Сегодня попрошаек развозили по рабочим местам на одной машине. Это был тот самый фургон, который привёз Петра Матвеевича в этот "санаторий". Колясочников было трое: Игорь и два Петра. Остальные пассажирки были возрастные бабули: одна слепая, одна с потрёпанной психикой и одна с печатью старческого слабоумия на лице. Тепло одетые старушки, прижавшись поближе друг к другу на скамеечке, сидели молча и дремали то ли сами по себе, то ли под воздействием фени.
- За ночь снега навалило, думаю, нас всех вокруг перехода, в переходе и возле торгового центра работать поставят, - шепнул Пётр. - Всё лучше, чем выхлопными газами на дороге дышать и среди людей постоять за праздник.
- Неужели бабулек тоже заставляют попрошайничать? - удивился Пётр Матвеевич.
- Конечно, посмотри на эти милейшие создания. Как можно пройти мимо таких и не подать? - подключился к разговору Игорь. - Все, кто в состоянии шевелиться, здесь работают. Они даже тех, кто на платной основе, не стесняются на точки ставить. Бабушек выставляют на точку сбора средств утром, а забирают около девяти часов вечера, причем они не могут куда-то отойти и вынуждены стоять часами на морозе.
- Бедные! Мы хотя бы сидим... Кстати, а где наше сопровождение? Или мы одни работать будем? - поинтересовался Пётр Матвеевич.
- Не надейся! Лошадок следом везёт Жорик на своём авто, - ухмыльнулся Игорь и, посмотрев на свои культи вместо ног, пошутил: - Вдруг сбежим...
- Как ноги потерял? - спросил Пётр Матвеевич.
- Из-за болезни сосудов в тридцать шесть лет ампутировали ногу. И в течение следующих семи лет по кусочку отрезали вторую ногу. Сначала палец, потом часть ступни. Пытались оставить хотя бы пятку, чтобы была возможность нажимать на педали в машине. Но, в итоге, после двадцати операций от левой ноги, так же, как и от правой, осталась лишь половина. Жена быстро нашла мне замену и сына настроила против. После размена совместной квартиры мне досталась комната на втором этаже в доме без лифта. Протезы носить я не могу - особенность заболевания такова, что протезы мешают циркуляции крови, и, надевая их, испытываешь невыносимую боль. Так что уже четверть века передвигаюсь либо на коляске, либо на коленях. Родителей уже нет в живых, сестра тоже померла шесть лет назад. Помыкался один, помыкался и по совету знакомого обратился в этот пансионат. Отдал комнату за своё содержание. Вот таким образом и живу здесь второй год...
- Комнату забрали, тогда почему работаешь?
- А я непротив. Всё веселее, чем в клетке сидеть без дела. На улице хотя бы ощущается жизнь, движение, люди... А в пансионате старость и запах смерти рука об руку идут. От того, что я по доброй воле, меня феней не пичкают, а если касса хорошая, то мелочь и еды подкидывают.
- Мы феней тоже не пичкаемся, только делаем вид, - гордо заявил Пётр Матвеевич. - Получается, тебе здесь нравится?
- Нравится, не нравится, обратного пути всё равно нет. Доживать придётся здесь, раз жилья своего нет. Сколько проживу, столько проживу. Здесь, вроде как, все такие.
- Не скажи! Лично я хочу домой! - подключился к разговору второй Пётр. - Меня никто не спрашивал. Просто забрали с улицы и всё. Этого Петю сын обманом сдал в дом для инвалидов, а он и один прекрасно с бытом справлялся...
За разговорами время в дороге показалась пролетело быстро. Вскоре машина остановилась.
- Прикинься спящим, - шепнул тёзка Петру Матвеевичу.
Едва они успели изобразить полуосознанный вид, как дверь фургона открылась и послышался голос Любани.
- Давай по старшинству: сначала бабуль ходячих спустим, а потом моего афганского полуфабриката выкатим... - скомандовала она водителю и лихо забралась в машину. Выбрав нужные таблички для Петра Матвеевича и старушек, которые выходили вместе с ними, она толкнула коляску к выходу.
Через мгновение колючий морозный воздух уже щипал щёки. От холода бабули непроизвольно съёжились и спрятали носы под тёплые платки. Пётр Матвеевич стойко держал удар мороза, убедительно изображая спящего.
Работать сегодня предстояло в подземном переходе на вокзале. Здесь царила своя особая жизнь. Немного в стороне от него сидела со скорбным лицом мадонна с младенцем. Странное дело, на протяжении всего времени ребёнок у горе-мамаши молчал. Живой он был или нет, да и был ли он в одеяле вообще, осталось для Петра загадкой. За мадонной с младенцем стоял набожный старик, который постоянно крестился и протягивал руку за подаянием. На все вопросы он отвечал бормотанием, похожим на молитву. Совсем рядом разместился парнишка с полосатой серой кошкой и большой дворнягой. Перед ним стояла трогательная табличка: "Помогите прокормить животных, родители умерли". Киска жалобно мяукала, собака послушно сидела, но время от времени позволяла себе громко тявкнуть. Вызывая жалость окружающих, молодой хозяин принимался заботливо кормить голодных питомцев куском чёрного хлеба. Жалобные взгляды всей троицы работали так, что червонцы и полтинники то и дело сыпались в миску для собачей еды.
