Нажала на имя дочери в телефоне. Хотела спросить, придёт ли она в воскресенье на обед. Гудки. Три, четыре. Потом щелчок, голос Кати:
— Мам, погоди секунду.
Звук приглушился. Она прикрыла микрофон ладонью, наверное. Но слышно было.
— Да, это мать. Сейчас сброшу.
Другой голос, женский, незнакомый:
— Опять звонит? Третий раз за день?
— Угу. Контролирует. Как всегда.
Я не сбросила звонок. Держала трубку у уха. Слушала.
***
Катя — моя единственная дочь. Родила её в двадцать три, растила одна. Отец смылся, когда узнал про беременность. Больше его не видела. Работала продавцом в магазине одежды, потом кассиром в супермаркете. Зарабатывала мало, хватало только на еду и одежду. Съёмная однушка. Старая мебель. Вечная экономия.
Но я давала Кате всё, что могла. Кружки, репетиторы, новые вещи. Себе отказывала, ей — нет. Хотела, чтобы у неё было лучше, чем у меня.
Дочь выросла. Закончила университет, нашла хорошую работу в маркетинге. Зарабатывает прилично. Сняла квартиру в центре. Живёт своей жизнью.
А я осталась в той же однушке на окраине. Всё та же работа кассиром в "Пятёрочке". Зарплата тридцать две тысячи. На большее не тянет образование. Только школа за плечами.
Пять лет назад вышла замуж второй раз. За Виктора, мужчину на три года старше. Добрый, спокойный. Работает водителем маршрутки. Зарабатывает чуть больше меня. Живём вместе, тихо. Без ссор, без скандалов.
Но Катя Виктора не приняла. С первого дня.
— Мам, ты что, серьёзно? Зачем тебе это?
— Катюш, я его люблю.
— Да ладно! Ты просто боишься остаться одна!
Обидно было. Но я не стала спорить. Думала, привыкнет. Примет со временем.
Не приняла.
Приезжала редко. Раз в месяц, максимум два. Заходила на час, пила чай, уезжала. С Виктором почти не разговаривала. Сухо здоровалась, натянуто улыбалась.
Я звонила ей часто. Каждый день почти. Спрашивала, как дела, что на работе, не нужна ли помощь. Катя отвечала коротко:
— Нормально. Всё хорошо. Некогда, мам, созвон через пять минут.
И я отпускала её. Но переживала. Дочь же. Хотелось знать, что у неё всё в порядке.
А теперь я стояла на кухне с телефоном у уха. Слушала, как Катя говорит с кем-то про меня.
— Она каждый день звонит. Спрашивает одно и то же. Достала уже.
— Так скажи ей.
— Говорила. Не доходит. Она считает, что имеет право контролировать мою жизнь. Потому что "я тебя растила одна, всё тебе отдала".
Голос Кати был усталым. Раздражённым.
— И что, отдала?
— Отдала. Но я не просила. Я не просила её отказываться от всего ради меня. А теперь она требует, чтобы я была благодарной.
У меня перехватило дыхание. Руки задрожали.
— А этот её муж? Виктор?
— Ужас просто. Приходишь к ним — он там сидит в трениках, телевизор смотрит. Ни о чём говорить не может. Мама в него влюблена, как девчонка. В пятьдесят лет.
— Ну пусть живёт, как хочет.
— Да я не против! Пусть живёт! Но она постоянно ждёт, что я приеду, посижу с ними. Зачем? Мне скучно. Мне неинтересно.
— Скажи ей.
— Говорила. Она обижается. Плачет. "Ты меня не любишь". Вот прямо как ребёнок.
Я нажала отбой. Положила телефон на стол. Села на стул.
Комната поплыла перед глазами. Сердце подступило к горлу.
"Достала". "Контролирует". "Как ребёнок".
Это Катя говорила. Моя дочь. Которую я растила двадцать восемь лет. Которой отдала всё.
