Общественный интерес к личной жизни и яркому, эпатажному образу жизни всегда сопровождали Джулиана Шнабеля. Его успех как художника в самом конце 1970-х годах принес ему богатство и множество знакомств с известными личностями, включая Энди Уорхола, Дэвида Боуи и Боно.
Стремительная слава и желание Шнабеля оставаться в центре внимания, конечно, стали поводом для споров. Но успех не вскружил ему голову, Шнабель продолжал создавать произведения искусства, развивать свой стиль и исследовать новые способы самовыражения.
Например, он поставил несколько фильмов, в 1995 году выпустил альбом Every Silver Lining Has a Cloud и разработал дизайн Palazzo Chupi в Вест-Вилладж на Манхэттене.
И он не особенно любит давать интервью. Скромность, конечно, не его случай. Дело именно в том, что он раскрывает свои чувства в картинах и фильмах, потому не считает нужным объясняться дополнительно.
***
На лужайке перед домом Джулиана Шнабеля в Монтоке (Нью-Йорк) установлена деревянно-бронзовая скульптура под названием “Идиот” (Idiota). Ее высота составляет чуть больше пяти метров, она была создана Шнабелем в 1988 году. Значение названия не перепутать – на любом языке это слово понятно по смыслу. Также на ней есть имена – они отсылают к ассистентам, которые помогали Шнабелю создавать скульптуру.
Скульптура внешне простая, странная и притягательная. Требуется определенная наглость, чтобы установить такую вещь перед своим домом.
Джулиан Шнабель никогда не испытывал дефицита наглости. Оригинальность и необычность скульптуры хорошо отражают важное качество художника и режиссера, да и человека, решившего заняться искусством (любым его видом). Смелость самовыражения. Еще бы – Шнабель в основном носит пижамы на публике, враждует с критиками и заявляет о своем собственном величии. “Я настолько близок к Пикассо, насколько это вообще возможно!” – сказал он однажды в Нью-Йорке.
“Думаю, вы можете анализировать свою работу позже, но в процессе – вам нужно во что бы то ни стало избежать оценок” (с) Джулиан Шнабель
I think you can analyze what you do later, but as you’re doing it you have to somehow escape judgment
Шнабель заявил о себе 50 лет назад, когда ему было где-то 20. Тогда состоялась его первая выставка в Contemporary Art Museum Houston. Картины, по словам арт-критиков, “давали ощущение, которое было почти осязаемым”.
После дебютной выставки картин Шнабель в течение шести месяцев путешествовал по Европе и в конце концов обосновался на Манхэттене. Он работал поваром в ресторане, а по ночам рисовал и придумывал новые способы выражения своего творчества. Он поиграл с воском, смолой и бронзой и начал создавать деревянные панели с помощью Bondo, похожего на шпаклевку клея, используемого при ремонте автомобильных кузовов, в который он зацементировал осколки пластин, как будто устанавливал зубные протезы. Сам Шнабель о процессе работы говорил так: “Я хотел создать что-то взрывоопасное и в то же время нечто цельное”.
То есть он продолжил удивлять сообщество новизной в техниках. В 1979 году состоялись две аншлаговые выставки в нью-йоркской Mary Boone Gallery.
Надо отметить, что период был неоднозначный – когда Шнабель начинал. Те годы, конец 70х-80-е, характеризуются как годы избытка – и, возможно, вина такой формулировки лежит на Гордоне Гекко в фильме 1987 года "Уолл-стрит". Имеется в виду посыл, что "Жадность – это хорошо". Это был период правления Рональда Рейгана и Маргарет Тэтчер, он характеризовался значительным экономическим ростом, огромной социальной и политической напряженностью, крупными технологическими изменениями, сохраняющимися пережитками холодной войны, критической ситуацией относительно СПИД и огромным ростом имущественного неравенства. В разгар этой бури искусство не осталось в стороне – оно подверглось испытаниям, не обошлось без экспериментов, и тогда же зародилось неоэкспрессионистское движение в современном искусстве США.
В музыке власть забрали электронные инструменты, дав дорогу новым голосам вроде Майкла Джексона и Принса и потеснив Rolling Stones и Боба Дилана. В литературе постмодернизм столкнулся с простотой минимализма. Яркой звездой в изобразительном искусстве загорелся как раз-таки Джулиан Шнабель с его неоэкспрессионизмом. Это направление считалось реакцией на минимализм и концептуализм, которые доминировали в 1970-х годах. Стиль неоэкспрессионизма был грубым, агрессивным и часто использовал яркие цвета.
