Алиса проснулась раньше обычного — свет мягко пробивался через шторы, и утреннее спокойствие будто предвещало что-то хорошее. Но то, что случилось за завтраком, оказалось выше всех её ожиданий.
Даниил сел напротив и, чуть смутившись, придвинул к ней небольшую коробочку, обтянутую плотной тёмной тканью.
— Доброе утро, — сказал он, по-детски виновато улыбнувшись.
Алиса посмотрела на коробочку и удивлённо вскинула брови.
— А это что?
— Открой, — предложил Даниил, но его голос прозвучал небрежно только на первый взгляд — в нём чувствовалось скрытое волнение.
Алиса осторожно подняла крышку. На тёмно-бордовой подушечке лежали два украшения — кольцо с причудливой резьбой и браслет, гладкий, тёплый, будто живой. У неё перехватило дыхание.
— Даня… Боже, какое же это чудо…
Он усмехнулся и потёр затылок.
— Я, честно говоря, хотел найти тебе что-то деревянное. Всё-таки годовщина деревянная. Но понял, что, во-первых, ты дерево не любишь, а во-вторых, металл надёжнее. Живучее, — он наклонился и поцеловал её в макушку. — Как и мы с тобой.
Алиса взяла кольцо, затем браслет.
— Они потрясающие. Я даже не знаю, что сказать…
— Ничего не говори. Просто носи. Мне важно, чтобы тебе нравилось, — ответил Даниил.
Алиса смотрела на мужа с нежностью, которая всегда появлялась в такие моменты. Он мог быть сдержан, порой чересчур рационален, но когда дело касалось семьи — вкладывался всей душой.
После завтрака, когда Даниил уже собирался уходить на работу, она подошла, обняла его за шею и тихо сказала:
— Спасибо. Ты снова сделал меня счастливее, чем я была вчера.
Он улыбнулся:
— Так и должно быть. Каждый день по чуть-чуть.
Когда дверь за ним закрылась, Алиса ещё долго сидела на кухне, поднося украшения к свету, примеряя то кольцо, то браслет. Внутри росло тёплое желание поделиться этим счастьем — пусть маленьким, но ярким. И именно это желание станет началом того, чего она никак не могла предугадать…
Решение похвастаться и неожиданный гост
Алиса листала телефон, думая, кому бы первой отправить фото. Девочкам из университета? Коллеге? Подруге детства? Но внезапно её пальцы остановились на контакте «Оксана Львовна». Свекровь.
Идея показалась логичной: всё-таки это подарок её сына. И если кто-то должен оценить выбор Даниила — то именно она.
Алиса нажала на звонок.
— Да? — голос свекрови прозвучал резко, словно разговор мешал ей заняться чем-то более важным.
— Здравствуйте, Оксана Львовна! Это Алиса. Я… хотела поделиться хорошей новостью. Даня подарил мне украшения на годовщину.
— Украшения? — в голосе был интерес, но холодный. — Какие?
— Кольцо и браслет. Очень красивые, честно. Если хотите, я… могу фото скинуть.
— Не нужно. Я как раз неподалёку. Сейчас зайду, — отрезала свекровь.
— Но… я же… — Алиса не успела закончить. Трубка уже молчала.
Она опустила телефон, на секунду зависнув между удивлением и растерянностью. Она не приглашала Оксану Львовну. Та просто… решила прийти. И всё.
Через двадцать минут раздался звонок в дверь — резкий, требовательный.
— Алиса, открой, я уже пришла, — услышала она через дверь.
Свекровь вошла так, как будто входила в собственную квартиру. Строгий тёмный костюм, аккуратная прическа, поджатые губы — всё в её виде было будто отлитым из холода.
— Ну что, показывай, чем там Даня тебя решил баловать, — сказала она, направляясь прямо в гостиную, будто прекрасно знала дорогу.
Алиса принесла бархатную подушечку.
— Вот… Это они.
Оксана Львовна взяла кольцо, поднесла к свету, повернула в пальцах, нахмурилась. Затем взяла браслет — тяжелее, массивнее. И её взгляд стал ощутимо мрачнее.
— Дорогие… Щедро, — произнесла она. — Всё это тебе?
— Ну… да. У нас годовщина.
— Годовщина… — свекровь произнесла слово так, будто это было незначительное оправдание.
Наступила тишина. Напряжённая, неприятная. Алиса почувствовала, как в животе зарождается тревога, ещё не понимая, что именно её вызывает.
И совсем скоро она поймёт.
Зависть свекрови и нелепое требование
Оксана Львовна снова покрутила браслет в руках, будто проверяя его на прочность, словно могла определить цену одним только прикосновением. Губы её поджались, а взгляд сделался жёстким, цепким.
— Хм… — протянула она, — тяжёленький. Значит, не самый дешёвый.
Алиса почувствовала, как внутри поднимается лёгкая волна неловкости.
— Даня хотел сделать мне приятно. Он сказал…
— Он сказал, — перебила свекровь с сарказмом. — Конечно сказал. Он у нас теперь романтик. А когда последний раз он подарил что-то мне?
