— Я уже всё решила, Лана. Моя знакомая Ирина Петровна с фабрики как раз ищет квартиру для сына. Хорошие люди, приличные. Завтра же могут приехать посмотреть.
Лана замерла на пороге кухни, пакеты с продуктами едва не выскользнули из рук. Она только вошла в квартиру после смены, ноги гудели, голова раскалывалась от бесконечных очередей в коридоре поликлиники. А тут такое.
— Елена Олеговна, я даже не успела подумать ещё, — она попыталась говорить спокойно, хотя внутри всё сжалось. — Квартиру мама только месяц назад оставила.
Свекровь сидела за кухонным столом, прямая, как палка. Седые волосы туго стянуты в пучок, на лице выражение человека, который точно знает, как правильно жить.
— А о чём тут думать? — Елена Олеговна провела ладонью по столешнице, словно искала пыль. — Квартира стоит пустая, коммунальные платить надо. Это же просто выброшенные деньги! Продадите, хоть польза будет. Ремонт здесь сделаете нормальный, Диме холодильники новые для работы купите, детям мебель поменяете. У Зои кровать уже скрипит вся, сколько можно.
Лана поставила пакеты на стол и начала доставать продукты. Руки дрожали, но она старалась не показывать.
— Может, сдавать будем? — осторожно предложила она. — Это же дополнительный доход получится. На детей хватит точно.
Свекровь скривилась, будто Лана предложила что-то неприличное.
— Сдавать? Да ты представляешь, что с квартирой творят жильцы? Изгадят всё, изломают. Потом ещё судись с ними. Нет, это не наш вариант. Продавать надо, и быстро, пока цены не упали. Сейчас самое время.
Из комнаты послышался детский плач. Даша проснулась после дневного сна.
— Мам, она опять плачет! — крикнула из комнаты Зоя. — Я не могу букварь читать!
— Сейчас, солнышко! — откликнулась Лана и поспешила к дочкам.
Даша стояла в кроватке, красная, заплаканная, тянула ручки к маме. Лана подхватила её на руки, прижала к себе. Тёплое детское тельце, запах детского крема. Хоть на минуту отвлечься от этого разговора.
— Не плачь, моя хорошая. Всё хорошо, мама здесь.
Зоя сидела за столом, перед ней лежал букварь. Девочка старательно выводила буквы в тетради. Увидела маму и улыбнулась.
— Мам, смотри, я уже три строчки написала! Марья Ивановна сказала, кто больше всех напишет, тому наклейку даст.
— Умница ты моя, — Лана погладила дочку по голове. — Давай ещё строчку напишешь, а я сейчас ужинать буду готовить.
С Дашей на руках она вернулась на кухню. Свекровь всё ещё сидела, листала какой-то журнал, но Лана видела, что она ждёт продолжения разговора.
— Лана, ты поняла, что я сказала? — Елена Олеговна подняла глаза от журнала. — Завтра в шесть вечера приедут смотреть. Ключи возьми с собой на работу, потом сразу поедем.
— Но я Диме ещё не говорила даже, — Лана начала резать хлеб, стараясь не смотреть на свекровь. — Надо обсудить сначала.
— А чего там обсуждать? Дима сам за продажу. Я вчера ему звонила, он согласен полностью. Говорит, правильно, мама, ты всё правильно говоришь.
Нож едва не выскользнул из рук Ланы. Значит, свекровь уже с Димой всё обговорила. За её спиной. Даже не поставили в известность.
— Я не готова, — тихо сказала она. — Это мамина квартира. Там вся моя жизнь была. Я хочу сама решить, что с ней делать.
Елена Олеговна закрыла журнал с такой силой, что хлопок прозвучал как выстрел.
— Сама решить? — она встала, выпрямилась во весь рост. — Лана, ты замужем. Это семейное решение должно быть, понимаешь? А семья — это не только ты одна. Это Дима, дети. Я вам добра желаю, а ты как маленькая ребёнок капризничаешь.
Входная дверь хлопнула. Послышались шаги в коридоре. Дима вернулся с работы.
