Пока мир бурно обсуждал новый мирный план Дональда Трампа, в городе Энске, полном волшебства и приключений, жизнь продолжалась.
Все слезы перед расставанием уже были выплаканы. Сюзанне было двадцать три. Выпускница колледжа, получившая прекрасные рекомендации, она еще не решила, чем будет заниматься дальше.
Ее друг, окончивший тот же колледж, служил в Африке в Корпусе мира. Именно он и уговорил Сюз ближайшие два года жизни посвятить помощи бедным и обездоленным.
И вот она направлялась на край света, где должна была обучать чтению и письму ребятишек местных первобытных племен. Ей предстояло перенестись в другой мир и другой век. Лишиться таких благ цивилизации, как водопровод, электричество, телефон и прочее, и она с нетерпением ожидала начала путешествия.
Ей надо было как-то долететь до Майами, затем пересесть на другой самолет до Лимы, а уже оттуда несколько дней добираться автобусом (или попуткой) по горной дороге до места назначения.
Впервые за всю свою молодую и беззаботную жизнь Сюзанне предстояло провести Рождество и Новый год вне родного дома. Мама Клэр сжимала дочери руку и изо всех сил старалась быть «сильной».
Все прощальные слова уже были сказаны.
— Ты уверена, что именно этого хочешь сейчас, под Рождество? — спрашивала мать, наверное, в сотый раз. И снова, в сотый раз на неё смотрели тревожные глаза, полные слез.
Рождество и Новый год. Годом раньше их семья израсходовала на приближающиеся праздники (в пересчете на валюту) 10 тысяч долларов.
Только подумать, целых 10000 долларов! По мелочам: на украшения для дома и елки, на гирлянды фонариков, цветы, новый искусственный снег и покупную якобы канадскую елку. На стол: на ветчину, колбасы, индейку, орехи, сырные шарики и конфеты, которые все равно никто не ел; на вина, ликеры, сигареты и сигары; на фруктовые торты и календари; на кашемировый свитер для отца, который он втайне тут же возненавидел, а также на спортивную куртку, которую надел лишь дважды, и устричного цвета кожаный бумажник, равно уродливый и дорогой, от одного прикосновения к которому его просто тошнило.
Существенной была цена и за новогоднее платье для хозяйки, в котором она была на рождественском ужине; еще один кашемировый свитер, которого никто не видел с тех пор, как она вынула его из упаковки; ну и еще шарф из бутика, от которого жена почему-то пришла в полный восторг.
На пальто, перчатки и сапожки для Сюз, а также на майку фирмы «Уокмен» для бега и, разумеется, самый тонкий мобильный телефон самой последней модели.
Ну и потом еще целая куча более мелких подарков для дальних родственников — в основном со стороны мамы. Потом на специальные рождественские карты из киоска, что в трех дверях от «Перекрестка», где все стоит вдвое или втрое дороже.
Ну и чтобы не забыть - на рождественскую вечеринку в канун Рождества в доме у соседей.
И что осталось от всего выше перечисленного? Максимум один-два полезных предмета, а все остальное — пшик. Считай, 10 тыс. долларов пошли псу под хвост!
В атриуме здания, где размещалась контора отца, находилось туристическое агентство.
За день он как минимум дважды проходил мимо него, но редко заглядывал в витрину, где красовались пляжи, горы, парусники и пирамиды.
Что ожидало здесь счастливчиков, которые могли себе позволить путешествия?
Леонид ни разу не переступал порога этого агентства, даже никогда не задумывался о путешествиях. Отпуск, пять дней, они проводили у моря, в доме друга, и Лёня считал, что при его нагрузке на работе это было просто здорово.
У Изабеллы был бронзовый загар — результат нанесения тонального крема, в волосах большой цветок — словом, выглядела она так, словно забежала в контору на несколько часов после пляжа. От ее приветливой улыбки Леонид так и похолодел и пробормотал нечто нечленораздельное.
— Вы хотите в круиз, — сказала она.
— Откуда вы знаете? — с трудом выдавил он.
Она уже с энтузиазмом трясла ему руку, затем подвела к длинному столу и усадила. А сама примостилась на краешке стула напротив. Длинные бронзовые ноги, заметил Леонид. Типично пляжные ноги.
— Декабрь — лучшее время года для круиза, — начала она, и Леонид почувствовал, что утратил всякую способность сопротивляться.
Последовал поток рекламных проспектов. Она разворачивала и передавала их через стол, взгляд Леонида приобрел мечтательное выражение.
— Вы работаете в этом же здании? — спросила Иза, начав прощупывать финансовые возможности клиента.
— Да, шестой этаж, — ответил Леонид, не отводя взгляда от плавучих дворцов и бесконечных пляжей.
— Из вашей фирмы к нам не так часто обращаются.
— Ну, у нас сложно с отпусками. Слишком много работы. А вот это мне нравится.
— Прекрасный выбор.
Они остановились на лайнере класса Radiance «Serenade of the Seas», новехоньком гигантском лайнере длиной 293 метра с каютами по цене три тысячи долларов, четырьмя бассейнами, тремя казино, круглосуточным питанием и восемью остановками на Карибских островах.
