Где-то между жизнью и лестничной клеткой
Подруги мои… хотя сегодня — мужчины, женщины, все, кто читает.
Бывает жизнь у человека начинается как праздник, с шариками, роддомом, цветами.
А у кого-то — как у Димки…
Вернее, как его позже назовут — Лёшки. Но до этого имени он ещё должен будет дожить.
Жизнь его началась с отказа.
Причём не пафосного, не трагического — а такого, как у нас в стране бывает:
никто никого не убил, никто не бился в истерике, просто… положили свёрток в коробку из-под миксера и аккуратно поставили у мусорного бака.
Лайт-версия, как вы просили.
Да, жестоко, да, глупо — но без зверства.
Мать — Марина, двадцатилетняя нервная девчонка, которая жила так, словно жизнь ей что-то должна.
Её парень — Пашка, вечный «завтра начну новую жизнь», жил на диване, на который уже нельзя было садиться без риска утонуть в грязном белье.
И вот они «не справились».
А свёрток лежал, тихо сопел, и, будь погода холоднее, история закончилась бы иначе.
Но у судьбы иногда чувство юмора страннее, чем у писателей.
Операция спасения
На сцену выходит собака.
Обычная такая дворняга с именем Луша — но с сердцем побольше некоторых людей.
Луша шла мимо контейнера, принюхивалась, надеялась отыскать что-то съедобное.
И вдруг — пищит.
Не котёнок, не крыса.
Малыш.
Собака начала скулить так громко, что разбудила хозяйку — Валю.
Валя — вот такая русская женщина, лет пятидесяти, в шерстяных носках, с круглым лицом и вечной фразой:
— Да что ж это такое опять…
Она вышла, увидела коробку, заглянула внутрь — и остолбенела.
— Миш, иди сюда! — заорала она так, что соседские окна дёрнулись.
Миша — её муж, тот самый, что в трусах и с характером, появился уже через секунду, потому что привык: если жена орёт, значит, что-то действительно важное.
— Ты посмотри… — Валя протянула свёрток. — Ребёнок.
Миша почесал затылок:
— Так. Ну… домой понесём?
Соседская бабка, выглянувшая из окна, закричала:
— Только не домой! Это теперь вам ответственность! Документов нет! Это ж потом не отвяжетесь!
Миша посмотрел на неё так, что окно тут же закрылось.
А он лишь буркнул:
— Ответственность — не таракан, сама не заведётся. Пошли, Валюха.
И вот так Лёшка впервые оказался среди людей, которые ничего особенного не сделали — просто поступили по человечески.
Жизнь в системе
Но, подруги, как это бывает…
Желание — одно, возможности — другое.
Вале и Мише ребёнка не оставили.
Приехала опека, составили бумаги, и малыша увезли в дом малютки.
И началась его новая жизнь — та, что называют официально «в системе».
Дом малютки — это вам не романтическая история. Там тепло, чисто, нянечки честные, но… много детей и мало рук.
Лёшка рос тихим ребёнком.
Он не плакал лишний раз, не просил, не тянул руки.
Он просто смотрел — внимательно, как будто впитывал людей глазами.
Нянечки любили его за спокойный характер.
Но когда ему исполнилось три года — началась череда «примерок».
Попытки усыновления — карусель добра и отчаяния
Первая семья — молодые, бездетные, такие гладкие, как новые ботинки.
Они улыбались, гладили Лёшку, говорили «солнышко наше».
Через месяц вернули.
— Он какой-то… странный, — шепнула жена.
Муж добавил:
— Он слишком самостоятельный. Не держится за нас.
Вот так у нас бывает: сначала хотят ребёнка, а потом оказывается, что им нужен маленький, слабый, зависимый щенок, а не человек.
Вторая семья усыновить не смогла.
Почему?
Жена забеременела.
Произошло чудо — и Лёшку снова вернули.
Нянечка с глазами, всегда красными от слёз, сказала:
— Лёш, ты не думай. Это не про тебя. Люди — они… боятся. Сначала хотят одно, а потом жизнь им другое подсовывает.
Лёшка молча кивнул.
Слишком маленький, чтобы понимать слова, но уже достаточно взрослый, чтобы понимать суть.
Валя и Миша. Люди с простым сердцем
А тем временем где-то в городе Валя и Миша, как могли, проживали свою жизнь.
Они работали, ругались, жарили картошку, ездили на дачу, сажали огурцы, смотрели сериалы по вечерам.