***
Витя вернулся с работы в семь вечера. Увидел меня на кухне.
— Лен, что случилось?
Я не ответила. Смотрела в окно.
— Лена?
— Ничего.
Он подошел. Обнял. Я не отстранилась. Просто стояла.
— Это из-за Кати?
— Откуда знаешь?
— Догадался. Ты всегда такая после разговора с ней.
— Я ей позвонила. Случайно услышала, как она говорит про меня. С подругой.
— И что она сказала?
Я пересказала. Виктор молчал. Потом вздохнул.
— Лена, я тебе давно говорю. Отпусти её.
— Как отпустить? Она моя дочь.
— Взрослая дочь. Со своей жизнью. Ты цепляешься за неё. А она задыхается.
— Я не цепляюсь! Я просто интересуюсь!
— Ты звонишь ей три раза в день. Обижаешься, если она не берёт трубку. Ждёшь, что она будет приезжать каждую неделю. Лена, это и есть цепляние.
Я отстранилась. Посмотрела на него.
— Ты на её стороне?
— Я на твоей стороне. Поэтому и говорю. Ты сама себе делаешь больно.
— Как это я сама?
— Ты требуешь от Кати того, чего она дать не может. Внимания. Благодарности. Постоянного присутствия в твоей жизни. А она не хочет. У неё свои планы, свои интересы.
— Но я же её мать!
— И это не делает тебя центром её вселенной.
Я развернулась к окну. Слёзы навернулись. Злость накатила.
— Я всю жизнь отдала ей. Всё. Работала на трёх работах. Отказывала себе во всём. Чтобы у неё было.
— Она не просила тебя об этом.
— Что?
— Катя не просила тебя жертвовать собой. Ты сама решила. И теперь ты хочешь, чтобы она чувствовала вину. Благодарность. Долг. Но так не работает, Лена.
Я села на стул. Закрыла лицо руками.
— Я просто хотела, чтобы ей было хорошо.
— И ей хорошо. Она выросла. Нашла работу. Живёт отдельно. Справляется. Ты сделала своё дело.
— Тогда почему она меня избегает?
— Потому что ты не отпускаешь. Ты требуешь от неё постоянного внимания. А ей нужно пространство.
Виктор сел рядом. Взял мою руку.
— Лена, Катя любит тебя. Но она не обязана проводить с тобой всё время, звонить каждый день или принимать меня.
— Она тебя не принимает, потому что ревнует.
— Возможно. Но это её право. Она взрослая. У неё своё мнение.
Я вытерла слёзы.
— Что мне делать?
— Отпустить. Перестать звонить по три раза в день. Перестать обижаться, если она не приезжает. Жить своей жизнью.
— У меня нет своей жизни. Есть работа, дом, ты. И Катя.
— Вот именно. Катя не должна быть смыслом твоей жизни. Найди что-то ещё.
***
Я не звонила Кате три дня. Трудно было. Хотелось взять телефон, набрать номер, услышать её голос. Но я сдерживалась.
На четвёртый день Катя позвонила сама.
— Мам, ты чего не звонишь? Всё нормально?
— Нормально.
— Точно?
— Да.
Пауза. Катя явно ждала, что я спрошу, как у неё дела. Но я молчала.
— Ну ладно. Пока.
— Пока.
Трубка замолчала. Я положила телефон. Внутри было странное чувство. Облегчение? Грусть? Не поняла.
Прошла неделя. Катя позвонила снова.
— Мам, ты на меня обиделась?
— Нет.
— Тогда почему не звонишь?
— Решила не беспокоить тебя.
— Это из-за того разговора? Ты случайно услышала?
Я не ответила сразу. Потом сказала:
— Да.
Катя вздохнула.
— Прости. Не хотела, чтобы ты это слышала.
— Но ты это думала.
— Да.
Честность. Хоть что-то.
— Катя, я поняла. Я действительно тебя доставала. Звонила слишком часто. Требовала внимания. Обижалась.
— Мам...
