Жизнь, как известно, состоит из ожиданий и реальности. И иногда пропасть между ними оказывается такой глубокой, что, падая в нее, ломаешь не только бытовые удобства, но и что-то гораздо более важное. Эту пропасть мы с мужем Сергеем ощутили на себе в полной мере, когда к нам в город переехала моя родная сестра Альбина с семьей.
Помню тот звонок, легкий и радостный, словно майский ветерок.
—Лен, ты не поверишь! — голос Альбины звенел в трубке. — Мы продали нашу хрущевку! Представляешь? И купили тут, в вашем городе, двушку в новостройке! Правда, там ремонт еще не начат, голые стены. Но мы такие счастливые!
Я искренне разделила ее радость. Мы всегда были близки с сестрой, несмотря на расстояние. Мысли о том, что теперь будем видеться чаще, что наши дети (у меня сын-подросток Андрей, у Альбины — семилетняя Света и пятилетний Артем) будут расти вместе, радовали.
—Это же замечательно! — воскликнула я. — А где будете жить, пока ремонт?
Неловкая пауза на другом конце провода дала мне первый, едва уловимый сигнал.
—Ну, Леночка… Мы думали… У вас же трешка, места много. Месяц, максимум два. Пока самые черные работы сделаем. Мы не помешаем! Обещаю!
Сергей, когда я ему сообщила новость, нахмурил брови. Он был человеком осторожным и практичным.
—Лена, ты уверена? Месяц-два… С двумя маленькими детьми? Это же не гости на выходные. Это быт, суета.
—Сереж, ну это же моя сестра! — убеждала я его и саму себя. — Они не чужие. Поможешь им с ремонтом, советом. Им же трудно, в новом городе. Мы их на ноги поставим, а они потом нам помогут, если что.
Сергей вздохнул, но не стал упорствовать.
—Как знаешь. Только чтобы ненадолго.
И вот они приехали. Две машины, забитые до потолка пожитками. Альбина, сияющая, обняла меня так, будто мы не виделись десятилетие. Ее муж, Костя, крепкий, молчаливый мужчина, пожал Сергею руку. Дети глазастые и шумные.
Первые дни напоминали праздник. Общие ужины, долгие разговоры за чаем, планирование ремонта. Сергей, как и обещал, активно включился: возил Костю по строительным рынкам, советовал, где купить материалы подешевле, помог составить смету. Костя кивал, делал пометки в телефоне и говорил:
—Да-да, Сергей, я понял. Спасибо, ты нам очень помогаешь.
Но праздник быстро закончился, а наступили будни. И будни эти оказались тяжелыми.
Я быстро заметила, что Альбина, которая в своем доме всегда была хлопотуньей, тут словно разучилась видеть мусор и грязь. Чашка из-под чая могла простоять на журнальном столе до вечера, крошки от печенья — украшать диван, а разбросанные игрушки ее детей — создавать полосу препятствий от прихожей до кухни.
Как-то раз, после утомительного дня на работе, я вернулась домой. Картина была знакомая: горы немытой посуды, пол, усыпанный кубиками и карандашами, а на кухне сидела Альбина и смотрела на своем ноутбуке сериал.
—Альбина, ты бы хоть посуду помыла, — осторожно заметила я, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало раздражение.
Она оторвалась от экрана и посмотрела на меня удивленными глазами.
—Ой, Лен, извини! Я совсем засмотрелась. Сейчас, сейчас все сделаю.
«Сейчас» растянулось на час, а за это время я, не выдержав, сама вымыла раковину.
Сергей вечером был мрачнее тучи.
—Лена, я сегодня Костю звал в гараж, помощь нужна была — машину приятеля поднять. Он отказался, сказал, что у него спина болит. А я его днем в магазине видел — два мешка цемента в багажник грузил бодро, не кряхтел.
Я вздохнула:
—Может, и правда болит? Не придирайся.
—Я не придираюсь. Они живут тут, как в санатории. Гостями. А мы кто? Обслуживающий персонал?
Финансовый вопрос встал ребром недели через три. За продукты мы платили сами, денег не просили. Но когда пришло время платить за коммунальные услуги, счет оказался в два раза больше обычного. Логично — людей стало больше, вода, свет, газ.
Я показала квитанцию Альбине.
—Лен, ты что, с ума сошла? — она смотрела на меня, как на незнакомку. — У нас же все деньги в ремонт уходят! Каждая копейка на счету! Мы же родственники, можно как-то по-человечески?