Миша всё говорил:
— Ну чего мы без детей? Хоть собаку бы ещё одну взяли.
Валя бросала в него прихваткой:
— Щас! Две собаки? Ты с ума сошёл? Вот родится кто-нибудь — тогда и поговорим.
Смеялись оба, но за смехом пряталась боль.
Они так и не смогли родить.
И когда умерла их спасительница-дворняга Луша — Валя плакала так, будто потеряла человека.
А потом вдруг вспомнила…
Тот самый свёрток у мусорного бака.
И как Луша спасла того мальчика.
— Миш… — сказала она однажды тихо. — А что если… если он всё ещё там? В детдоме?
Миша не стал отговаривать. Просто сел в машину, отмахнувшись:
— Поехали смотреть.
Операция «Осень» — новая попытка быть семьёй
В детдоме их встретила заведующая, сухая женщина в строгом костюме:
— Мальчик есть. Да, тот самый. Лёша.
Характер ровный.
Сложностей не создаёт.
Миша хмыкнул:
— Это хорошо. А то я уже старый, чтобы сложности создавать.
Валя шлёпнула его по плечу.
Лёшка вошёл в комнату осторожно, как будто проверял воздух на предмет безопасности.
У него были большие глаза и привычка стоять у стены — так, чтобы видеть всех сразу.
— Здравствуй, Лёша, — Валя присела на корточки. — Я — Валя.
Он посмотрел внимательно и неожиданно сказал:
— Осень.
— Что? — Миша не понял.
Лёшка посмотрел в окно:
— Осень. Она красивая.
Валя улыбнулась впервые за долгое время:
— Ты тоже красивый. И умный.
Мальчик нахмурился:
— А вы… меня не вернёте?
Валя сглотнула. Миша погладил его по плечу, грубо, но по-мужски.
— Вернуть? Слышь, мужик. Мы не магазины. Мы — семья. Поехали домой.
И Лёшка впервые за свою маленькую жизнь улыбнулся.
Новая жизнь. Смешная, тяжёлая, настоящая
Переезд в новое место для ребёнка — это стресс.
Но Лёшка адаптировался быстро.
Его комната — маленькая, но своя.
Кровать — новая.
Игрушки — немного, но он не требовал.
Он был ребёнком, который умел ценить мелочи.
Даже варёную картошку Миша готовил «по-особенному»:
— Будешь настоящим мужиком — научу жарить.
Валя, увидев, как мальчик с жадностью ест, шептала:
— Миш… он так ест, как будто никогда не видел горячей еды.
Миша только вздыхал:
— Ну ничего. Мы его отъедим.
Соседи, конечно, шептались:
— Непорядок какой-то. Нашли кого-то у мусорки, теперь растят…
Но когда они увидели, как Лёшка помогает Мише на даче, как аккуратно поливает огурцы, как несёт Вале сумки — шепотки сменились уважением.
Маленькие войны — и маленькие победы
Но не всё было гладко.
Лёшка боялся громких звуков.
Боялся закрытых дверей.
Один раз его забыли с учителем на продлёнке, и мальчик потом час сидел в коридоре, даже не плакал.
Валя нашла его — тихого, с мокрыми ресницами — и у неё сердце сжалось.
— Ты чего не позвонил?
— А вы… решили вернуть?
— Ты что! — Валя впервые строго на него посмотрела. — Ты наш. Наш, слышишь?
Он кивнул. И вот тогда впервые Вале показалось, что стенка между ними стала тоньше.
Финал. Счастье — простое, тёплое, осеннее
Осень снова пришла.
Та самая, любимая Лёшкина.
Во дворе падали листья, Миша копался в гараже, Валя пекла пирог.
Лёшка бегал с новым другом — щенком, которого назвали Рыжиком.
И вдруг, остановившись, сказал:
— Мама?
Валя впервые за годы не смогла ответить.
Она только подошла и крепко обняла его.
Миша смотрел на них и сказал:
— Ну что, Валюха… семья.
И вот вам финал, подруги мои:
Счастье — оно не всегда приходит красиво.
Иногда его подсовывают в коробке из-под миксера.
Главное — увидеть и не пройти мимо.
Вот такие дела, подруги мои. Подписывайтесь на канал — будем и дальше чинить сломанные судьбы и разбирать запутанные истории. Ваши комментарии читаю все, на толковые отвечаю. Лайки тоже не забывайте — они для меня как хорошие отзывы о работе. С уважением, Борис Левин.