Лысый, который видел допрос, лёжа на траве, наслаждался отсутствием боли. Он с детства боялся боли, а судорог больше всего. Врачи все время твердили его матери, что ребенку нужны соли магния, а она не понимала и возражала, что ребенок и так есть всё деревенское. Вот у него нет-нет, да и случались судороги. Он из-за этого и плавать не научился – боялся утопнуть.
В это вечер он, как назло, вспомнил, как бабка рассказывала ему сказки, а дед учил рыбачить, видимо поэтому, когда все повернулись к нему, он прошептал, содрогаясь от внутреннего озноба смелой мышки, которая отвлекала кота от своих мышат:
– Убейте! Про проход на Землю не знаю, а знал бы, все равно не сказал, там и так проблем хватает без вас. Слава Богу, что с Землю сюда кроме нас никто не пришёл!
Златовласка, продолжая целовать черноволосого, гневно проговорила:
– Фил, ты что тянешь?! Тащи стимуляторы, а то я начну раздеваться, но потом я тебя размажу по стене.
– Не волнуйся! Всё будет нормально! – одна из Златовласок убежала.
Лысый устало подумал: «Что же они такою форму выбрали, а вдруг Хозяйка гостинцы проснётся? Жалко же бестолковку!», и так ему жалко стало дурёху, аж слёзы навернулись.
Черноволосый вдруг захохотал, потом сел и, обняв Златовласку, спросил Лысого:
– Хочешь быструю смерть?
– Я хочу жить! – пробубнил тот.
– Зачем тебе жить в чужом мире? – парень удивлённо поднял брови. – Ты здесь никого не любишь, ты одинок.
– Я готов даже кочкой жить, – Лысый горько вздохнул.
Златовласка, которую обнимал черноволосый, быстро заговорил:
– Где ты собираешься жить кочкой-то, на своей базе? А если она погибнет? Ты что, не знаешь то, что вы наворовали, вас убивает? – Василиса фантазировала на ходу. – Разве ты не заметил, что здесь никто не носит чистого золота! Золото используют-то только в сочетании с другими металлами. Понимаешь?
– Нет! – Лысый затряс головой.
– Тебя могут спасти только драгоценные камни. Они рассеивают вредоносное излучение, – Василиса старалась говорить убедительно, используя в своей выдумке значительные и тревожные слова.
«Ах, они, твари! Значит, они знали. Вот почему они покупали драгоценные камни! Что же делать? Как жить дальше?! Не они, так свои прирежут!». Бывший зек чуть не заплакал от обиды.
– Конечно, пусть живёт, пока… – Златовласка повернулась к черноволосому парню. – Пусть идёт! Им всё равно осталось жить полгода, цикл-то завершается!
От её слов у Лысого побежали мурашки по спине. (Господи! Во что же мы вляпались?). К Черноволосому подбежала ещё одна Златовласка и стала поить его жуткого вида бурдой.
Гигант давился и сердито шептал:
– Ленивый ты, Фил! Неужели нельзя сделать что-то поприличнее на вкус и цвет? Ведь невозможно это пить!
Златовласка, которая его поила, возмутилась:
– Пей давай! В следующий раз научишься разумно тратиться. Ведь просил же без изысков, так нет! Надо, чтобы это было как в Васькиных фильмах! Ты тоже пей! – и сунул бутылек с зеленоватой бурдой второй Златовласке, потом буркнула Лысому. – Ладно, вали из города! Свободен! Сейчас наши проводят тебя к воротам.
Бывший повар долго смотрел на них. То ли его образование, то ли увиденное и собственный жизненный опыт сказался, но его осенило.
– Ах, вон что… Если вы меня отпускаете, это значит, я не дойду. Вы что же, меня пожалели, когда обещали лёгкую смерть? Пожалели? Да?
Одна из золотоволосых девушек печально вздохнула.
– Жаль, что ты догадался, теперь тебе будет труднее умереть.
