Бывало у вас такое: идёте вы по жизни, как по минному полю — где за цветочком, там и граната? А в чай положили сахар, а на душе всё равно кисло? Вот и у меня — лет тридцать, как казалось, есть подруга. Не просто подруга, а образец для всех соседок и даже для телевидения: “Оля — за тебя в огонь и в воду!” — клялась она наперебой, гирлянду из слов навешивала легче, чем огурцы на укроп.
Сколько себя помню — в любой дурости и печали она первая на пороге: “Ты не переживай, я с тобой!” Ну, думаю, вот оно — женское братство. Обнялись, чайку накатили, поплакали, поржали... А за спиной у меня, подозреваешь, соломку стелет. Только, видимо, солома для себя, а не для меня...
Вот и случилась история. История — хрестоматийная, но пахнет сыростью: как в погребе у тещи после зимы. Сорвали мы с ней лотерейный билет совместной “вечеринки” — вроде бы никакого криминала. Просто виновник торжества — мой юбилей, между прочим! — а помощница, как обычно, Ольга.
Гости, стол, букеты... и вдруг (!) — за два часа до торжества выясняется, что торт “заказан”, но не оплачен. И забирать его, уважаемые, никто, кроме нас двоих не собирается. А у меня — ноги ватные, стресс от перманентной радости, на ногах тапки от бабушки, да и денег наличных нет. Думаю, Оля не подведёт! Она же — “и в огонь”, она же за меня и с меня, и, если надо — вместо меня...
…А тут — сюрприз! Оля, глядя на меня невинными глазами, как будто только что вышла из рекламного ролика про йогурты, вдруг замешкалась:
— Ой, — говорит, — а у меня наличных нет… да и вообще, я не планировала торт забирать, это ведь твоя вечеринка… Я только помочь обещала!
Тут меня слегка подбросило. Как так — “твоя”? Ты же мне всю неделю уши прожужжала, что “мы — сила”, “мы — команда” и “мы не опозорим женское движение”!
Смотрю я на неё — а на лице румянец делового человека, которому случайно подсунули не тот лимон в чай.
— Мне, — добавляет она, — вообще, сегодня к парикмахеру надо было. Но я, видишь, стараюсь для тебя! Так что не дерзи, а подумай, как сама будешь выруливать.
Я бы и подумала… Вот только мысли у меня в тот момент шариковой ручкой по столу прыгали — все вперёд, да не туда. Пока я крутилась между сметаной и оливье, Ольга уже через порог шаг да два сделала. Оставила, — как новогоднюю гирлянду после января: вроде висит, а радости никакой.
— Ты и правда вся в себе, — слышу за спиной, — всё на других взваливаешь! Сама виновата, между прочим…
Вот тут мне и стало смешно. Сквозь обиду, сквозь аппетит к жизни и через “какая-же-я-дура-наивная”. Это ведь надо — дожить до своих лет и снова стать “сама виновата”!
Поймала я себя на мысли: а и правда, вот кто виноват, что Ольга у меня — не друг, не враг, а вот эта пресловутая “так”? Поставила на плиту чайник, глянула в зеркало…
— Привет, виновница, — сказала себе.
И стало легче.
Ах, забыла сказать. К тортам теперь отношусь философски: главное, чтобы не с гнильцой, а крем — по настроению.
Оля потом ещё появлялась — с советами, с “искренним” сочувствием:
— Ну что, опять одна? Я так переживала за твой праздник!
— Спасибо, Оля, — отвечаю, — праздновала “в огонь и в воду” — сама с собой. И не поверишь: торт был что надо. А главное — на душе сладко, без привкуса…
Она, конечно, обиделась. Сорвала покровы дружеской заботы и ушла топтать свой ковер “неприкаянности”.
Морали тут не будет. Только наблюдение: друзья — вещь сезонная. Некоторые хранятся как помидоры в подвале, а некоторые — как йогурт: живут до следующей даты — “годен до”.
Вот и я теперь дружбе срок годности ставлю — и, знаете, меньше разочарований. А если “друг” вдруг начал пахнуть подозрительно — не беда. На место старой банки с надписью “Оля” всегда найдётся место свежему варенью… или, на худой конец, чай с лимоном.
…Вы знаете, спустя несколько месяцев после той “сахарной” истории жизнь как-то сама вывела меня на чистую воду. Я стала внимательней к себе. Кому отдаю время, кому — душу. Оля больше не звонила. Она, как, знаете, бывает — выплывет однажды на дне памяти, мимолётным эхом, и тут же затихнет. В этом нет ни обиды, ни злорадства, лишь лёгкая, почти невесомая грусть.
— Ну что, — спрашиваю иногда себя у зеркала, — страшнее стало одной быть? Или свободнее?..
Отвечаю себе честно: страх-то ведь был не про одиночество, а про несбывшиеся ожидания. Про те иллюзии, которые, как старые сервизы, жалко выкинуть, но пользоваться неловко.
Зато теперь я научилась заваривать чай только для себя, красиво. С лимоном, с мёдом — а иногда и с тем самым кусочком торта, который купила только себе, просто потому что захотелось. Без “надо” и “должна”, без жертв. И знаете, этот вкус — свой, неповторимый!
Я по-прежнему открыта миру. Просто теперь на чай приглашаю тех, кто приходит не со списком дел, а с лёгким сердцем. За столом у меня — уютно. Порой с кем-то новым, порой — в тишине. Но всегда — честно.
И, выходит, именно так дружба и живёт — по-новому, по-настоящему. Там, где остаётся место для себя.
Спасибо, что дочитали до конца.
Берегите себя, свои силы и свою легкость. Какой бы ни была жизнь — пусть будет сладко. Но только вам по вкусу.