Список можно было продолжать до бесконечности. Леонид вышел с целой кипой брошюр и поднялся на лифте на шестой этаж, в свою контору.
Не все ли равно, как они проведут этот праздник, раз Сюз с ними нет?
Так почему они не могут устроить себе полноценный отдых? Уехать куда-нибудь в теплые края. Скрыться, затеряться. Хоть чуть-чуть побаловать себя.
Пока жена разогревала спагетти, Леня сунул диск в стерео-проигрыватель, но включать не стал. Самое главное — точно выбрать момент.
Они поболтали о Сюзанне, потом сели за стол, и тут вдруг Кларисса «раскрылась», если пользоваться боксерской терминологией.
— В этот раз Рождество будет совсем другим, верно, Лёнь?
— Да, это уж точно, — печально и многозначительно ответил он. — Теперь вообще все изменится.
— Впервые за двадцать три года ее с нами не будет.
— Тут и до депрессии недалеко. Вообще Рождество всегда навевает депрессию. — Лёня торопливо проглотил кусок, его вилка застыла в воздухе.
— Хотелось бы забыть обо всем этом, — заметила жена чуть дрожащим голосом.
Леонид хитро прищурился и слегка склонил голову.
— В чем дело? — спросила Клэр.
— Что ж! — торжественно начал он и даже отодвинул тарелку. — Раз ты сама об этом заговорила... Короче, хочу обсудить с тобой кое-что.
— Ты сначала доешь.
— Я уже наелся, — заявил он и вскочил. Портфель лежал в нескольких шагах, он взялся за него.
— Чем это ты занимаешься, Лёня?
— Погоди.
И вот он вернулся к столу и протянул ей какие-то бумаги.
— Моя идея, — с гордостью заметил он. — По-моему, просто блестящая!
— Знаешь, мне почему-то страшно.
Он развернул какой-то листок, ткнул в него пальцем:
— Вот, дорогая, тут записано, во что нам обошлось прошлое Рождество. Мы потратили ровно десять тысяч сто долларов.
— Впервые слышу.
— Тем не менее это именно так. Причем заметь, большая часть этих денег просто вылетела в трубу, ни на что. Сплошные расходы.
Причем здесь не учтены мое время, твое время, расходы на поездки, стресс, волнения, нервы, споры, злость, бессонница — словом, все то, чем обычно сопровождаются рождественские праздники.
— К чему это ты ведешь?
— Спасибо за вопрос. — Леонид отбросил листок и жестом фокусника вытащил из портфеля рекламный проспект с изображением «Serenade of the Seas» и показал жене.
А потом на стол так и посыпались проспекты и брошюры. — Знаешь, куда плывет эта красавица? К Карибским островам. Десять дней в роскоши и неге на самом шикарном круизном лайнере в мире! Багамы, Ямайка, Большие Каймановы острова, о-ля-ля, вот вам, пожалуйста!
Леонид бросился в гостиную, надавил кнопку, включил стерео-проигрыватель, выждал, пока не раздадутся первые ноты, прибавил звук. Затем вернулся в кухню, где Кларисса продолжала разглядывать проспекты.
— Что это? — спросила она.
— Регги, музыка, которую там слушают. Зародилась на Ямайке в конце 1960-х годов. Боба Марли знаешь? Так на чем я остановился?
— На каких-то островах.
— Верно. Итак, на Багамах мы будем плавать в масках под водой, на Ямайке заниматься серфингом, валяться и загорать на самых шикарных пляжах.
Десять дней, Клэр, родная! Только подумай, десять чудесных беззаботных дней!
Их глаза встретились... Хорошо! Твоя взяла, пусть будет двенадцать...
— Мне не мешало бы похудеть.
— Мы сядем на диету. Ну, что скажешь?
— Но на какие шиши?
— Все очень просто. Мы не станем справлять Рождество. Сэкономим деньги, хоть раз в жизни потратим их в свое удовольствие. Ни рубля, ни цента на продукты, которые все равно никто не ест; ни рубля, ни доллара на одежду, которую все равно никто не будет носить.
И никаких там подарков — они все равно никому не нужны. Ни единого паршивого цента на подарки! Это бойкот, Клэр. Я объявляю полный бойкот Рождеству!
— Просто ужас какой-то...
— Да никакой не ужас, напротив, все замечательно. И потом — только в этот год. Давай устроим себе отпуск. Сюз все равно нет с нами. На будущий год приедет, и мы снова погрузимся в хаос под названием Рождество и Новый Год, если ты, конечно, этого хочешь.
Ну давай же, Клэр, решайся! Пожалуйста!.. Сбежим от этого Рождества, заодно сэкономим и целых десять дней, пардон - двенадцать, будем плескаться в Карибском море!
— И во что же обойдется это удовольствие?
— В три тысячи баксов... может чуть больше, с учетом авиабилетов.
— Так, получается, мы еще и сэкономим?
— А я о чем говорю?
— И когда отъезд?
