Понятное дело, что рано или поздно гитлеровский Рейх должен был начать войну против Советского Союза.
Но почему этого не произошло ранее? Или позже на год-два (по мнению многих исследователей, именно к такому развитию событий готовился И. В. Сталин)?
В середине 1940 года Адольф Гитлер стоял перед мрачной для него реальностью: эффектные победы вермахта в Западной Европе не принесли главного — капитуляции Великобритании.
Война затягивалась, а Германия, лишённая мощного океанского флота и многих стратегических ресурсов, оказалась в ловушке. Выход из тупика фюрер увидел в одном радикальном шаге — молниеносном разгроме Советского Союза. Но что именно подтолкнуло его к этому роковому решению? Как вообще сознание верхушки Рейха связало воедино Лондон и Москву?
Идеология как прикрытие для голого расчёта и грабежа.
Антикоммунистическая риторика Третьего Рейха давно готовила почву для «похода на Восток».
Лозунги о «жизненном пространстве» (Lebensraum) и борьбе с «мировым еврейско‑большевистским заговором» создавали в глазах «внутренней аудитории» оправдание для агрессии.
Однако за пафосными речами скрывалась суровая экономическая правда: Германия отчаянно нуждалась в ресурсах, собираясь воевать с Британией и, затем, с США (М. И. Мельтюхов. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-1941 гг. (Документы, факты, суждения)
Восточная Европа и советская территория представлялись не просто «вражеской землёй», а гигантским складом сырья и продовольствия.
Зерно Украины, уголь Донбасса, нефть Кавказа — всё это могло превратить Германию в самодостаточную автаркию, способную выдержать британскую блокаду и затяжную войну против англо-американцев (хоть последние ещё не вступили в войну, нацисты в таком развитии событий не сомневались).
Идеология служила удобным фасадом: даже выгодные торговые соглашения с СССР были отброшены ради перспективы одномоментного захвата колоссальных богатств (возможно, даже преувеличенных в сознании нацистских бонз).
Британский тупик и иллюзия лёгкой победы.
К лету 1940 года стало очевидно: Битва за Британию зашла в тупик. Люфтваффе не смогли завоевать господство в воздухе, а операция «Морской лев» (высадка в Англии) выглядела всё более фантастической.
В Берлине нарастала паника: война превращалась в игру на истощение, где у Германии (согласно опыту 1914 — 1918) не было шансов.
Гитлер ухватился за простую (хоть и специфическую) идею: если Лондон держится, то лишь потому, что надеется на двух оставшихся геополитических гигантов — США и СССР (последний при этом считался слабым с военной точки зрения, да и с промышленной аналогично). Стоит немцам уничтожить одну из этих опор, и Британия рухнет. 31 июля 1940 года он заявил:
«Если рухнут надежды на Россию, Америка также отпадёт от Англии… Тогда господствовать в Европе будет Германия».
Эта мысль стала самовнушением-мантрой: разгром СССР представлялся не отдельной кампанией, а ключом к победе во всей войне. Причем ключом, добыть который не составит особого труда.
Блицкриг как зависимость: вера в непогрешимость схемы.
Опыт побед над Польшей и Францией создал у германского руководства опасную для него самого иллюзию.
Блицкриг казался универсальным решением проблем: стремительный удар, коллапс противника, захват ресурсов — и вот уже можно передохнуть перед новой победоносной кампанией.
СССР виделся «глиняным колоссом без головы»: репрессии 1937–1938 годов, по мнению Берлина, уничтожили кадровый костяк Красной Армии (и в этом отношении тоже казалось — «удобный момент»), а индустриализация, проведённая с помощью западных технологий, не успела принести плоды.
Но за этой уверенностью скрывалась слепота, нежелание критически оценивать данные. Гитлер игнорировал два важнейших фактора:
Мобилизационный потенциал СССР. Огромные территории и население позволяли восполнять потери, отступая вглубь страны. Немцы полагали, что у советского руководства быстро закончатся подготовленные дивизии, равно как и снаряжение для них. Что сама государственная система рухнет.
Устойчивость советской экономики. Даже находившиеся на западе страны заводы можно было эвакуировать и перезапустить потом за Уралом — этот сценарий в Берлине даже и не рассматривали.
Экономика на грани: ставка ва-банк.
Германия к 1941 году, несмотря на все успехи, балансировала на грани экономического коллапса.
Блокада отрезала её от мировых рынков, а оккупированные страны Европы давали лишь временный выигрыш (и требовали ресурсы на оккупацию).
Кроме того, нужно было постоянно содержать в боевой готовности гигантскую 7-миллионную армию. И думать о войне в воздухе и на море. (А. Туз. Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики.)
Перестройка промышленности под нужды затяжной войны, помимо прочего, означала:
— снижение выпуска потребительских товаров;
— рост недовольства населения.
Гитлер отвергал такой путь (и по сути переход на полноценные рельсы «тотален криг» произойдет лишь в 1943 году).
Вместо медленной осторожной борьбы он выбрал авантюру: бросить все силы на молниеносный разгром СССР, захватить его ресурсы и уже затем — с опорой на советские богатства (и без крупного независимого государства на востоке) — «дожать Англию» и противостоять США.
Предполагалось сократить сухопутные войска и бросить все силы на военно-морское строительство, на усиление авиации. Эти планы возникли ещё до нападения на СССР!
Фатальная недооценка: когда иллюзии стали стратегией.
В планах Берлина СССР выглядел лёгкой добычей. «Гигантские пространства России таят неисчислимые богатства», — рассуждали в ставке фюрера.
Казалось, достаточно сокрушить Красную Армию, занять ключевые центры, и СССР рухнет. Но за этой картиной не было главного — понимания, что:
— советский народ в целом готов сражаться за свою землю;
— советская промышленность способна работать в экстремальных условиях, равно как само государство оказалось крепче;
— потенциальный союз СССР с Британией и США превратит «локальный блицкриг» в настоящую мировую войну. Где Третий Рейх будет воевать на два фронта.
Гитлер сделал ставку на блицкриг против СССР, потому что иного выхода как раз в 1941 году не видел.
Идеология подсказала цель, экономика — мотив, а страх перед затяжной войной — срочность. Но в этой схеме не нашлось места реальности. Когда вермахт пересёк границу СССР 22 июня 1941 года, он шагнул не к победе, а в пропасть, которую сам же себе и вырыл...
Если вдруг хотите поддержать автора донатом — сюда (по заявкам).
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, нажимайте на «колокольчик», смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на You Tube или на моем RUTUBE канале. Недавно я завел телеграм-канал, тоже приглашаю всех!