– Вон что! Значит, того уже нет в живых… – Лысый потёр лоб и сморщился. – Ладно, я мало, что знаю, но вам скажу! Мне кажется, что вы не хотите Земле вредить! Вам нужен заброшенный старый завод, по производству консервов на северо-востоке от Рила, рядом склады и антенна. Вторая наша база в зданиях брошенной фермы, там недалеко озеро. Вокруг много ловушек, из-за них на базе даже нхангов не боятся, но их расположение я не знаю. Понимаю, что мы здесь столько наворотили… Остановите это! Я ведь всю жизнь из-за трусости… Эх!
– Подаришь ему покой? – спросила черноволосого парня, та, которая прижималась к нему. – Ведь лихое лихому, а доброе доброму!
Бывший зек сгорбился, впервые он воспринимал смерть, как облегчение. Он с надеждой посмотрел на всех.
– Я очень боюсь умирать, но бабка говорила, что смерть боятся только трусы. Я трус, пусть этот даст лёгкую смерть. Без боли и страха! Он обещал. Я рассказал всё что знал.
– Хочешь уйти в детство? – тихо спросил черноволосый, Лысый сморщился и неверяще посмотрел на него. Гигант тряхнул гривой и хмыкнул. – Иди! Ведь уже зовут! Смотри.
– Где? – недоверчиво прохрипел Лысый.
– Да обернись же!
Лысый повернулся и вдруг оказался на пыльной, разбитой машинами деревенской улице. По краям дороги стояли выше его лопухи. Ноги ласкала нежная, как шёлк, пыль. Рядом сидела лохматая в репьях рыжая собачонка. Он вспомнил. Это же его собака, Жулька! Собачонка заулыбалась и завиляла хвостом, приглашая поиграть с ней. Над коровьей лепёшкой роились и жужжали толстые зелёные мухи. В пыли рылись растрёпанные куры.
Женский голос позвал издалека: «Стёпша!! Да где ж ты?! Иди, обед простыл! Иди, пострелёнок!». Он узнал этот голос, ахнул и побежал. Сердце остановилось, и он мягко ткнулся в траву сада. На его лице была светлая улыбка.
Василиса бродила от одной Златовласки к другой и снимала иллюзию, потом ушла в глубину сада и села у маленького пруда, ей было горько. Трой нашёл её и сел рядом.
– Ну а теперь, что? – он подтянул её к себе и обнял. – Ну же, говори! У тебя глаза полны слезами.
– Ты понимаешь, весь тот мир боится смерти, ведь за смертью неизвестность. А так просто убрать страх. Как это мы не догадались раньше? – Трой улыбнулся, но промолчал, и она печально вздохнула. – С другой стороны, боятся смерти только те, кто боялся жизни.
– Это не совсем так. Я бы сказал, что боятся те, кто и не жил, а существовал.
Она потерлась виском о его плечо.
– Трой, я меняюсь… Очень сильно. Я уже не та, которая пришла в этот мир. Будешь ли ты любить-то меня? Достойна ли я твоей любви?
– Что ты, Золотко, или не слышишь мою любовь? Ты моя, навсегда, моя девочка! Не волнуйся, просто с тебя слетела окалина твоего мира! – он нежно поцеловал её.
Василиса задумала было поплакать, но она вдруг вспомнила бабушку, которая однажды рассказала ей на ночь очередную историю про их род: «Я, когда малой была, то моя бабка сказывала, что в нашем роду были не только люди из наших земель. Были, которые случайно попали в наш мир. Говорят, странными они были и похожими на кошек. Тосковали очень, но нашли женщин с силой. Со временем всё исчезло, что было от кошек, только их сила осталась в нашей крови»
Трой, который слушал её мысли, хмыкнул.
– Хм… Может это были гатанги из нашего мира, а может и ханаши. Разве это важно? Наша задача защитить этот мир. Пойдём отдыхать! Вот что, Васёна, ты последние дни очень тратишься. Давай-ка восстанавливался! У тебя два дня. Фар займётся тобой. Ты только спи! Посмотрим, рискнут ли они людьми и пошлют ли поезд, когда их предупредили? Спи, девочка!
Она, подчиняясь приказу дрена, мгновенно заснула. Фар, который его ждал, покачал головой, увидев спящую на руках Троя его гатанги:
– Я надеюсь, что она хотя бы двое суток будет спать.
