Телевизионный художественный двухсерийный фильм «Транзит», снятый в 1981 г., на экраны телевидения вышел 19 мая 1984 г. Фильм снял режиссер театра «Современник» Валерий Фокин, на то время ещё молодой, но один из самых модных и, как сейчас бы сказали, раскрученных театральных режиссеров Советского Союза. Работал он простым режиссером в московском «Современнике» и выдавал там один театральный хит за другим: «Валентин и Валентина», «С любимыми не расставайтесь», «Провинциальные анекдоты», «Не стреляйте в белых лебедей», «Любовь и голуби» и много других.
И на телевидении выходили один за другим его телеспектакли. И вот в 1981 г. он решил снять уже художественный фильм. На Свердловской киностудии он экранизировал пьесу Леонида Зорина, написанную автором в 1972 г., «Транзит». В титрах указано: «По пьесе Леонида Зорина "Транзит"». То есть пьеса экранизирована не в полном объеме.
И скажем сразу: в фильме отсутствует почти половина диалогов пьесы, и из имеющихся в пьесе двух основных «мыслей» — «мысли общественной» и т. с. «мысли семейной» — присутствует одна: «семейная» или «любовная». Почему Фокин так интерпретировал Зорина — свое мнение мы выскажем немного ниже.
Начинается фильм с показа международного аэропорта «Шереметьево-2». Взлетают «Боинги», «Аэробусы», объявлен рейс Москва — Париж. Всё шикарно, богато, необычно. Почему фильм начинается именно с этих кадров — это мы расскажем в конце статьи.
Но вот после всего этого импортно-экспортного великолепия зрителя переносят на заснеженный райцентровский аэродром сельской авиации где-то «во глубине уральских руд». Возле диспетчерской вышки и деревянной будки, которая служит и зданием местного аэропорта, стоят трое. Мужичок с бородкой в кроличьем треухе и сельском полушубке, представительный мужчина с дипломатом в солидном кожаном пальто и шапке из нутрии? и симпатичная дамочка в импортной дублёнке и модной самовязанной шапочке с таким же шарфом.
Мужичок — это зампред горисполкома по строительству Пирогов, барин в кожане — крупный архитектор, директор столичного градостроительного НИИ Багров, а дамочка — жена Пирогова, начальник архитектурно-строительной инспекции данного города Нина.
Задержка рейса из-за нелётной погоды. Багров приезжал сюда с инспекцией по поводу строительства города, чей проект разработал его институт. Московский барин недоволен. Строительство города идёт с нарушением проекта, и виноват в этом Пирогов, ответственный от городских властей, и его жена Нина, которая не осуществляет соответствующего надзора. Да тут ещё и нелётная погода. А Багрову надо через пять дней лететь в Бамако, столицу государства Мали, что в Африке.
Пирогова Багров совсем зажучил и опустил в присутствии его жены. А красотка-жена в дубленке и шапочке, её играет Алла Балтер, строит глазки заезжему московскому барину.
Конечно, это не её зажученный муж, тут уровень повыше будет, да к тому же и её почти что начальство. Но барину сейчас некогда начинать шуры-муры с этой «русалкой», лететь надо, и к тому же он видит её насквозь.
Чувствуется, что он человек в этом деле очень опытный, избалован женским вниманием и может позволить себе иногда расслабиться, когда на тебя прямо-таки вешаются вот такие умные и красивые дамочки.
Но на всякий случай даёт «русалке» надежду: «Будете в Москве, дайте знать». А муж-то уже начинает ревновать. И быстро находит «уазик», который может отвезти Багрова в город Унгур, который стоит на Транссибе. А там можно сесть на скорый поезд и через пару дней в Москве.
Багров соглашается рискнуть успеть на скорый до Москвы. И вот он уже мчится в «уазике» по лесной дороге. По радио в машине играет музыка. Фоном не очень разборчиво звучит песня. И ведь это не просто песня, это эпиграф ко всему фильму. Только что была его экспозиция. А теперь этот эпиграф в виде песни передает всё дальнейшее содержание фильма. Всё, что через несколько часов произойдёт с большим московским барином Багровым в провинциальном уральском городке Унгур.
Поэтому об этой замечательной и малоизвестной песне немного подробнее. Исполняет её Клавдия Ивановна Шульженко. Первый и последний раз она исполнила её 10 апреля 1976 г. на своём прощальном концерте в главном концертном зале Советского Союза — Колонном зале Дома Союзов в Москве. Шульженко 11 марта того же года исполнилось 70 лет, и она решила уйти с эстрады. Уйти окончательно. И вот через месяц она даёт свой последний концерт. До поздней ночи его полностью транслировали в прямом эфире, что было тогда редкостью для концертов.
