Статья, видимо, будет называться "Блеск и нищета Иркутска" или что-то вроде "Иркутск, который мы почти потеряли".
Там будет место и монохромным зимним пейзажам ноября:
и фешенебельные (кто-то поспорит, конечно, и это нормально) отели:
И наша азиатская аляповатость:
Мы с вами сделаем круг по "раёну", - всегда хотела это сделать... пройти близ моста, потом по улице Полины Осипенко, потом по улице Николая Гаврилова, по Чкалова и... опять по Осипенко:
Вообще я не слишком люблю (положа руку на сердце!) эти места... печальные они. И чисто биографически - часто я там бывала в какую-то... минуту душевной невзгоды, и просто... смотрите сами:
Но тем не менее... в такие погоды как в конце ноября - это оптимальный маршрут для фотосъёмки:
Бледно-красным отмечена на карте сама улица, а ярко-красным я показываю участок, по которому мы с вами прогуляемся в ближайшие дни вместе:
На самом деле я сюда ходила в лабораторию роддома (отнюдь не по радостным поводам деторождения) из женской консультации на Горького; в начале нулевых ходила сюда же в частный медкабинет... домов новых ещё не было, и я помню, как мы с мамой заглянули в полуразвалившийся дом и увидели хорошо сохранившийся камин:
- "здесь последние жители люди-любовники уходили, как реки, но счастливы были неотрывностью рук и сиянием лбов..."
- только и пропела я строчку из Екатерины Ачиловой. Что тут ещё скажешь?.. В смысле, что сказать-то можно много... а толку?
Не верьте градуснику. Было холоднее, ибо ветер сдирал с пальцев кожу и примораживал оставшиеся фаланги и суставы к металлу фотоаппарата (несмотря на перчатки:)
Словом, ждите обзора! а пока - читайте о Полине Осипенко с её же слов:
"...началась для меня новая, полная волнующей радости, вдохновенная служба родине. Тщательно обдумав и взвесив свои слова, я обещала на всесоюзном совещании летать выше всех девушек мира".
Полина Осипенко
"У нас зима, и на первых порах, пока не приелось, это чудесно. Опять вся жизнь написана черным по белому - снег совсем новый, и все на нем кажется новым и маленьким, все избушки, человечки, лошадки, собачки. Лишь река, как всегда, совершенно лишена уюта, и по-прежнему душу тревожит ее неуклонное движение, пусть скованное льдами. Небо здесь всегда низкое, близкое и более, чем где-либо понятное. До солнца и до луны здесь рукой подать (не то, что до Москвы), и своими глазами видишь, как и из чего Север создает погоду и непогоду, и ничему не удивляешься. Только северное сияние иногда поднимает небесный свод на такую высоту, что за сердце хватает, а потом опять отпускает, и опять ничего удивительного."
10 октября 1952
Ариадна Эфрон - письма к Борису Пастернаку