В Европе представителями этого стиля были Георг Базелиц и Ансельм Кифер,а в США – практиковавшие свои собственные методы Шнабель и Жан-Мишель Баския, а классиком уже считался Филипп Густон.
Картины Шнабеля на тарелках остаются одними из самых известных его работ. Они состоят из раскрашенных осколков разбитых тарелок, а осколки представляли собой портреты людей. Начиная с "росписи тарелок", Шнабель продолжал экспериментировать с живописью, создавая обширные композиции в стилях, выходящих за рамки неоэкспрессионизма, которым он прославился в 1980-х годах.
Даже искушенные ценители не были готовы к мыслям художника – картины на треснувших пластинах, на растянутом бархате, на воловьей коже, парусах или брезенте, окрашенные в зеленый, чернильно-фиолетовый или тусклый цвет вареного яичного желтка, который Шнабель называет неаполитанским желтым. Все это тогда и сейчас вызывает шок, но побуждает выписать чек.
Эксперименты Шнабеля с живописью продолжались и в 1990-е годы. Хотя в тот период его популярность снизилась. Сам Шнабель отмечает: “В какой-то момент мне показалось, что мои работы подверглись критическому бойкоту. Я не знаю, что люди рассказывают вам о девяностых. Тогда я сделал несколько своих лучших работ!” То есть он дает понять, что тот период был не таким уж плохим, как его представляют.
В своих новых картинах он использует штрихи или линии, которые нарушают целостность изображения. Наиболее ярким примером можно назвать серию картин "Большие девочки" (Big Girl Paintings series) – это большие квадратные полотна с изображением женщин. Основные изображения женщин довольно просты, сосредоточены в области головы и плеч, часто на однотонном фоне. Эти традиционные портреты разделяются несколькими штрихами или разделяющими мазками кисти. На некоторых из них глаза закрыты линией, словно это повязка. Таким образом, и без того искаженные портреты кажутся еще более искаженными. Зритель не может идентифицировать себя с женщинами на картинах или легко установить связь сними. Они становятся особенно загадочными и противоречивыми. Опять же это нарушение норм живописи, которое продолжается с тех пор, как он представил свои тарелки.
Донатьен Грау, руководитель современных программ Лувра в Париже, так сказал о творчестве Шнабеля: “Творчество Джулиана, как и его личность, его способ восприятия мира, очень обширны. Принимает разные формы – и постоянно изобретает само себя”.
Джулиан Шнабель также применил свой экстравагантный художественный стиль и монументальные амбиции в архитектуре. В 2008 году он завершил переоборудование своего таунхауса Palazzo Chupi в итальянском стиле в Вест-Вилладж на Манхэттене. Палаццо в ярко-розовом цвете состоит из пяти просторных частей, расположенных над исходным таунхаусом. Таким образом, таунхаус за счет палаццо резко отличается от любого здания поблизости. Дизайн вызвал много споров, так как резко контрастирует с архитектурными и историческими традициями.
Одним из критиков стал Эндрю Берман, директор Общества охраны исторического наследия Гринвич-Вилладж, который выразился так: "это здание прискорбно вырвано из контекста и является памятником эгоизму этого парня". Несмотря на нападки, здание все еще стоит, некоторые роскошные апартаменты принадлежат знаменитым друзьям Шнабеля.
Джулиан Шнабель – в первую очередь художник. Он сам считает себя художником выше, чем режиссером, и художником превыше всего остального. Он рисовал всегда – с самого детства.
“Каждые семь лет я могу снимать фильм. Но рисую я все время” (с) Джулиан Шнабель
Every seven years I can make a film. But I paint all the time
Но у него в списке работ есть шесть полнометражных фильмов. Первый вышел в 1996 году – биографическая драма “Баския” (Basquiat), а самый свежий – в 2025 году, это криминальный триллер “Рукою Данте” (In The Hand Of Dante) по одноименному роману Ника Тошеса.
В том, что дебютным художественным фильмом Шнабеля стал именно “Баския”, есть логика. Они были друзьями, их карьера начиналась в один период. Но Жан-Мишель Баския очень рано ушел (в 27 лет), а Шнабель посвятил ему фильм как своему другу и выдающемуся художнику. “Кто-то брал у меня интервью о Жан-Мишеле, и я подумал, что должен сделать это правильно. Я в долгу перед ним. Я никогда не думал, что стану кинорежиссером, но я сделал это, чтобы поговорить с другом, ради него”.