Письменные источники играют ведущую роль в построении Истории человечества. Археология, этнография, ДНК-генеалогия являются лишь вспомогательными дисциплинами. Хотя историки с археологами до сих пор еще не договорились до общения на одном языке. У археологов свои культуры (ананьинская, синташтинская, катакомбная и т.д.), которые еще нужно суметь привязать к скифам, хеттам или ахеменидам. Поэтому внимательнее пока посмотрим на главный наш носитель информации – бумагу.
Мне кажется, что роль и значение бумаги в развитии человеческой цивилизации, вообще, сильно недооценены. Хотя её появление в чем-то даже более значительное событие, чем открытие технологии производства металла.
Бесписьменные традиции
Бог дал живым существам определенный объем, набор генной поведенческой памяти и возможность получать установки и знания через личный контакт с представителями старшего поколения, уже получившего какой-то собственный опыт жизни. Потому в традиционных сообществах так ценится институт аксакалов. Потому так долго держалась традиция хождений, поездок к старцам за советом. Потому так сакрален дух старины, как носителя истинного знания.
В этой связи, мне кажется, уместным напомнить об опыте, который, скорее всего, никем и нигде не проводился и был просто выдуман. Но выдумка очень правдоподобная и интересная (как и наша История). Это как раз об обществе, в котором нет иных носителей информации, кроме самого смертного существа. Речь о мысленном эксперименте, предложенном доктором Г.С. Стивенсоном в 1966-м году и описанным в его книге «Культурное усвоение специфической усвоенной реакции у макак-резусов». Этот эксперимент получил известность в интернете как мем, цель которого объяснить то, как формируется общество и его традиции на примере обезьян.
Данный текст позаимствован из Википедии[1]:
«В вольере находятся пять обезьян, посередине помещения стремянка, а сверху висит гроздь бананов. Время от времени одна из обезьян предпринимает попытку взобраться по стремянке и взять бананы. После этого всех остальных обезьян обдают холодной водой из брандспойта; остаётся сухой только та, что взяла бананы.
На второй день эксперимент повторяется. На третий день обезьяны всей группой пытаются всячески помешать своему сородичу достать эти бананы.
Через несколько дней подобной практики обливания прекращаются, но одну из обезьян заменяют на новую. Та, в свою очередь, пытается достать бананы над стремянкой, однако ей препятствуют четыре старых. При этом новая обезьяна не знает о том, что может случиться, если она возьмёт бананы. В итоге она также сдаётся.
Затем ещё одну старую обезьяну меняют на новую, и она также пытается отведать бананы, и ей также не позволяют это сделать. При этом та обезьяна, которую заменили накануне, тоже принимает активное участие в нападках на нарушительницу.
Эксперимент продолжается, с последовательными заменами старых обезьян на новых. В итоге изначальный состав обезьян из вольера полностью исчезает. Но, тем не менее, никто из них не приближается к стремянке и не посягает на бананы».
Почему? Никто из них не знает. Здесь так принято.
Яркий пример такой же традиции уже из реальной жизни уже человеческого сообщества – это обряд обрезания в некоторых религиозных конфессиях, смысл которого не остался зафиксированным на бумаге.
Появление бумаги позволило накапливать и в дальнейшем черпать опыт, знания, мысли многих поколений всего человечества без непосредственного контакта с их живыми носителями. Кроме того бумага дала возможность фиксации и передачи неограниченному кругу лиц сложных мыслей. Таких, например, как проекты и технологии.
Этих опций не было в изначальной конструкции мира. И это оказался колоссальный ресурс для развития человеческой цивилизации.
Без бумаги невозможно было даже выйти за рамки управления отдельными общинами (феодальными поместьями) и создать такое сложное, многоячеистое социальное объединение, как государство. Помните у Маяковского:
Голос единицы
тоньше писка.
Кто её услышит? -
Разве жена!
И то
если не на базаре,
а близко
Это ведь и о пределах живой коммуникации.
Поэтому, на мой взгляд, являются выдумками и истории о том, как варвары периодически уничтожали наши цивилизации. Римскую, например. Будто многочисленные организованные орды дикарей нападали на очаги цивилизации и рушили все. Такие сказки уместны в книгах Толкиена, но вряд ли допустимы в серьезных исторических работах.
У бесписьменных народов нет ресурса, нет организационного инструмента для объединения. Отряд Кортеса насчитывал 508 пехотинцев, 16 конных рыцарей, 13 аркебузиров, 32 арбалетчика. По данным «Повести о Сибири и о сибирском взятии» владычного дьяка Саввы Есипова, численность отряда Ермака составляла 540 человек. Этого хватало, чтобы покорить народы Сибири и Америки. То же можно сказать и о колонизации Африки и Австралии. Подозреваю, что и «Великое переселение народов» происходило по подобному же сценарию.
Первые бюрократы
Без письменности невозможно построить государство, основой которого является бюрократ.
С первым примером создания организационной структуры - класса бюрократов-чиновников, получающих и исполняющих письменные распоряжения верховной власти и класса писцов с системой архивов мы сталкиваемся в Древнем Египте.
В работе Джеймса Генри Брэстеда «История Египта с древнейших времен до Персидского завоевания» так описывается это государственное устройство в период примерно с 2613 по 2345 года до нашей эры (четвертая и пятая династии) – четыре с половиной тысячи лет назад:
«Верхний Египет был разделен приблизительно на 20 административных округов, и позднее мы находим еще столько же округов в Дельте… Во главе округа (или нома) стоял в эпоху Четвертой и Пятой династий коронный чиновник, известный под именем «первого после царя»…
Ном, управлявшийся «местным губернатором», представлял собою миниатюрное государство или административную единицу, обладавшую всеми органами управления: сокровищницей, судом, земельным управлением, учреждением ведавшим сохранностью насыпей и каналов, отрядом милиции, обмундировочным магазином; в этих присутственных местах находилось множество писцов и счетчиков и всё возраставшее количество архивов и поместных отчетов.
Непосредственным главой всего правительства был первый министр фараона или, как его чаще называют на востоке, визирь. В то же время он регулярно отправлял функции верховного судьи. Таким образом, он был после фараона самым могущественным человеком в государстве, и вследствие этого должность визиря занималась в эпоху Четвертой династии наследным принцем. Его палата или канцелярия служила правительственным архивом, и сам он был главным государственным архивариусом. Государственные анналы назывались «царскими писаниями».
В архиве визиря были зарегистрированы все земли, и все поместные архивы имели здесь свое средоточие и друг с другом согласовывались; здесь протоколировались завещания, и, после их вступления в силу, здесь же обнародовались вытекавшие отсюда новые титулы».
Даже через три тысячи лет (если верить нашим историкам) такая система управления была еще недоступна неграмотной в основной своей массе, раздробленной феодальной Европе. И только с распространением бумаги, письма и грамотности за пределами монастырей здесь смог начаться процесс создания государственных объединений.