Глава двадцать седьмая (продолжение)
«Побегай, родная. – Усмехнулся Трунов, увидев, как мечется по вестибюлю сотрудница наружного наблюдения в поисках напарника. – В следующий раз головой будешь думать, какую обувку на службу надевать». Всё вроде бы сложилось, однако Дмитрий решил не рисковать и дал приличного крюка по лабиринтам метро: на Белорусской радиальной перешёл на Кольцевую и, доехав до Комсомольской, со спокойной душой вернулся на Сокольническую линию. Через десять минут он уже входил в телефонную будку на Преображенке, чтобы сообщить Александру Петровичу о неурочном визите.
***
- Хорошо, хоть позвонить догадался. – Привычным ворчанием встретил Новиков гостя на пороге квартиры. – Я было в Наро-Фоминск собрался. Хотел там переночевать, чтоб с утра делами заняться. А тут ты. Что-то серьёзное?
- Вообще-то мы с самого начала договаривались о звонках. – Как будто с досадой возразил Дмитрий. Он уже привык к своеобразным манерам ветерана и счёл нужным подыграть. - И я, позвольте заметить, неукоснительно следую вашим инструкциям. По крайней мере, в части, касающейся конспирации. Разве нет?
- Ладно, не заводись. В конце концов, я имею право обозначить своё старшинство. Два подполковника в однушке — это явный перебор. Того и гляди, до драки дойдёт. Тапки надевай, руки мой и на кухню.
***
- Устранили, значит, нашего Брянцева. – Вздохнул Александр Петрович, выслушав подробный доклад. – Как говорится, что и требовалось доказать. Чэтэдэ, одним словом. Слушай, сынок. - Вдруг заторопился он, путаясь и перескакивая с одного на другое. – Только не злись и не перебивай … не ругайся на старика. Может, ну их к такой-то матери? У тебя карьера началась … серьёзная … семья, детки, опять же. Замначальника отдела не последний человек в конторе … Давай считать, что ты уже свою часть работы выполнил? Ей-богу, душа болит за … ну сам подумай, стоит оно того? А я слово даю, что доведу до конца.
Трунову стало невыносимо жаль старшего товарища, который на мгновенье действительно стал похож на дряхлого старца.
- Не злился, не перебивал и не сердился. – Раздельно произнёс он. – Короче, как те обезьянки, которые не слышат, не видят и молчат в тряпочку. Как думаете, Александр Петрович, - деловым тоном продолжил Дмитрий, давая понять, что уже перевернул страницу в разговоре, — это мог быть Питовранов? Я имею в виду, по его приказу?
- Сложно сказать, Дима. Я тебе говорил, что мало поработал под началом Евгения Петровича. Мне он показался настоящим чекистом. Дурацкое слово «показался»! – Недовольно поморщился ветеран. – Ничего не «показался». Так оно и было. Если бы не рассказ Брянцева и не дискета, никогда бы не поверил, что Питовранов мог … гм … перекраситься. Но против фактов не попрёшь. Деньги и власть, видать, перевесили.
- Проще говоря, - испытующе взглянул Трунов, - вы уверены, что Бориса Аркадьевича устранили по распоряжению Питовранова?
- Допускаю. Чувствуешь разницу?
- Не совсем. – Признался Дмитрий. – Объясните?
- А что тут объяснять? За годы работы нелегалом я всего насмотрелся. Мы с тобой воленс-ноленс оказались втянуты в чью-то многоходовку, а многоходовки иной раз выдают такой результат, что потом сами организаторы диву даются. Впрочем, не мне судить.
- Почему?
- Я только исполнитель. Моя задача, прости за тавтологию, выполнить конкретное задание и остаться вне подозрений или хотя бы вне досягаемости контрразведки противника. Только и всего. Короче, у каждого разведчика свой уровень. Самовольный выход за пределы грозит непредсказуемыми последствиями.
- Что-то я совсем запутался. – С досадой пробурчал Трунов. – Это вы сейчас к чему?
- К тому, мой друг, что нам надо соизмерять свои возможности. – Снисходительно пояснил Новиков. — Вот к чему. Мы с тобой при всём желании не можем изменить ход истории. А вот повлиять - вполне. Организовать контригру против условного «Питовранова» нам не под силу, значит, пока ограничимся передачей дискеты Крючкову, а там видно будет.
- А как быть со смертью Брянцева? – Возмутился Дмитрий. - По-вашему, пусть с рук сходит?
- Не торопись, Дмитрий Игоревич. Повторяю: всему своё время. Поэтому давай-ка плясать от печки, которая дискета. Тем более, нам с тобой откровенно подфартило. Грех не воспользоваться такой удачей.
- А вы уверены, что Крючков тот человек, который нам нужен? – С сомнением посмотрел Дмитрий. – Лично я не очень.
- Опять за своё? – Недоумённо, чуть сердито пожал плечами Александр Петрович. – Я, скажем так, неплохо знаю бывшего шефа. Если бы инициатива розыска исходила от Владимира Александровича, то мою персону давно бы показывали по телевизору, а фотографии висели бы на каждом столбе. А что мы имеем на сегодня? Ничего. Тишина. Значит, инициаторами выступают те, кто под ним или вообще люди со стороны, имеющие крепкие связи в комитете. Причём на самом высоком уровне.
- Например, Питовранов? – Упрямо вздёрнул подбородок Трунов.