— Дай мне договорить. Я всю жизнь посвятила тебе. И где-то внутри ждала, что ты будешь посвящать мне свою. Но это неправильно. Ты взрослая. У тебя своя жизнь. И я не имею права требовать от тебя больше, чем ты можешь дать.
Катя молчала. Потом тихо:
— Я тебя люблю, мам.
— Знаю. И я тебя люблю. Но любовь не означает, что ты должна со мной видеться каждую неделю. Или звонить каждый день.
— Я просто... мне нужно своё пространство.
— Понимаю. И я тебе его дам.
— Правда?
— Правда. Больше не буду звонить по три раза в день. Не буду обижаться, если ты занята. Не буду ждать, что ты полюбишь Виктора.
Катя засмеялась. Сквозь слёзы, кажется.
— Мам, ну с Виктором не всё так плохо. Просто он... не мой круг общения.
— Это нормально. Он и не должен быть.
— Но он тебе нравится?
— Очень. Он добрый. Заботливый. Мне с ним хорошо.
— Тогда ладно. Я рада за тебя.
Мы поговорили ещё немного. Спокойно. Без напряжения. Попрощались.
Я положила трубку. Виктор сидел рядом.
— Ну как?
— Нормально. Мы договорились.
— И что теперь?
— Теперь я живу своей жизнью.
— А что это значит?
Я задумалась. Правда, что это значит? Последние двадцать восемь лет моя жизнь крутилась вокруг Кати. Работа была ради денег для неё. Редкие выходные тратила на уборку, готовку, дела. Когда Катя съехала, появилась пустота.
Я заполнила её звонками. Переживаниями. Обидами.
А теперь эта пустота снова здесь. И нужно её чем-то заполнить.
— Не знаю пока, — честно ответила я.
***
Начала с малого. Записалась на йогу. В спортзале возле дома. Две тысячи в месяц за абонемент. Раньше я бы подумала: "Дорого, лучше отложу". Но решила: почему нет?
Ходила три раза в неделю. Сначала было трудно. Тело не гнулось, мышцы болели. Но тренер подбадривала:
— Елена, отлично! Продолжайте!
Через месяц стало легче. Тело привыкло. И появилось что-то ещё. Ощущение, что я делаю что-то для себя. Не для дочери, не для мужа. Для себя.
Познакомилась в группе с женщиной. Ирина, ровесница. Работает медсестрой. Тоже одна растила дочь. Мы разговорились после тренировки.
— Пойдёмте чай попьём? — предложила она.
Я согласилась.
Мы сидели в кафе возле спортзала. Пили чай. Ирина рассказывала про работу, про дочь, которая живёт в Москве.
— Звонит раз в неделю. Иногда реже. Я не обижаюсь. У неё своя жизнь.
— А вам не грустно?
— Грустно. Но я же понимаю — она взрослая. Ей не нужна мама, которая звонит каждый день.
— Я раньше звонила. Каждый день. Моей дочери надоело.
— А сейчас?
— Сейчас не звоню. Жду, когда она сама позвонит.
— И она звонит?
— Раз в неделю. Иногда чаще.
Ирина кивнула.
— Вот видите. Когда вы отпустили, она сама начала тянуться.
Странно, но это была правда. Катя стала звонить чаще. Не каждый день, но стабильно. Раз-два в неделю. Спрашивала, как дела. Рассказывала про работу.
А недавно предложила:
— Мам, давай в субботу встретимся? Кофе попьём.
Я обрадовалась. Но не показала.
— Давай. Во сколько?
— В два. В том кафе у метро.
— Хорошо.
Мы встретились. Сидели два часа. Катя рассказывала про новый проект на работе. Я слушала. Не перебивала. Не давала советов. Просто слушала.
— Мам, а ты как? — спросила она.
— Нормально. На йогу хожу. С Ириной подружилась. Виктор хочет летом на море поехать.
— Серьёзно? Мам, это круто!
— Да, я тоже рада.