— Всем привет, — он зашёл на кухню, усталый, с тёмными кругами под глазами. Форма мастера была испачкана машинным маслом. — Что-то у вас тут тихо как-то.
— Вот как раз о тебе речь, — свекровь сразу оживилась. — Лана не хочет квартиру продавать. Я ей объясняю, что это самый разумный вариант, а она упирается.
Дима посмотрел на жену. Лана ждала, что он её поддержит. Скажет, что надо подумать, посоветоваться. Но он только вздохнул и потёр лицо ладонью.
— Лан, ну мама же права. Квартира просто стоит. Зачем она нам нужна?
— Дима, это от моей мамы, — Лана почувствовала, как голос начинает дрожать. — Я не хочу торопиться. Дайте мне время хотя бы.
— А чего там думать-то? — Елена Олеговна подошла к сыну, положила руку на плечо. — Завтра в шесть покупатели приедут. Хорошие люди, Ирина Петровна мне всё рассказывала. Сын у неё женится скоро, квартиру молодым ищут. Денег дадут нормальных.
Дима кивнул.
— Ну покажите им хотя бы. Это ни к чему не обязывает же.
Лана стояла, крепко прижимая к себе Дашу. Девочка уже успокоилась, сосала палец, клонилась ко сну. А Лана чувствовала, как всё внутри закипает. Они решили за неё. Просто взяли и решили. А она что, никто? Её мнение не считается?
— Я подумаю, — выдавила она наконец. — Но не обещаю ничего.
Елена Олеговна собрала сумку, надела куртку.
— Думай, думай. Только не затягивай. Люди ждать не будут, другие варианты найдут. — Она чмокнула Диму в щёку. — Я пошла. Ты с ней поговори, объясни всё нормально.
Когда свекровь ушла, Лана понесла Дашу укладывать. Девочка уже спала на руках, тяжёлая, расслабленная. Лана осторожно положила её в кроватку, укрыла одеялом.
В комнате Зоя дописывала очередную строчку в тетради. Язычок высунут от старания, брови сдвинуты.
— Зоечка, иди руки мой, ужинать будем, — позвала Лана.
— Щас, мам, ещё чуть-чуть!
Лана вернулась на кухню. Дима уже переоделся, сидел за столом, смотрел в телефон.
— Дим, почему ты сразу согласился? — она встала напротив него. — Даже со мной не посоветовался.
Он поднял голову, удивлённо посмотрел на неё.
— Лан, ну чего ты? Мама вчера позвонила, спросила моё мнение. Я сказал, что да, в принципе, можно продать. А что такого?
— Такого, что это моя квартира! — голос сам собой повысился. — От моей мамы! И решать буду я!
— Тише, дети услышат, — Дима нахмурился. — Не ори. Я же не говорю, что надо прямо завтра продавать. Но посмотреть показать — это нормально. Вдруг они вообще откажутся.
Лана села напротив него. Устала спорить. Устала объяснять.
— Хорошо. Покажу. Но решать буду сама.
Дима кивнул и снова уткнулся в телефон. Разговор для него был окончен.
***
Всю ночь Лана ворочалась. Дима рядом спал крепко, посапывал. А она смотрела в темноту и думала. Мамина квартира. Двушка в старом доме, на третьем этаже. Окна во двор, где Лана в детстве играла в классики. Комната, где она учила уроки, где сидела ночами перед экзаменами. Кухня, где мама учила её жарить котлеты и варить суп.
Мама переехала к Виктору Степановичу в другой город три месяца назад. Они с ним уже пять лет вместе, но жили врозь. А тут Виктор Степанович предложил наконец съехаться. Мама согласилась. Приехала к Лане и сказала: «Квартиру оставляю тебе. Оформила дарение. Это твоё теперь, дочка. Чтобы у тебя был свой угол всегда».
И вот теперь свекровь хочет эту квартиру продать. Чтобы что? Ремонт сделать? Диме инструменты купить? А её, Ланины, чувства что, не считаются?
Утром Лана встала разбитая, голова тяжёлая. На работе старшая медсестра Ирина Дмитриевна сразу заметила.
— Лана, ты чего такая? Не выспалась?
— Да так, — Лана разложила карточки пациентов на столе. — Думала много.