Меня будто обдали холодной водой. «По-человечески» — это что значило? Содержать семью из четырех человек за свой счет?
—Альбина, мы и так вас содержим. Бесплатно живете, свет, вода… Мы не богатые, Сережа один зарабатывает, я на полставки.
—Ну, нам тоже тяжело! — в голосе сестры послышались слезы. — Ты думаешь, легко в чужом городе, без работы?
И это была еще одна больная тема. Работа. Костя по профессии был водитель, а Альбина — продавцом. Город наш был не столицей, но работу найти можно было. Сергей Костю устроил к своему знакомому в логистическую компанию — грузчиком, на время, пока место водителя не освободится. Костя отходил два дня и заявил, что это «не его уровень», что он «не чернорабочий». Альбина же, сходив на пару собеседований, заявила, что ей «достаточно», и она хочет «передохнуть и посвятить время детям».
Месяц обещанного проживания растянулся на два, затем на три. Ремонт в их квартире то начинался, то замирал на недели. То Костя находил «неправильную» плитку, то штукатуры «заломили цену». Наши с Сергеем нервы были натянуты, как струна.
Однажды вечером грянул первый серьезный скандал. Андрей готовился к контрольной, ему нужен был тихий уголок. А дети Альбины смотрели мультики на полной громкости. Я вежливо попросила сделать потише. Альбина фыркнула:
—Детям тоже нужно развиваться.
Я не выдержала и резко ответила:
—Моему ребенку тоже нужно учиться. Или вам кажется, что ваши дети здесь единственные?
Из комнаты вышел Костя.
—Лена, успокойся. Что ты кричишь, как базарная?
Тут из-за моей спины раздался спокойный, но стальной голос Сергея. Он молча наблюдал за сценой, прислонившись к косяку.
—Костя, во-первых, не позволяй себе так говорить с моей женой. Во-вторых, вы живете в нашем доме. И пока вы здесь живете, вы уважаете наш распорядок и наших детей. Понятно?
В воздухе повисла тяжелая, гробовая тишина. Костя, буркнув что-то под нос, ушел в комнату. Альбина с плачем бросилась за ним. Мы с Сергеем остались на кухне. Он сел напротив меня и взял мои руки в свои.
—Лена, я больше не могу. Это наш дом. А они тут устроили цирк. Я прихожу с работы и не могу расслабиться. Пора ставить вопрос ребром.
Я кивнула, чувствуя, как слезы подступают к горлу. Он был прав. Моя вера в «родственную помощь» треснула и рассыпалась в прах.
На следующее утро мы объявили, что они должны съехать в течение недели. Что их квартира, даже без финальной отделки, пригодна для жизни. Что у нас лопнуло терпение.
Начался театр абсурда. Альбина закатила истерику.
—Вы что, выгоняете нас на улицу? У Кости нет работы! На что мы будем жить? Вы хотите, чтобы мои дети голодали?
—У тебя есть квартира! — уже кричала я в ответ, теряя последнее самообладание. — Съезжайте и ищите работу! Мы не обязаны вас кормить и содержать полгода!
—Так вы нас и содержали плохо! — рыдала Альбина. — Вечно попрекали каждой копейкой! Я твоя сестра, а ты ведешь себя, как жадина!
Эти слова ранили больнее всего. Мы с Сергеем, которые отдали им лучшее, которые делились последним, превратились в жадных и бессердечных монстров. Они давили на жалость, как на самый надежный рычаг. Но этот рычаг сломался.
В конце концов, они съехали. Угрюмые, обиженные, увозя с собой не благодарность, а список претензий. Мы помогли им перетащить вещи, Сергей помог подключить у них в квартире воду и свет. На прощание Альбина сказала:
—Я тебе этого не прощу. Сестра не могла так поступить.
Прошло несколько месяцев. Их жизнь потихоньку наладилась. Костя устроился водителем в службу такси, Альбина — кассиром в супермаркет. Ремонт они, в конце концов, доделали. Мы не общаемся. Иногда я вижу ее фото в соцсетях — счастливая, на фоне новой кухни. И мне становится горько и больно.
Я потеряла свою сестру. Сестру, которую я знала и любила. Ее место теперь занимает другая женщина — чужая, с обидой в глазах. И я понимаю, что иногда помощь превращается в медвежью услугу, а родственная кровь оказывается гуще не по смыслу, а по количеству грязи, которую она в себе несет. Мы с Сергеем выстояли, наш дом снова стал нашим.