- Например, Питовранов. – Вынуждено согласился Новиков. – Уж кому-кому, а ему на связи грех жаловаться. Ты намедни сам рассказывал, как его Титов по коридору сопровождал.
- Ну хорошо. – Вздохнул Дмитрий. – Передадим дискету, а дальше что? Сидеть и ждать?
- А как ты хотел? Любая партия, дружок, начинается с разведки. Если вывести за рамки наружку и мнимое самоубийство Брянцева, то по большому счёту мы играем белыми, поскольку передача дискеты — это первый ход. Теперь нужно ждать ответного хода. Такова логика.
- Мне кажется, аналогия с шахматами притянута за уши. – Возразил Трунов.
- Почему?
- За шахматной доской всегда двое, а в нашем случае уже минимум трое.
- Какой ты, однако, упёртый! – Усмехнулся Новиков. – Ну хорошо, попробую объяснить простыми словами. Если Крючков не в курсе компромата, то, получив дискету, он займёт наше место у доски, а мы на время выйдем из партии. Так понятно?
- А если в курсе?
- А если в курсе, то, получается, он всегда был на той стороне. И тогда жди беды. Крючков не станет либеральничать ни с тобой, ни со мной. Теперь ты понимаешь, почему я прошу тебя остановиться? Один я всегда смогу затеряться на просторах нашей необъятной родины, а у тебя семья.
- Я принял решение и менять его не собираюсь. – Категорическим тоном заявил Дмитрий. – Будь Крючков на той стороне, он никогда бы не утвердил моё назначение. Вопрос закрыт. Будем считать, что я спросил из чистого любопытства. Лучше поделитесь, как к председателю прорываться намерены. Я, конечно, небольшой специалист в охране первых лиц, но видел ребят из охраны Крючкова. Должен сказать, весьма решительные парни. Просто так к телу не пропустят.
- С этим-то как раз проблем не предвидится. – С охотой переключился ветеран. – Во дворец культуры я войду по удостоверению и спокойненько подожду, когда Владимир Александрович начнёт фотографироваться с рабочими.
- Ну да. – Согласился Трунов. – Накануне референдума непременно начнёт. Групповая фотография как символ единства советского народа. Вы уж постарайтесь, Александр Петрович, - как бы невзначай обронил он, - рядом оказаться.
Дмитрий думал, что Новиков сейчас отшутится, однако тот отреагировал со всей серьёзностью.
- Обязательно. И не за спиной, а непременно рядом и по правую руку.
— Это ещё зачем? Вы же нелегал? Разве вы имеете право на публичность? Не знаю … в конце концов, есть какие-то правила поведения.
- Понимаешь, в чём дело? Как только я передам дискету, на мне сразу поставят крест. При помощи Крючкова я смогу выйти из дворца культуры и даже скрыться. Но дальше придётся рассчитывать исключительно на свои силы и опыт. Даже если председатель, скажем так, «восстановит» меня в правах гражданина и пенсионера. И если со мной что-нибудь случится, постарайся сообразить, как использовать этот снимок в газете и копии материалов.
- Вы сейчас серьёзно?
- Более чем. Видишь ли, мой друг? Если мы правильно определились с Евгением Петровичем, а факты говорят, что мы не ошиблись, то Питовранов всегда доводит дело до конца. Даже по мелочам. По крайней мере, так было в наши с ним времена. Судя по истории с Брянцевым, он остался верен себе. Так что скучать мне не придётся.
- В таком случае вам нельзя передавать завтра дискету. – Решительно заявил Трунов. – Слишком демонстративно. Лучше воспользоваться старым, вернее, личным каналом связи.
- Не факт, что канал действующий. – Начал загибать пальцы Новиков. – Не факт, что Крючков узнает меня по голосу. Не факт, что я смогу убедить его по телефону. Достаточно? Или продолжить? Только боюсь, пальцев не хватит.
- Тогда надо вообще отказаться от этой затеи или отложить на время.
— Вот те на! – Всплеснул руками ветеран. – А как быть с совестью? Не ты ли меня упрекал, что я «заднюю» желаю включить? «Выбор сделан», - твои слова?
- Ну, мои. – Неохотно признался Дмитрий. – Только я не предполагал, что так далеко зайдёт.
- Как ни парадоксально, но мой единственный шанс остаться в живых — это лично встретиться с Крючковым. – Задумчиво заговорил Новиков, словно рассуждая вслух. – Но это не самое главное. Перешагнул седьмой десяток и будет. Я обязан до конца выполнить свой долг. Вот встречусь я на том свете с Иваном, что ему скажу? Что струсил? Родину предал? Ну уж нет …
- Хватит меня пугать, Александр Петрович. – Неловко улыбнулся Трунов. – Ей-богу, мороз по коже. Послушайте! А может, мне завтра в компанию к Титову напроситься? А что? Я у него теперь как бы в фаворитах числюсь.
- Ни в коем случае. Твоё появление снимет все сомнения, на чьей ты стороне. А мы ведь собираемся продолжить партию. Или нет?
- Разумеется.
- А раз «разумеется», тогда принимай новую должность и занимайся службой. Кстати. Копию ни в кабинете, ни в квартире хранить нельзя. И ещё. Пару дней воздержимся от контактов. Договорились?
- Договорились.
Предыдущая часть. https://dzen.ru/a/aSwlHNcBpy4WTJxS
Повести и рассказы «афганского» цикла Николая Шамрина, а также обе книги романа «Баловень» опубликованы на портале «Литрес.ру» https://www.litres.ru/