— О чём?
Лана не собиралась рассказывать, но слова сами вырвались.
— Мама мне квартиру оставила. А свекровь настаивает, чтобы продала.
Ирина Дмитриевна поставила папку с документами и посмотрела внимательно.
— И что ты?
— Не знаю. Они сегодня покупателей привели. Показывать буду.
— Лана, ты слушай меня внимательно, — Ирина Дмитриевна придвинула стул ближе. — Не продавай ни в коем случае. Это твоя подушка безопасности. Понимаешь? В жизни всякое бывает. А у тебя будет своя квартира. Это важно очень.
— Но Дима говорит...
— А мне плевать, что Дима говорит, — Ирина Дмитриевна перебила резко. — Я тридцать лет замужем. Знаю, о чём говорю. Муж может завтра уйти. Извини за прямоту, но это правда. А у тебя будет крыша над головой. Своя. Куда детей увезёшь, если что. Сдавай её, пусть деньги приносит. Но не продавай.
Лана кивнула. Слова Ирины Дмитриевны легли на душу тяжестью. Она права. Квартира — это безопасность. Почему она должна её отдавать?
Весь день прошёл как в тумане. Лана делала уколы, меряла давление, заполняла карточки. А голова была занята одним — как отказать свекрови.
В шесть вечера она встретилась с Димой и Еленой Олеговной у маминого дома. Свекровь приехала первой, стояла у подъезда, нетерпеливо поглядывала на часы.
— Ну наконец-то! — она двинулась к подъезду. — Пошли, они уже едут, через пять минут будут.
Поднялись на третий этаж. Лана открыла дверь ключом. Квартира встретила тишиной и запахом закрытого помещения. Мамин халат всё ещё висел на вешалке в прихожей. Тапочки стояли у порога.
Лана прошла в комнату. Вот диван, на котором она читала книжки. Вот шкаф с мамиными платьями. На подоконнике горшки с фиалками, уже подвявшие — никто не поливал.
— Надо цветы полить, — машинально сказала она.
— Зачем? — Елена Олеговна оглядывала квартиру критическим взглядом. — Всё равно выкинут. Новые хозяева свои растения принесут.
Лана прошла на кухню, налила воды в банку, полила фиалки. Руки тряслись. Она вдруг поняла, что не хочет здесь никаких новых хозяев. Не хочет, чтобы кто-то чужой ходил по этим комнатам, спал на том месте, где стояла мамина кровать, готовил на этой кухне.
Звонок в дверь заставил вздрогнуть. Дима открыл. На пороге стояли женщина лет пятидесяти в норковой шапке и мужчина около тридцати, полный, в дублёнке.
— Здравствуйте, я Ирина Петровна, — женщина протянула руку Елене Олеговне. — А это мой сын Виталий. Можно посмотрим?
— Конечно, конечно, проходите, — засуетилась свекровь. — Вот комната большая, вот поменьше. Кухня здесь. Санузел раздельный.
Виталий прошёл по квартире, заглядывая во все углы. Постучал по стенам, проверил окна.
— Обои старые, — констатировал он. — Полы скрипучие. Трубы надо менять точно. Сколько хотите?
Елена Олеговна назвала сумму. Ирина Петровна поморщилась.
— Дороговато. За такую квартиру это много. Виталий, как думаешь?
Сын пожал плечами.
— Если скинут хорошо, можно взять. Под ремонт пойдёт.
Они ещё минут десять ходили, обсуждали между собой что-то. Лана стояла в прихожей и молчала. Её никто не спрашивал, её мнение никого не интересовало.
— Ну что, Леночка, — Ирина Петровна повернулась к свекрови. — Мы подумаем. Позвоним на неделе, обсудим цену. Если договоримся, возьмём.
Когда они ушли, Елена Олеговна довольно потёрла руки.
— Ну вот, видите? Им понравилось! Сейчас прицениваются, а потом согласятся. Главное не задирать цену сильно.
— Елена Олеговна, — Лана сделала шаг вперёд. — Я не уверена, что хочу продавать.
Свекровь обернулась так резко, будто её ударили.
— Что значит не уверена? Мы уже людей привели, они время потратили!