— Ровно в полдень, в Рождество.
Они долго молча смотрели друг на друга. Окончательно договорились они уже в постели, чуть приглушив звук телевизора.
Журналы, разбросанные по одеялу и простыням, они так и не прочли. Рядом, на тумбочке, лежали брошюры и проспекты. Леонид листал финансовую газету, но, похоже, не слишком вникал в текст. Клэр держала в руках романчик в мягкой обложке, но, кажется, так и не перевернула ни одной страницы.
Для нее главной проблемой был отказ от благотворительности. Она просто не могла пренебречь этими своими обязанностями, хоть к этому ее и призывал муж.
А при мысли о том, что придется отказаться от елки, она даже немного всплакнула. Тогда Леня принялся доказывать ей, что именно этот атрибут праздника каждый год становился в их доме предметом раздора. Украшая это проклятое дерево они только и знали, что орать друг на друга.
Разве не начнут люди презирать их за то, что они пренебрегли христианским Рождеством?
На это Леня отвечал снова и снова примерно следующее. Да, друзья и соседи могут поначалу не слишком одобрить этот поступок, но втайне все будут просто сгорать от зависти.
«Десять дней на Карибах, Клэр», — продолжал твердить он. Ведь не смеются же их друзья и соседи, разгребая снег у дома лопатами, верно?
И над ними тоже никто не станет смеяться, когда они будут жариться на солнышке.
А остальные, если им хочется, пусть обжираются индейкой и салатами. И уж совершенно точно никто не станет смеяться над ними, когда они вернутся стройные, веселые и загорелые и смело подойдут к своему дому.
Редко видела Клэр своего мужа столь напористым и воодушевленным. Он отметал все ее аргументы, один за другим, пока не осталось ничего, кроме благотворительности.
— И ты допустишь, чтобы между нами и морским круизом на Карибы встали какие-то жалкие десять тысяч долларов? — с убийственным сарказмом спросил Леонид.
— Не я буду тому виной, а ты, — холодно ответила жена.
И тут они снова отодвинулись друг от друга, отвернулись, и каждый сделал вид, что погружен в чтение.
Но после долгого и напряженного молчания Леня вдруг сбросил простыни и толстые шерстяные носки и сказал:
— Ладно. Так и быть. Ты заранее разошлешь все эти твои благотворительные подачки, но чтобы сумма не превышала прошлогодней. Ни центом больше. Поняла?
Тогда Клэр отложила книжку и потянулась к нему. И они долго обнимались и целовались, а потом снова взялись за рекламные проспекты.
Спустя два дня среди изъятой из почтового ящика корреспонденции между двумя конвертами с поздравительными открытками Клэр вдруг увидела то, при виде чего сердце у нее замерло.
Письмо авиапочтой, из Перу. Испанские слова на штампах и марках.
Кларисса уселась в кресло и вскрыла конверт. Две странички, исписанные таким знакомым и прелестным почерком. Каждое слово Сюз было для нее драгоценно.
Время в перуанской глуши она проводит просто замечательно. Нет ничего лучше, чем жить в индейском племени, история которого насчитывает семь тысяч лет.
Да, конечно, согласно нашим представлениям, они жутко бедны, зато здоровы и счастливы. Дети поначалу сторонились ее, но теперь привыкли, просто не отходят и хотят учиться.
Еще несколько фраз о совершенно чудесных перуанских ребятишках.
Живет она в травяной хижине вместе со Стейси, новой подружкой из Америки. Поблизости живут еще двое добровольцев из Корпуса мира. Сотрудники корпуса организовали здесь небольшую школу еще четыре года назад.
Словом, она жива-здорова, кормят прекрасно, никаких опасных болезней и агрессивных диких животных здесь не наблюдается, а работа — необыкновенно интересная.
В последнем абзаце Клэр нашла поддержку, в которой так отчаянно нуждалась сейчас. Сюзанна ей писала:
"Знаю, вам будет трудно без меня на Рождество, но, пожалуйста, не грустите. Здешние дети ничего не знают о Рождестве. Они вообще так мало имеют и столь немногого хотят, что я постоянно испытываю чувство вины — из-за бездумного и бессмысленного материализма нашей культуры. Здесь нет ни календарей, ни часов, так что сомневаюсь, что узнаю, когда наступит и кончится это самое Рождество.
И потом, мы в будущем году встретим его вместе, ведь правда, мамочка?"
«Умница девочка», — подумала Клэр. Перечитала письмо еще раз и преисполнилась чувством гордости не только потому, что вырастила такую мудрую и добрую дочь, но и по той причине, что сама решила пренебречь в этом году бездумным и бессмысленным материализмом западной культуры.
Она позвонила мужу и с величием и гордым пафосом прочитала ему письмо дочери по телефону.
P. S.
Рождественские и Новогодние круизы – это пик спроса в круизной индустрии. Цены в этот период обычно выше, чем на аналогичные маршруты в другие месяцы, и растут по мере приближения праздников. Если вы планируете путешествие, бронируйте заранее – так выше шанс найти уютную каюту по разумной цене.