Алиса открыла рот, но не нашла, что ответить.
— Я не знаю… Но он вас любит.
— Любовь? — свекровь вскинула брови. — Любовь требует внимания. А внимание — это не два раза в месяц на бегу! Вот скажи, Алиса, — она подняла глаза, — он хоть раз дарил мне браслет? Кольцо? Хм?
Алиса тихо проговорила:
— Я… не в курсе. Но думаю, если вы поговорите…
— Поговорите! — передразнила свекровь, явно разозлившись. — Ты ничего не понимаешь!
Она встала, прошлась по комнате, затем резко повернулась к Алисе.
— Я двадцать семь лет растила его одна! Тянула, работала, экономила на себе! А сейчас он дарит тебе… это! — она ткнула пальцем в украшения. — И что я должна чувствовать?
Алиса растерянно развела руками:
— Я не хотела никого обидеть… Просто решила показать.
— Показать… — в голосе свекрови прозвучала такая ядовитая нота, что Алиса вздрогнула. — Так вот покажи теперь своё уважение.
Она подошла ближе, скрестила руки на груди.
— Раз у тебя два подарка, один — лишний. Ты можешь отдать его мне.
Алиса замерла.
— Простите? Что вы имеете в виду?
— Всё просто. — Оксана Львовна говорила, как будто объясняла элементарные вещи тупому ребёнку. — Либо кольцо, либо браслет. Я не придирчива. Выбирай, что мне отдашь.
Алиса почувствовала, как кровь приливает к лицу.
— Но… это подарок от мужа. На годовщину. Он…
— И что? — свекровь округлила глаза. — Я его мать! Это даёт мне право!
Алиса качнула головой:
— Я не понимаю… Почему я должна отдавать?
— Потому что так правильно! — повысила голос свекровь. — По-семейному!
В комнате повисла тишина. Давящая, тяжёлая. Алиса смотрела на женщину, которая требовала от неё невозможного, и впервые ясно увидела — перед ней не просто строгая мать Даниила. Перед ней стоял человек, охваченный завистью и обидой. И требование было не просьбой — оно было попыткой силой оторвать кусок чужого счастья.
И Алиса почувствовала, что уступить — значит открыть дверь, которую потом уже не закрыть.
Твёрдый отказ
Алиса выпрямилась, чуть приподняв подбородок. Её голос стал тихим, но твёрдым:
— Нет, Оксана Львовна.
Свекровь моргнула, будто не поверила услышанному.
— Что ты сказала?
— Я сказала — нет.
— Ты… мне отказываешь?! Мне?! — голос свекрови перешёл на визг. — Ты вообще понимаешь, с кем разговариваешь?
Алиса сжала пальцы, пытаясь удержать спокойствие.
— Я разговариваю со взрослым человеком, который требует у меня подарок, который мне подарил муж. Это неправильно.
— Неправильно?! — взвилась свекровь. — Неправильно то, что ты сидишь здесь, в тепле, в комфорте, в украшениях, а я…
— Я понимаю, что вам неприятно, — мягко сказала Алиса, — но…
Но договорить она не успела.
— Да что ты понимаешь?! — выкрикнула Оксана Львовна. — Я, значит, тянула его, растила, ночами не спала, а он теперь всё тебе! Всё тебе — и браслеты, и кольца, и деньги, и заботу! А я что? Я никому не нужна?!
Алиса сделала шаг вперёд. Она не хотела кричать в ответ — это было не в её характере.
— Вы ему нужны. Он вас любит. Но… ваше требование — несправедливое. Подарки не отдают. Никому.
— Это ты так решила?! — сорвалась свекровь. — У тебя вообще уважение есть? Я — мать твоего мужа!
— И я уважаю вас, — твёрдо сказала Алиса. — Но уважение — это не золото. И оно точно не выменивается на подарки.
Лицо Оксаны Львовны перекосилось.
— Значит, ты жадина! Вот кто ты на самом деле! Прячешь подарочки, чтоб свекровь не дотронулась!
Алиса спокойно положила украшения в коробочку и закрыла её.
— Пожалуйста, уходите. Мы обе перегрелись, и этот разговор не приведёт ни к чему хорошему.
Секунду свекровь стояла, тяжело дыша, будто обдумывая, не устроить ли ещё большего скандала. Затем резко схватила сумку.
— Даниил узнает! — выкрикнула она на пороге. — Он узнает, что ты на самом деле за человек!
Дверь хлопнула так громко, что в шкафу звякнула посуда.
Алиса осталась стоять в тишине. Она чувствовала не злость, не обиду — только пустоту. Она просто хотела поделиться радостью, а получила обвинения и унижения.
Но главное — теперь предстоял разговор с Даниилом. И именно его реакции Алиса боялась больше всего.
Разговор с мужем
Вечер наступил быстро, но тянулся мучительно долго. Алиса то садилась, то вставала, то снова опускалась на стул. Она пыталась читать, включала чайник, откладывала телефон, но мысли всё равно кружили вокруг одного: что скажет Даня? Что если свекровь убедит его, что Алиса «жадная», «неуважительная» или, хуже того, что она оскорбила его мать?