— Я сама разберусь, продавать мне эту квартиру или нет, — голос Ланы прозвучал громко в тишине квартиры.
Повисла пауза. Елена Олеговна смотрела на невестку, прищурившись. Потом медленно кивнула.
— Ну-ну. Посмотрим, как ты разберёшься. — Она взяла сумку. — Дима, пошли. Тут, видно, нас больше не слушают.
Они ушли. Лана осталась одна в маминой квартире. Села на диван, обхватила себя руками. Тихо. Так тихо. Только где-то капала вода в ванной.
Она встала, пошла закрутить кран покрепче. Посмотрела на себя в зеркало. Бледная, круги под глазами. А в глазах — злость. Впервые за долгое время она почувствовала злость на свекровь. На Диму. На всех, кто решает за неё.
Домой вернулась поздно. Дима уже уложил детей спать, сам сидел перед телевизором.
— Лан, ты чего так вспылила? — спросил он, не отрывая взгляда от экрана. — Мама обиделась.
— Обиделась? — Лана бросила сумку на стул. — А она подумала, что мне обидно? Что она всё решила за меня?
— Да она же добра желает!
— Дима, это моя квартира! — Лана подошла к нему. — От моей мамы! И я не хочу её продавать! Поняли вы?
Дима наконец-то посмотрел на неё. Нахмурился.
— Ладно, не продавай. Только зачем тогда людей гоняли?
— Это не я гоняла! Это твоя мама всё устроила!
Он махнул рукой и снова уставился в телевизор. Разговор окончен. Лана ушла в ванную, заперлась. Включила воду, чтобы не слышать телевизор. Села на край ванны и заплакала. Тихо, чтобы Дима не услышал.
***
На следующий день Елена Олеговна позвонила три раза. Лана не брала трубку. Потом свекровь стала звонить Диме. Он отвечал, разговаривал вполголоса, а потом вешал трубку и смотрел на Лану с укором.
— Мама говорит, Ирина Петровна звонила. Хотят назначить встречу, документы обсудить. Что ей сказать?
— Скажи, что я ещё думаю, — Лана резала овощи для супа. — Не готова пока.
— Лан, они ждать не будут. Другой вариант найдут.
— Пусть ищут.
Дима вздохнул и ушёл в комнату. Лана слышала, как он звонит матери, извиняется за неё. «Она просто переживает, мам. Дай ей время».
А Лана действительно думала. Ночами, на работе, по дороге домой. Что делать с квартирой? Ирина Дмитриевна права — продавать нельзя. Это её безопасность. Но тогда что? Пустой стоять не должна.
В воскресенье, когда Дима ушёл с детьми гулять, Лана позвонила маме.
— Лана, доченька! Как дела? — мамин голос звучал радостно. — Виктор Степанович спрашивает, когда вы к нам приедете.
— Мам, у меня вопрос. Насчёт квартиры.
— Что-то случилось?
— Свекровь настаивает, чтобы я продала. Говорит, зачем пустая стоит.
Пауза. Потом мама вздохнула.
— Лана, это твоя квартира. Я тебе её оставила, чтобы у тебя свой угол был. Всегда. Что бы ни случилось. Делай с ней что хочешь, но помни — это твоя опора. Понимаешь?
— Понимаю, мам.
— Не дай никому на себя давить. Это твоё право — решать.
После разговора Лана долго сидела на кухне. Потом открыла ноутбук и начала искать информацию про сдачу квартир. Как оформлять, какие документы нужны, сколько можно получать за двушку в их районе.
Цифры оказались неплохими. Можно было получать столько, что хватило бы на всё для детей — одежду, игрушки, кружки. Лана даже удивилась. Почему она раньше не подумала об этом?
На следующий день она разместила объявление. Указала цену, фотографии, контакты. И начала ждать.
Звонки пошли уже через час. Первым позвонил мужчина, спросил, можно ли снять на год. Лана согласилась показать. Потом позвонила девушка, студентка, хотела снять с подругой. Ещё несколько звонков.
Лана договорилась о просмотрах на выходные. Диме не сказала. Зачем? Всё равно будет отговаривать.