Катя улыбнулась.
— Ты изменилась.
— В смысле?
— Стала... спокойнее. Раньше ты всегда напряжённая была. Переживала обо мне. А сейчас ты какая-то расслабленная.
— Перестала цепляться за тебя.
— Да. И это хорошо. Мне стало легче. Честно.
Мы допили кофе. Обнялись на прощание. Катя уехала на такси. Я села в маршрутку. Ехала домой. Смотрела в окно.
Внутри было спокойно.
Не грустно. Не обидно. Спокойно.
Катя больше не центр моей вселенной. У меня есть йога. Ирина. Виктор. Работа. Планы на лето.
И это нормально. Это правильно.
***
Прошло три месяца. Катя приезжала раз в две недели. Не по моей просьбе. Сама. Заходила на пару часов. Мы пили чай, болтали. Иногда она оставалась на ужин. Виктор готовил свои фирменные пельмени. Катя хвалила.
— Дядь Вить, вкусно. Рецепт дашь?
Виктор удивлённо смотрел на неё. Потом на меня. Я пожала плечами. Катя называла его по имени. Не "дядя Витя", не "мамин муж". Просто Виктор. Или "дядь Вить", как сейчас.
Это был прогресс.
Однажды она сказала:
— Мам, прости за то, что я говорила тогда. Про тебя.
— Не надо.
— Нет, я хочу. Я была резкой. Злой. Но ты реально меня доставала. А сказать я не могла. Боялась обидеть.
— Понимаю.
— Но сейчас хорошо. Мне комфортно. Мне не нужно оправдываться, почему я не звоню.
— И мне хорошо. Я больше не сижу у телефона, не жду твоего звонка.
Катя кивнула.
— Как ты это сделала? Отпустила меня?
— Поняла, что ты не моя собственность. Ты отдельный человек. Со своей жизнью. И я не имею права требовать от тебя больше, чем ты готова дать.
— Ты молодец, мам.
— Нет. Я просто перестала быть глупой.
Мы засмеялись.
Вечером я сидела с Виктором на кухне. Пили чай. Виктор листал новости в телефоне. Я смотрела в окно.
— Знаешь, Вить, я раньше думала, что если Катя не со мной, значит, моя жизнь бессмысленна.
— А сейчас?
— Сейчас понимаю, что у меня есть своя жизнь. И она не крутится вокруг дочери.
— Наконец-то.
Я улыбнулась.
— Спасибо, что не бросил меня. Когда я была невыносимой.
— Ты не была невыносимой. Ты просто боялась потерять Катю.
— Но я её теряла именно из-за этого страха.
— Да. Но ты это поняла. И изменила.
Я подошла к нему. Обняла. Он обнял в ответ.
— Я люблю тебя, — сказала я.
— И я тебя.
Мы сидели так несколько минут. В тишине. В тепле. В своём доме.
Катя где-то там, в своей жизни. У неё свои планы, свои радости, свои трудности. Она справится. Потому что она взрослая. Потому что я её этому научила.
А у меня своя жизнь. Не хуже. Не лучше. Просто своя.
И я больше не чувствую вину за то, что не звоню дочери каждый день. Не обижаюсь, что она не приезжает каждую неделю.
Я поняла главное: можно заботиться, не цепляясь.
Можно быть рядом, сохраняя дистанцию.
И это нормально. Это здоровая любовь. Где есть место и для меня, и для неё.
Я открыла календарь в телефоне. Отметила даты: йога, встреча с Ириной, поездка с Виктором на выходные в область.
Моё время. Мои планы. Моя жизнь.
И Катя в ней есть. Но она больше не единственное, ради чего я живу.
А вы смогли бы отпустить взрослого ребёнка и перестать требовать от него постоянного внимания, даже если страшно остаться не нужной?
Друзья, если вам понравился рассказ, подписывайтесь на мой канал, не забывайте ставить лайки и делитесь своим мнением в комментариях❤️