Когда ключ повернулся в замке, Алиса почувствовала, как внутри всё сжалось.
— Привет, я дома, — раздался голос мужа. Вроде обычный, спокойный… но она уловила в нём что-то ещё.
Он вошёл на кухню, поцеловал её в щёку.
— Как день?
— Нормально, — выдавила Алиса. — У тебя?
Даниил сел за стол, устало потёр лицо ладонями.
— Сложный. Но я выдержал. Спасибо кофе… — он взглянул на жену внимательно, как будто выслушивал тишину. — Мамочка, кстати, мне звонила.
Алиса почувствовала, как ноги стали ватными.
— Да? И… что она сказала?
Даниил вздохнул:
— Рассказала, что ты ей нахамила. Что была «груба до невозможности». Что она «вежливо попросила» браслет, а ты отказала, ещё и выставила её за дверь.
Алиса закрыла глаза на секунду.
— Даня… Я не… Это не так. Она… Она потребовала. Прямо. Сказала, что я должна ей отдать либо браслет, либо кольцо. И… я просто сказала нет.
Даниил молчал, глядя на стол. Молчал так долго, что Алиса не выдержала.
— Ты злишься? Думаешь, что я… неправа?
Он поднял на неё взгляд — ясный, спокойный.
— Нет.
Одно слово. Но в нём — всё.
— Алиса, — продолжил он, поднимаясь и подходя к ней, — я прожил рядом с мамой много лет. И я знаю её характер. Она может быть любящей, заботливой… но также может быть требовательной, давящей, обиженной на весь мир. И если она увидела возможность получить что-то… — он вздохнул, — она попыталась.
— То есть ты веришь мне?
— Конечно. — Он обнял её. — Я знаю тебя. И я знаю её.
Алиса уткнулась лицом ему в плечо:
— Я боялась, что ты…
— Что я выберу её сторону? — он усмехнулся. — Я не выбираю «сторону». Я выбираю справедливость. И семью. А семья — это мы с тобой.
Он отстранился и посмотрел в глаза:
— Я сказал ей, что нехорошо требовать чужой подарок. Что подарки, которые я дарю жене, принадлежат жене. И что её поведение… неприемлемо.
У Алисы защипало в глазах.
— Правда сказал?
— Правда. И добавил, что я сам решу, что подарить маме, и это не повод забирать у тебя то, что я выбрал с любовью.
— Даня… — прошептала она. — Спасибо.
— За что?
— За то, что ты рядом. За то, что понимаешь.
Он усмехнулся и мягко потрепал её по волосам:
— А кто, если не я?
И впервые за весь день Алиса почувствовала, что в груди становится спокойно.
Последствия
Следующие несколько дней прошли напряжённо, но тихо. Оксана Львовна не звонила. Не писала. Не появлялась «случайно». Алиса то вздыхала с облегчением, то тревожилась — молчание свекрови всегда было не признаком мира, а затишьем перед новой бурей.
Но буря не пришла.
Прошла неделя. Потом две. На третьей — позвонил Даниил.
— Мамочка хочет зайти. Сказала, что «передаст кое-что». Я буду дома, не переживай.
Алиса нервно сжала телефон:
— Хорошо…
В назначенный день свекровь действительно появилась. Постучала сухо, без прежних властных ноток. Открыла Алиса — и была удивлена. Оксана Львовна стояла с таким видом, будто вошла в банк, а не в дом сына: холодная, выпрямившаяся, сжатая.
— Здравствуйте, — тихо сказала Алиса.
— Здравствуйте, — коротко ответила свекровь.
Она прошла в гостиную — и ни одного взгляда в сторону Алисы. Ни злобы, ни укоров. Она была ледяной, как мрамор.
— Вот, передай Даниилу документы, — сказала она деловым тоном и положила папку на стол.
— Хорошо, — ответила Алиса.
Пауза была тяжёлой, как свинец. Оксана Львовна будто собиралась что-то сказать, но губы лишь дрогнули — и она передумала.
— Я пойду, — произнесла она и повернулась к двери.
Но уже на пороге задержалась.
— Украшения… — тихо бросила она, не оборачиваясь. — Носи. Раз он выбрал — значит, так и должно быть.
И ушла.
Алиса стояла, не веря своим ушам. Это было не извинение, но… признание поражения? Или попытка сохранить лицо? Или просто её личный вывод о границах?
Когда вечером пришёл Даниил, она тихо сказала:
— Она приходила.
— Знаю, — он улыбнулся. — И я рад, что она хотя бы попыталась вести себя нормально.
Алиса вздохнула с облегчением.
— Надеюсь, всё будет лучше.
— Будет, — сказал он уверенно. — Потому что теперь она знает: мы крепкое звено.
Он взял её за руку.
— И никакие браслеты или кольца не смогут нас поссорить.
Алиса улыбнулась впервые за долгое время — спокойно, мягко, по-настоящему.
Её семья оставалась там, где и должна быть. Рядом.