В субботу она поехала показывать квартиру. Первыми пришли студентки. Шумные, в ярких куртках, с рюкзаками. Посмотрели, сказали, что дорого. Лана не стала уступать.
Потом пришёл мужчина лет сорока. Смотрел внимательно, заглядывал во все углы. Спросил про соседей, про шум, про парковку. Лана отвечала честно. В конце он сказал, что подумает и перезвонит.
Третьими пришла молодая пара. Парень и девушка, оба около двадцати пяти. Представились — Антон и Света. Учителя, приехали по распределению из другого города.
— Нам бы на год точно, — сказал Антон. — Может, дольше останемся, если работа понравится. Мы аккуратные, не курим, животных нет.
Света осторожно ходила по комнатам, трогала руками стены, смотрела в окна.
— Здесь хорошо, — сказала она тихо. — Чисто, светло. Нам подходит.
Лана посмотрела на них. Молодые, скромные, приличные. Таких и искала.
— Когда готовы заселиться?
— Хоть завтра, — Антон улыбнулся. — У нас вещей немного. Можем предоплату внести сразу.
Они обсудили условия, Лана записала их данные. Договорились встретиться на неделе, оформить договор.
Когда они ушли, Лана ещё раз прошлась по квартире. Полила цветы, открыла окно — проветрить. И вдруг почувствовала облегчение. Решение принято. Квартира будет сдаваться. Деньги будут идти. И никто не скажет ей, что делать.
Вечером она пришла домой. Дима с детьми смотрели мультики. Лана села рядом, Даша тут же залезла к ней на колени.
— Дим, я квартиру сдала, — сказала она просто.
Он оторвался от экрана, уставился на неё.
— Что?
— Сдала. Нашла квартирантов. Молодая пара, учителя. Хорошие люди.
— Ты что, без меня?! — Дима вскочил. — Лана, ты о чём думала?!
Зоя испуганно посмотрела на родителей. Лана обняла Дашу покрепче.
— Дим, потише. Дети.
— Какие дети?! Ты квартиру сдала чужим людям! Даже не посоветовалась! Они там всё разгромят, испортят!
— Не испортят. Я договор составлю, залог возьму. Всё будет по закону.
— Ты меня даже не спросила! — Дима ходил по комнате, размахивал руками. — Мама звонила вчера, спрашивала, решили ли мы насчёт продажи. Я сказал, что ты думаешь. А ты уже всё решила! За моей спиной!
— А ты меня спрашивал, когда мама покупателей привела? — Лана посадила Дашу на диван. — Когда за моей спиной всё обсудили?
— Это моя мать!
— А это моя квартира! От моей мамы! — Лана встала. — И я решаю, что с ней делать! Поняли вы наконец?!
Дима схватил куртку и ушёл, хлопнув дверью. Зоя заплакала. Лана прижала дочку к себе, гладила по голове.
— Тише, солнышко. Всё хорошо. Папа просто устал, скоро вернётся.
Но Дима вернулся только поздно ночью. Лана лежала в кровати, не спала. Он разделся, лёг, отвернулся к стене. Молчали оба.
***
На следующий день Елена Олеговна приехала сама. Позвонила в дверь утром, когда Дима был на работе, а Лана собирала Зою в школу.
— Лана, нам надо поговорить, — свекровь прошла в квартиру, даже не спросив разрешения.
— Елена Олеговна, я опаздываю. Зою вести надо.
— Это важно. Зоя, иди в комнату, — бабушка махнула рукой внучке. — Взрослые поговорят.
Зоя послушно ушла. Лана осталась стоять в прихожей, сжав портфель дочки в руках.
— Дима мне всё рассказал, — свекровь сняла куртку, повесила на вешалку. — Ты квартиру сдала. Без разрешения.
— Это моя квартира. Мне не нужно ни у кого разрешения спрашивать.
Елена Олеговна прошла на кухню, села за стол. Лана поставила портфель, последовала за ней.
— Садись, — кивнула свекровь на стул напротив.
Лана села. Сердце колотилось. Она чувствовала, что сейчас будет что-то серьёзное.