– Будет, не сомневайся! Я усыпил её.
– Трой, начинай её тренировать в соответствии с современными технологиям дренов! – Фар взволнованно засопел. – А то она, как начинает за тебя тревожиться, опять принимается за старое! У неё жуткое истощение! Её надо скорее положить в регенерационную ванну. Идём, я уже продумал специальные добавки.
Трой унёс её к целителям и погрузил в глубокий сон.
Василиса спала, и снилось ей, что она гуляет по взморью, недалеко от Мурманска, но города почему-то не было видно. Было холодно. Свинцовые волны мерно накатывали на берег. С моря тянуло солёной влагой. Кричали чайки, под ногами похрустывал замёрзший лишайник.
Гуляла долго, начала замерзать. Места в целом были знакомые, но она почему-то никак не могла вспомнить, как сюда попала и куда идти. Возникло беспокойство.
Шум набегающих волн нарушил бабушкин голос, доносившийся откуда-то издалека:
– Вася, Васёна!
Она обернулась. На берегу стояла бабушка, в любимой кофте в горошек, черной юбке из крепа, и почему-то, несмотря на холод, на плечах не было даже шали.
– Бабуль, ты жива?! – она так обрадовалась, что даже не удивилась.
– Не про то ты говоришь! – проворчала бабушка.
С моря задул ледяной ветер.
– Бабуля, не замёрзнешь? – забеспокоилась она.
– А ты?
Василиса счастливо засмеялась и тут же затарахтела:
– Мне не холодно! Значит, мне приснилось, что ты умерла? Хорошо-то как, что всё это был сон! Ой, и не хорошо вовсе! Что же, мне всё остальное тоже приснилось? Нет, не приснилось! Бабуль, что-то со мной не то.
Бабушка погрозила пальцем.
– Ну-ка, внученька вспоминай, что остальное? Самое главное!
– А я замуж вышла. Бабуль, он, как солнце!
– Ну вот, вспомнила главное! – бабушка улыбнулась ей. – Вспоминай дальше, внучка!
– Бабуль, как я хочу, чтобы ты увидела его!
– Хм…. Я ужо поговорила с ним. Ты слушайся его. Хороший он мужик, однако. Красивый, сильный, однако! Очень сильный! Любит тебя. Не зря я тебя берегла, он всем колдунам колдун, и владыка твоего сердца. Береги его! Люби его!
– Я и люблю больше жизни!
– А что же ты, внучка, не слушаешься его?
Василиса удивлённо моргнула, как это не слушается?
Откуда-то жаркий и очень знакомый голос позвал:
– Вернись, лада! Вернись ко мне! Вернись!
– Бабушка, это кто же зовёт меня?
Но бабушка куда-то исчезла. Беспокойство сменилось тоской. Небо стало серо-синим, облака заволокли горизонт. Собиралась гроза.
– Ой, это уже не под Мурманском, – прошептала она. – Где же это я оказалась?
Потянуло северным ветром. Василиса осмотрелась, она находилась в каком-то распадке, между невысоких гор. Недалеко была маленькая рощица из осин, трепещущих в предгрозовом ветре.
– Сиверко! – позвала во сне она его.
– Не туда смотришь! – прошипел-просвистел ветер.
Она сделала несколько шагов и сразу оказалась на поляне, на которой были то ли огромные металлические грибы, то ли округлые металлические кочки. Девушка удивлённо смотрела на них.
– Это за кочки-грибочки?
Бабушка, которая опять появилась откуда-то, закричала:
– Не жалей косу-то, не жалей!!
Тогда она ножом обрубила косу под корень, и золотые нити разлетелись по поляне. Всё исчезло.
Подул холодный ветер, и опять жаркий голос позвал:
– Вернись! Вернись, лада!
– Кто же это зовёт меня? – тихо спросила Василиса и внезапно догадалась, что спит, но никак не может проснуться.
– Вернись, лада! – звал голос. – Вернись ко мне!
Она, вспомнив всё разом, отчаянно закричала:
– Трой! Я не сплю! Трой! Я здесь!
– Скорее, лада! Вернись ко мне. Я здесь!
