереи. Потом открыл старую папку — там была одна фотография: он и Яна на рыбалке, оба грязные, смеющиеся, счастливые.
Андрей посмотрел на неё долго. А потом, вздохнув, удалил и её тоже.
Пора было двигаться дальше. Без прошлого. К тому, кто примет его настоящего. Как когда-то, давно, на грязной дороге глухой деревни, одна девушка приняла растерянного городского парня, застрявшего в колее.