— Лана, я очень недовольна твоим поведением, — начала Елена Олеговна. — Ты портишь отношения в семье. Дима из-за тебя места себе не находит. Дети видят, как вы ругаетесь. Это неправильно.
— Елена Олеговна, я просто решила, что делать со своей квартирой.
— Твоей? — свекровь наклонилась вперёд. — Лана, ты замужем за моим сыном. Всё, что у тебя есть, — это общее семейное имущество. И деньги от аренды должны идти в общий бюджет. Димин труд тоже в эту квартиру вложен.
Лана растерялась.
— Какой труд? Это мамина квартира. Дима к ней никакого отношения не имеет.
— Как не имеет? — голос свекрови стал жёстче. — Он тебя сколько лет содержит? Детей растит? Зарплату домой несёт? Если бы не Дима, где бы ты была? На шее у матери висела бы. Так что квартира — это компенсация за его труд.
Лана почувствовала, как холод разливается по телу. Вот оно что. Свекровь считает, что она должна. Что всё, что у неё есть, — это не её, а семейное. То есть, по сути, принадлежит Диме. И, значит, свекрови тоже.
— Елена Олеговна, — Лана говорила медленно, стараясь не сорваться. — Квартира оформлена на меня. Это подарок от моей матери. Лично мне. И деньги от аренды я буду тратить на детей. На их одежду, обувь, школу. Это мой вклад в семью.
Свекровь встала. Лицо каменное, глаза холодные.
— Значит, так. Я не знаю, чему тебя мать учила. Но в нашей семье старших уважают. Их мнение учитывают. Раз ты не хочешь прислушиваться к моим советам, я не буду навязываться. Но запомни мои слова — рано или поздно ты поймёшь, что была неправа. И придёшь ко мне сама. Извиняться.
Она взяла куртку и ушла. Дверь закрылась тихо, но для Ланы этот звук прозвучал как выстрел.
Зоя выглянула из комнаты.
— Мам, бабушка ушла?
— Ушла, солнышко. Пошли, в школу опоздаем.
Весь путь до школы Лана шла как в тумане. Довела Зою до ворот, поцеловала на прощание, и только потом поняла, что руки дрожат.
На работе Ирина Дмитриевна сразу заметила.
— Лана, случилось что?
— Свекровь приходила. Говорит, что деньги от аренды должны идти в общий бюджет. Что это не моя квартира, а семейная.
Ирина Дмитриевна выругалась.
— Да она совсем ополоумела! Дарение — это личная собственность! Никакое не общее имущество! Ты хоть в юридическую консультацию сходи, пусть тебе объяснят.
— Думаете, стоит?
— Обязательно! Чтобы потом не было никаких претензий. Оформи всё как надо. Договор с квартирантами, платежи на свой счёт. И никому ни копейки не давай, пока сама не решишь.
Лана кивнула. Да, надо всё оформить правильно. Чтобы никто не смог сказать потом, что она что-то нарушила.
После работы она зашла в юридическую консультацию. Молодой юрист выслушал её, посмотрел документы на квартиру.
— Всё чётко. Дарение — это ваша личная собственность. Не подлежит разделу при разводе, муж на неё прав не имеет. Доходы от аренды тоже ваши. Можете распоряжаться как хотите.
Лана вышла из консультации с лёгким сердцем. Законно. Всё законно и правильно. Квартира её, деньги её. И никто не имеет права диктовать, что ей делать.
Вечером она встретилась с Антоном и Светой, оформили договор. Они внесли предоплату за два месяца и залог. Лана пересчитала деньги, аккуратно сложила в конверт. Это её деньги. Её безопасность. Её независимость.
Дома Дима встретил её молчанием. Он не разговаривал уже третий день. Лана тоже молчала. Дети чувствовали напряжение, Зоя стала тихой, боялась лишний раз что-то спросить.
В пятницу вечером, когда дети уснули, Дима наконец заговорил.
— Лана, мама обижена. Очень. Она говорит, что больше не будет к нам приходить.
— Хорошо, — ответила Лана.
Дима посмотрел на неё с недоумением.
— Как хорошо? Это моя мать!