Встревоженные голоса, и она услышала, как кто-то сказал:
– Она просыпается, давай за кровью!
Василиса напряглась и открыла глаза, на неё взволнованно смотрел Фар.
– Что? Что-то случилось? – тревожно спросила она.
– Я уже думал, что мы не разбудим тебя, – просипел севшим голосом целитель.
– Почему? – она удивилась.
– Ты неделю спишь. Трой первый догадался, что, ты не просто спишь, и всё время звал тебя. Он чуть не спятил от страха за тебя. Я его отослал за кровью фейнов.
В комнату, где стояли регенерационные ванны, буквально ворвались все члены силта. Лица их были напряжёнными.
Трой, увидев её очнувшейся, устало сел на пол и выпил половину кувшина крови, которую достал для неё. Хлопнул себя по лбу и остатками напоил её. Василиса смотрела на всех и ощущала их тревогу и любовь.
– Вы что?! – прошептала она, глядя на них. – Я навсегда с вами. Вы же моя семья, моя кровь, моя родня! Я не покину вас!
Кира захлюпала носом и бросилась ей на шею. Фар посмотрел на всех.
– А хоть кто-нибудь одежду принёс, или так её голой и понесёте?
Трой улыбнулся и выдернул её из ванной. Василиса обнаружила, что у всех на левом предплечье татуировка – меч, разрубающий голову змеи, такую же татуировку она обнаружила и у себя. Она огляделась, все взволнованно смотрели на неё и молчали. Её испугало их молчание.
Тишину разорвал голос вошедшего Лиина:
– Ну?! Проснулась?
И тогда все заговорили разом, спрашивая её, Фара, Троя, как она чувствует себя? Гесс убежала и вскоре вернулась с обычной походной одеждой, такую Василиса уже носила. Ей на плечо Норм натянул широкий браслет, скрывающий татуировку.
– Надо узнать потом, зачем она? – подумала Василиса.
Кира расчёсывала и плела её косу. Подруги вертели её, одевая. Тонг, протянул два великолепных ронгаи. Она бестолково улыбнулась ему, поцеловала в щеку. Тонг махнул рукой, и сам прикрепил их к её поясу. Фил принёс барту, о которой Василиса так мечтала, и которую никак не могла забрать, не хватало времени.
Одетая Василиса повернулась к Трою, тот сидел на полу, молча улыбался и наблюдал суету сетиль. Его Златовласка села перед ним на колени и прошептала:
– Спасибо владыка-защитник за вторую жизнь. Не звал бы, не смогла бы я выйти из сна.
Дрен подтянул её к себе и замер, обняв. Затем хрипло прошептал:
– Я ведь чуть не потерял тебя, Золотко! Меня нханг дёрнул, немного почистить в лабиринтах то, что в тот раз не удалось. Всегда так делают, но у тебя в роду были невероятные дрены. Они создали программу защиты, которую я нечаянно активировал, и которая тебя отправила в долгий сон. Я четверо суток мучился с ней, пока не догадался, как отключить.
Василиса, стоя на коленях, положила ему на плечо голову.
– Ты владыка и сердца, и тела моего! Неужли ты думаешь, смог бы навредить мне?!
– Здесь такие чудеса творились! – просипел от волнения он. – Я пришёл к тебе, а тебя нет. Мы с Фаром чуть не спятили. Ванная есть, но пустая. Жуть! Фар принялся искать служителей, а я сижу и смотрю на ванную. Сдвинуться с места не могу! Фар прибегает, мы глядь, а ты спишь в ванной. Золотко, ты ведь где-то побывала, когда исчезала? Где?
– Не знаю.
– Однажды такое произошло с моей сестрой и её гатангом. Они во сне смогли переместиться, – Трой прижал её к себе, и Василиса почувствовала, как он взволнован, её гатанг, внезапно охрипнув, выдохнул. – Я вдруг понял, что должен войти в твой сон, но не смог сначала проникнуть в него. Но я не сдался. Я пытался и пытался.
– Трой! Похоже, этот сон нужен был, чтобы я побывала в каком-то месте.
Продолжение следует…
Предыдущая часть:
Подборка всех глав: