Когда я переехала, сначала казалось, что вся деревня — это один большой одинаковый пейзаж: поле, дорога, пара улиц, редкие дома и колодцы у ворот. Но чем дольше я здесь жила, тем отчётливее замечала, как в каждом уголке есть что-то своё, почти личное, как будто деревня тихо раскрывалась передо мной, проверяя, не сбегу ли обратно в город при первом же дожде или при встрече с коровой на дороге. И вот из этой проверки и выросли мои маленькие любимые места, которые теперь стали частью моего быта — почти как шкаф у окна или кресло в гостиной.
Одно из первых мест, которое я «приручила», — тропинка за домом. Она уходит в поле, будто специально для тех, кто хочет сбежать от всего хоть на пару минут. Когда я только переехала, каждый раз, когда становилось тяжело или слишком шумно в голове, я выходила туда. Там пахло сухой травой, иногда навозом от дальнего фермерского двора, а по вечерам — дымом от чьих-то печей. Идёшь по этой тропинке — и чувствуешь, как городская суета вылетает из тебя, как ветер вытягивает изнутри нервное напряжение. Это место стало моей терапией. Иногда я с кружкой чая выходила туда просто постоять. Как будто поле тебя слышит.
Второе место — старый пруд, который местные называют «карьером». Там ужасно неровные берега, вода вечерами темнеет как чернила, и почти всё время кто-нибудь сидит с удочкой. Но для меня этот пруд стал точкой, где деревня впервые показала мне свою нежность. Однажды летом я пришла туда в шесть утра и увидела, как над водой поднимается туман, такой густой, что казалось, будто можно рукой потрогать. Ни души, только я, утки и хлюпанье камышей. В городе у меня никогда не было утренних мест. Там всё начинается шумно. Здесь — наоборот: мир сначала шёпотом. И я влюбилась в это шептание.
Третье место — старый магазин на углу. Казалось бы, что может быть особенного в деревенской лавке? Но именно там я впервые почувствовала себя частью местной жизни. Магазин маленький, с продавщицей, которая знает всех по фамилии, а меня поначалу называла «девочка из Москвы». Там вечные разговоры о погоде, очереди, которые превращаются в мини-сплетни, и ощущение, будто всё поселение заходит туда просто «для отметки». Но главное — это крыльцо. Летом там всегда кто-то сидит: мужики с семечками, бабушки с пакетами, дети с мороженым. Я иногда задерживаюсь, покупаю что-нибудь ненужное — газировку, яблочный пирожок — и просто присаживаюсь рядом. И вот так, сидя на старой деревянной ступеньке, я впервые почувствовала, что уже не приехавшая — а своя.
Но самым любимым местом неожиданно стал колодец у дальней улицы. Не самый удобный, не самый близкий — но самый разговорчивый. Туда люди ходят не только за водой, но и «узнать новости». Я поначалу смущалась: стоять с ведром, болтать с бабушками, ловить их внимательные взгляды. Но однажды я пришла поздно вечером, когда уже никого не было, и поняла, что мне нравится, как там пахнет — холодом, мокрыми досками, землёй. И как ведро звенит о стенки, будто кто-то тихо что-то напевает. Теперь хожу туда не ради воды — ради ощущения, что я прикасаюсь к чём-то древнему, настоящему, чему в городе просто нет места.
Есть ещё одно место — маленькая скамейка возле моего забора. На ней я пью чай, когда устаю от дел. Скамейка стоит так, что видно всю улицу. И иногда, сидя там вечером, я понимаю, что это уже мой мир. Моя деревня. Мои люди. Мои собаки, которые бегают вдоль дороги. Мои соседи, возвращающиеся с работы. Мои сумерки, которые ложатся мягче, чем в городе. И мои места, которые впитали мою жизнь так же, как старая деревенская земля впитывает летний дождь.
Я часто думаю: если бы меня сейчас спросили, где мне лучше всего, я бы не выбрала одно место. Потому что любимые — это не точки на карте. Это точки внутри тебя. И оказывается, что деревня умеет наполнять эти точки так, как город никогда не умел.