— Дима, я устала, — Лана села напротив него. — Твоя мать хотела забрать мою квартиру. Продать её. А деньги потратить на то, что ей нужно. Она даже не спросила, чего хочу я. Просто решила за меня. А ты её поддержал. Тоже не спросил моего мнения.
— Мы хотели как лучше!
— Для кого лучше? Для меня? — Лана покачала головой. — Для меня лучше, когда у меня есть своя квартира. Когда я могу сама решать, что с ней делать. Когда у меня есть деньги, которые я заработала. Понимаешь?
Дима молчал. Потом тихо спросил:
— А что теперь? Мама сказала, что больше не будет к нам приходить. Не будет с детьми сидеть. Не будет помогать.
— Справимся, — Лана встала. — Я как-то раньше справлялась, когда её не было.
Она ушла в ванную. Закрыла дверь, включила воду. И снова заплакала. Тихо, чтобы никто не услышал.
***
Прошёл месяц. Антон и Света исправно платили за квартиру, каждое первое число деньги приходили на Ланин счёт. Она откладывала часть, а на остальное покупала девочкам то, на что раньше денег не хватало. Зое взяла новый ранец — старый совсем развалился. Даше купила развивающий коврик с буквами и цифрами. Ещё записала Зою на танцы — дочка давно просила, но денег всегда не было.
Елена Олеговна действительно перестала приходить. Звонила только Диме, раз в неделю, коротко. Спрашивала о его здоровье, о работе. Про Лану и девочек не спрашивала вообще. Дима после каждого такого звонка ходил мрачный, но ничего не говорил.
Лана научилась не обращать внимания. Сначала было тяжело — всё-таки свекровь часто помогала, сидела с детьми, когда надо было задержаться на работе. Но постепенно наладилось. Соседка Таня Крылова несколько раз выручила, посидела с Дашей час-другой. В ответ Лана помогала её Свете с уроками по биологии — у девочки были проблемы с предметом.
— Слушай, Лан, — как-то сказала Таня, когда они встретились на лестничной площадке. — Я тут подумала. Хорошо, что у меня квартира своя. Это моя крепость. Что бы ни случилось, я знаю, что мне есть куда детей привести.
Лана кивнула. Она теперь думала так же.
В субботу Дима собирался к матери. Взял какие-то инструменты — обещал починить ей табуретки на кухне.
— Может, поедем вместе? — неуверенно предложил он Лане. — С девочками?
— Нет, — ответила Лана спокойно. — Мы останемся дома.
Он уехал. Вернулся поздно вечером, усталый. Разделся, сел на диван.
— Мама спрашивала, как там квартира. Не разгромили ли квартиранты.
— Всё в порядке. Света звонила на неделе, сказала, что краник подтекает на кухне. Я мастера вызвала, всё починили.
Дима кивнул. Помолчал, потом сказал тихо:
— Лана, прости. Я был не прав. Это твоя квартира, и ты должна сама решать, что с ней делать. Я не имел права давить на тебя.
Лана посмотрела на него. В его глазах было раскаяние. Настоящее.
— Спасибо, что сказал это.
Она подсела к нему, взяла за руку. Дима обнял её, прижал к себе.
— Только пообещай, что мы больше не будем из-за этого ругаться, — попросил он. — Мне плохо, когда мы в ссоре.
— Обещаю. Если ты пообещаешь слушать меня. Не только маму, но и меня тоже.
— Обещаю.
Они помирились. Но оба понимали, что со свекровью отношения останутся холодными. Может, навсегда.
Через неделю Лана встретила Елену Олеговну у подъезда. Свекровь шла с сумками из магазина. Увидела Лану и остановилась.
— Здравствуй, — сухо сказала она.
— Здравствуйте, Елена Олеговна.
Стояли, смотрели друг на друга. Елена Олеговна первая отвела взгляд.
— Как девочки?
— Хорошо. Зоя на танцы ходит теперь, ей нравится. Даша буквы учит.
— Это хорошо, — свекровь поправила сумку на руке. — Как там квартира? Проблем нет?
— Никаких. Квартиранты аккуратные, платят вовремя.
Елена Олеговна кивнула. Помолчала, потом спросила жёстче:
— Не жалеешь, что не продала?