- Животные твои? - спросила одна сердобольная девушка.
- Конечно! Это всё, что осталось у меня от родителей! - со слезами на глазах ответил парнишка.
- Давай корм для них принесу... - предложила она, наглаживая мохнатую собачью спинку.
- Не надо корм! Лучше деньгами помогите! - от чего-то лицо парня в этот момент стало недобрым.
Кто-то из прохожих молча проходил, бросал деньги попрошайкам и быстро растворялся в толпе, а кто-то хотел поговорить. Так к одной из бабулек, что приехала вместе с Петром из пансионата, прицепилась с расспросами женщина средних лет:
- Бабуль, вам, наверное, пенсии не хватает? А живёте вы где? Неужели совсем помочь некому?
Старушка молча протянула ей пластиковый стаканчик под деньги, ожидая финансовой помощи. На помощь бабуле сразу пришла Любаня.
- Милочка, хочешь дать денег - дай. Не хочешь - иди, не загораживай людям обзор!
Пётр Матвеевич посматривал через полуоткрытые глаза на прохожих. Некоторые останавливались возле его коляски и вздыхали.
- Буржуи довели инвалида до паперти... - сокрушалась одна старушка. - Что в мире творится... Куда только президент смотрит?
Одному мужику настолько стало жаль Петра Матвеевича, что он положил ему на колени палку копчёной колбасы и буханку хлеба.
- Да пошёл ты со своей колбасой! - негромко сказала ему вслед Любаня, но, немного поразмыслив, подхватила подаяние и спрятала его в пакете, сопровождая это действо новой мыслью: - Колбаска на закуску сгодится...
Деньги граждане охотно складывали деньги в коробочку, стоящую на коленях Петра. Любаня время от времени из неё извлекала бумажные купюры, оставляя на дне немного мелочи. Несколько раз к ним подходил Жорик, забирал выручку и отпускал Любаню сбегать по делам. Ближе к вечеру к ним подошёл мужчина в приличном подпитии.
- Братишка, давай выпьем, помянем наших! - потребовал он и достал из кармана початую бутылку водки.
- Мужу нельзя, а я с удовольствием выпью, - быстро согласилась Любаня. - Продрогла совсем...
- Давай, сестра, выпьем за здоровье настоящего мужика! - согласился незнакомец. - Молодец, что не бросила героя!
Мужик налил Любане первой. Она громко фыркнула, по всей видимости, допив до конца и ответила: - А куда денешься? Столько лет рука об руку...
Затем ей пришлось выслушать историю его армейской службы, затем краткий пересказ его жизни. Любаня с удовольствием выпила с мужиком ещё пару раз, прежде чем удалось его выпроводить и вернуться к работе.
Петра Матвеевича распирало от лжи, которая сопровождала эту работу. Его бесила бестолковая доверчивость граждан. Он с трудом сдерживал себя, когда деньги протягивал кто-то из пенсионеров. Несколько раз мимо проходили блюстители порядка, но они в упор не замечали нищенской братии и, казалось, даже специально отворачивались от них. Под конец дня Любаня сдала Жорику кассу и с удовольствием заметила:
- Хорошо поработали! Надеюсь, на чекушку сегодня заработала...
- Развезёшь всех по кроватям и получишь чекушку... - заверил Жорик, подгоняя бабулек к фургону, стоящему неподалёку.
В пансионат работников собирали в обратном порядке. Петра Матвеевича с престарелыми подельницами забрали последним. Коллеги обрадовались встрече и возможности немного согреться.
- Одного не пойму, почему наши люди продолжают подавать попрошайкам? - искренне удивился Пётр Матвеевич. - Неужели все такие наивные и не видят, что реальных нищих там вовсе нет...
- Да, честных попрошаек у нас не встретишь. Даже если такой появится, ему конкуренты сразу на выход укажут, потому что нельзя занимать чужое место. Территория давно поделена, - согласился Игорь. - Народ у нас любит обманываться либо откупается за собственные грехи. Посмотри на наших бабулек, ведь у них почти у всех есть дети и внуки. Большинство из них в пансионат сдали на платной основе. Родные платят и верят, что поместили старика в райское место. Навещают крайне редко. А зачем приезжать, когда за уход заплачено, а фотоотчёты со счастливыми лицами им регулярно присылают. Меня всегда приглашают на постановочные мероприятия. Противно, но это лишняя возможность на людей посмотреть...
- Вот и меня навещать не будут. Вчера мою счастливую улыбку сыну отправили.
- Советую меньше думать. Так будет легче жить...