Что-то давно я нейросетям слово не давал. Исправляюсь.
Сцена: Зал заседаний бюджетного комитета Конгресса США. 1973 год.
Атмосфера: Как на похоронах очень дорогого хомячка. Запах застарелого табака, полированного дерева и едва скрываемого раздражения.
Напротив ряда суровых сенаторов сидят двое. Первый — доктор Харрисон Вэнс, директор NASA по перспективному планированию. У него лицо человека, который только что видел будущее и теперь пытается продать его в рассрочку. Второй — доктор Гюнтер Шмидт, бывший инженер из команды фон Брауна. Он похож на восторженного профессора, который вот-вот достанет из портфеля действующую модель черной дыры.
Председательствует сенатор Бафорд «Бульдог» МакКласки, чьё лицо выглядит так, будто его вытесали из гранита и каждое утро полируют наждачной бумагой.
— Джентльмены, — пророкотал МакКласки, постучав трубкой по пепельнице. — Мы потратили на вашу программу «Аполлон» двадцать пять миллиардов долларов. Двадцать пять. Миллиардов. Мы слетали на Луну шесть раз. Мы воткнули флаг, пнули пару камней и сыграли в гольф. Мои избиратели в Южной Каролине спрашивают: «Бафорд, а что дальше? Они собираются открыть там боулинг?». Так что, доктор Вэнс, удивите меня.
Вэнс откашлялся и включил проектор. На экране появился рисунок скромной бочки с ножками.
— Сенатор, мы предлагаем Фазу Один. Программа «Аванпост». Используя уже имеющиеся ракеты «Сатурн-5», мы создадим на Луне небольшую научную базу на трёх человек. Это логичное, экономичное развитие...
— Экономичное? — перебил МакКласки. — У вас в NASA слово «экономичное» означает «стоимостью меньше, чем штат Делавэр»? Подробнее, пожалуйста.
Вперёд подался Гюнтер Шмидт, его глаза загорелись.
— О, это гениально в своей простоте! Мы сажаем жилой модуль! Потом, отдельным рейсом, мы сажаем «Хот Потэйто»!
Сенатор МакКласки замер.
— «Горячую картошку»? Вы собираетесь разводить на Луне овощи? Наконец-то что-то полезное!
— Nein! — всплеснул руками Гюнтер. — Ядерный реактор! Мы его так называем. Мы привозим его, наш лунный бульдозер — мы зовём его «Лерой» — выкапывает ямку, сталкивает туда «картошку» и засыпает лунной грязью. Бесплатная защита от радиации! Просто и гениально!
— Вы хотите закопать ядерный реактор на Луне с помощью бульдозера по имени Лерой? — уточнил сенатор, медленно массируя виски.
— Именно! — сиял Гюнтер.
Вэнс поспешил вмешаться:
— А для передвижения у нас будет герметичный ровер, сенатор. Настоящий дом на колёсах! Экипаж сможет уезжать на недели!
— Чтобы что? — нахмурился МакКласки. — Искать, где Лерой потерял свою «картошку»? Какова цена этого... пикника?
Вэнс сделал глубокий вдох.
— Фаза Один, с учётом всех модификаций кораблей, роверов, бульдозеров и разведки... обойдётся примерно в двенадцать миллиардов долларов.
В зале повисла тишина. Было слышно, как сенатор из Вайоминга скрипит зубами. МакКласки молча смотрел на Вэнса секунд десять.
— Доктор, — сказал он наконец ледяным тоном. — За двенадцать миллиардов я ожидаю, что ваш Лерой не просто закопает реактор, а построит там точную копию Тадж-Махала. С работающими фонтанами. Я правильно понимаю, что на этом всё?
Тут Вэнс и Шмидт переглянулись. Это был их звёздный час.
— Сенатор, — вкрадчиво начал Вэнс, — Фаза Один — это лишь... фундамент. Завтрак перед настоящим пиршеством духа! Это просто чтобы не было паузы в исследованиях! Гюнтер, покажите им Фазу Два!
Гюнтер Шмидт сменил слайд. На экране появилось изображение чего-то невообразимого. Гигантская ракета, рядом с которой «Сатурн-5» выглядел как зубочистка. Орбитальная станция вокруг Луны. И целое поселение из огромных модулей на поверхности.
— Это... — начал Гюнтер, и голос его задрожал от благоговения, — «Сатурн C-8»! Он не летит на Луну. Он её уведомляет о своём прибытии! Он доставляет на орбиту ЛОС!
— «ЛОС»? — переспросил МакКласки. — Вы хотите построить там лося? Мехового?
— Лунную Орбитальную Станцию! — поправил Гюнтер. — Это наш небесный порт! А оттуда на многоразовых челноках мы спускаем на поверхность модули размером с ваш дом, сенатор! И строим Поселение! Настоящий американский город на Луне!
— И сколько стоит этот... лунный Лас-Вегас? — процедил МакКласки, наливая себе стакан воды дрожащей рукой.
Вэнс снова посмотрел в свои бумаги, будто видел цифру в первый раз.
— С учётом разработки С-8, станции, новых модулей, и если мы начнём прямо сейчас, пока инженеры не разбежались... общая смета обеих фаз составит... сорок миллиардов долларов.
МакКласки поставил стакан. Затем снял очки. Протёр их носовым платком. Надел обратно. И неожиданно тихо рассмеялся. Смех был не весёлым, а скорее истерическим.
— Сорок миллиардов... — прошептал он. — Знаете, джентльмены, моя жена на прошлой неделе решила сделать «небольшой косметический ремонт» на кухне. Начали с перекраски стен. Вчера я узнал, что мы сносим несущую стену, меняем всю сантехнику в доме и заказываем итальянскую плитку, которую должны доставить на специально зафрахтованном осле. Счёт уже перевалил за десять тысяч.
Он встал и подошёл к окну, глядя на Капитолий.
— Я пытался её остановить. Я говорил ей: «Дорогая, это безумие!». Она посмотрела на меня и сказала: «Бафорд, мы уже начали. Пути назад нет. Либо мы делаем хорошо, либо живем в руинах».
Он повернулся к ошеломлённым Вэнсу и Шмидту.
— Джентльмены, мы уже начали. Мы потратили двадцать пять миллиардов. Пути назад нет. Если я буду страдать из-за итальянской плитки, то вся страна будет страдать вместе со мной из-за вашего Лероя, «горячей картошки» и города на Луне. Вы получите свои деньги.
Он тяжело опустился в кресло.
— А теперь убирайтесь. И кто-нибудь, принесите мне бурбон. Большой. Очень большой. Мы только что купили Луну.
P.S. от меня. На самом деле цифры тут не с потолка взялись. Да и расходы на эксплуатацию не указаны. Это я в следующей статье исправлю. В одной из.