Лана посмотрела ей прямо в глаза.
— Нет. Не жалею. Это было правильное решение.
Свекровь поджала губы.
— Ну и хорошо. Раз ты так думаешь. — Она двинулась к подъезду, но на пороге обернулась. — Лана, я желала вам добра. Ты это поймёшь, когда станешь старше.
— Может быть, — спокойно ответила Лана. — Но я уже достаточно взрослая, чтобы самой решать свою судьбу.
Елена Олеговна фыркнула и скрылась в подъезде. Лана постояла ещё минуту, потом пошла к детской площадке, где играли девочки.
Зоя каталась на качелях, Даша возилась в песочнице. Увидели маму и побежали к ней.
— Мам, смотри, я так высоко качаюсь! — кричала Зоя.
— Мама, я куличик сделала! — тянула за руку Даша.
Лана обняла обеих, прижала к себе. Её девочки. Её семья. И теперь у них есть безопасность. Квартира, которую никто не отнимет. Деньги, которые помогут дать детям всё необходимое.
Она посмотрела на окна дома, где жила свекровь. Где-то там, в одной из квартир, Елена Олеговна наверняка сейчас разговаривает с Димой по телефону. Жалуется на неблагодарную невестку. Говорит, что предупреждала, что так и будет.
Но Лане было всё равно. Она научилась не бояться. Научилась говорить «нет». Научилась защищать своё.
И пусть мир со свекровью так и не наступил. Пусть Елена Олеговна осталась обиженной и холодной. Лана знала, что поступила правильно.
Вечером, когда девочки уснули, она сидела на кухне с Димой. Он рассказывал про работу, про то, как сегодня чинил холодильник в больнице, и как там все были благодарны.
Лана слушала и думала о своём. О том, что жизнь не стала идеальной. Дима по-прежнему много работает, устаёт. Денег всё равно не хватает. Свекровь с ними больше не общается, и это больно. Но зато есть квартира. Есть деньги от аренды. Есть возможность дать детям больше.
И главное — есть свобода. Свобода решать самой. Не спрашивать разрешения. Не оглядываться на чужое мнение.
На следующий день Лана зашла в мамину квартиру. Антон открыл дверь, улыбнулся.
— Здравствуйте, Лана Викторовна! Проходите, мы как раз суп варили.
Света выглянула из кухни, помахала рукой.
— Заходите, присаживайтесь! Хотите супа?
— Нет, спасибо, я ненадолго, — Лана прошла в комнату. Всё аккуратно, чисто. Цветы на подоконнике политые, зелёные. На столе учебники, тетради. — Просто хотела посмотреть, как у вас тут.
— Всё замечательно! — Антон проводил её по квартире. — Мы очень довольны. Спасибо вам большое, что сдали нам.
Лана ушла с тёплым чувством. Квартира в хороших руках. Здесь живут люди, которые ценят этот дом. Которые заботятся о нём.
А она сохранила его. Для себя. Для детей. Для будущего.
И никакие уговоры, никакое давление не заставили её отступить.
Вечером Лана позвонила маме.
— Мам, как дела?
— Лана! Доченька! Мы тут с Виктором Степановичем на рыбалку собираемся. Как у вас?
— У нас хорошо. Квартиру сдала. Нашла хороших людей. Деньги идут, девочкам на кружки хватает.
— Умница ты моя, — в мамином голосе слышалась гордость. — Я знала, что ты справишься. Свекровь не давила больше?
— Нет. Мы с ней почти не общаемся теперь.
Мама вздохнула.
— Ну что ж. Главное, что ты отстояла своё. Это важно, Лана. Очень важно.
— Я поняла, мам.
Когда Лана легла спать, Дима уже спал рядом. Она посмотрела на него в темноте. Её муж. Отец её детей. Он не идеален, слишком зависим от матери, не всегда её поддерживает. Но он пытается. Пытается понять. И это уже много.
Лана закрыла глаза. Впереди было много обычных дней — работа, дети, быт. Будут ссоры и примирения. Будут трудности и радости.
Но теперь у неё была опора. Квартира. Независимость. Право голоса.
И это дорогого стоило.