И среди других песен она впервые тогда исполнила песню «А снег повалится...», написанную композитором Григорием Пономаренко на одно из лучших стихотворений поэта Евгения Евтушенко. Музыка Григория Пономаренко, стихи Евгения Евтушенко, исполняет Клавдия Шульженко. Зал так и взорвался от аплодисментов, услышав представление песни Клавдией Ивановной.
Почему-то Клавдия Ивановна не спела самые последние строфы этого замечательного стихотворения Евгения Александровича, вот это стихотворение в полном объёме.
А снег повалится, повалится…
и я прочту в его канве,
что моя молодость повадится
опять заглядывать ко мне.
И поведет куда-то за руку,
на чьи-то тени и шаги,
и вовлечет в старинный заговор
огней, деревьев и пурги.
И мне покажется, покажется
по Сретенкам и Моховым,
что молод не был я пока еще,
а только буду молодым.
И ночь завертится, завертится
и, как в воронку, втянет в грех,
и моя молодость завесится
со мною снегом ото всех.
Но, сразу ставшая накрашенной
при беспристрастном свете дня,
цыганкой, мною наигравшейся,
оставит молодость меня.
Начну я жизнь переиначивать,
свою наивность застыжу
и сам себя, как пса бродячего,
на цепь угрюмо посажу.
Но снег повалится, повалится,
закружит все веретеном,
и моя молодость появится
опять цыганкой под окном.
А снег повалится, повалится,
и цепи я перегрызу,
и жизнь, как снежный ком, покатится
к сапожкам чьим-то там, внизу.
1966 г.
И потом все исполнительницы (почему-то его поют в подавляющем большинстве только женщины) этого романса будут петь его без последнего четверостишия. А ведь без него меняется весь смысл стихотворения.
Правда, потом Давид Тухманов написал свою музыку на эти стихи. Получилась такая залихватская песня, которую пел Муслим Магомаев. И последнее четверостишие им исполнялось. Но никакого сравнения с музыкой Пономаренко и исполнением Шульженко.
Ну а Багров под напророчившую ему будущее песню приезжает на станцию Унгур (вообще-то это город областного подчинения Свердловской области Полевской, там снимался фильм). Естественно, они опоздали всего на пару минут, скорый до Москвы только что ушёл. Следующий пассажирский до Москвы только утром. Багров идёт в станционный буфет.
Московский барин не в настроении. Город строят не так, самолёт не прилетел, поезд ушёл, надо где-то до утра перекантоваться, да тут ещё какие-то местные туземцы за столик пытаются подсесть. Вот сейчас попьёт чайку и пойдёт подымать местное начальство, чтобы обеспечили высокому московскому гостю достойное пребывание «во глубине уральских руд».
Но тут к нему за столик проситься подсесть некая женщина грустного вида.
Ну, женщине барин отказать не может, как до этого прогнал простого местного мужичка. Мужичок местный — это одно. А вот женщина — тут хоть какое-то разнообразие. Барин сразу начинает агрессивно действовать. Крючки забрасывать. Сразу видно, что опыт по этой части у него имеется.
Но вот женщина особого энтузиазма от внимания московского барина не проявляет. Достаточно безразлично и даже где-то нагловато относится к назойливому барскому вниманию. Но барин чувствует себя хозяином положения и тоном, не терпящим отказа, предлагает дамочке прогуляться, типа показать достопримечательности своего города. Той всё равно идти домой, и она соглашается провести его по улицам и площадям рабочего уральского города Унгура (Полевской, если что, имел тогда около 70 тыс. населения).
А потом барин напросился к женщине, зовут её Татьяна, в гости, чайку попить. Татьяна оценивающе посмотрела на него и согласилась. Пожалела командировочного.
То есть имеем случайного московского гостя, одинокую местную жительницу с отдельной квартирой и чего-то такое между ними намечающееся. Ничего не напоминает? Конечно же, вы правы, это же вариация многими столь любимой, а многим другим столь же и надоевшей «Иронии судьбы».
И всё идет как по написанному. Сначала легкая неприязнь хозяйки к московскому гостю, потом жалость к его безвыходному положению, потом некая заинтересованность, что это за субъект ей подвернулся.
Дальше появляются две подруги хозяйки, одна из них даже тоже учительница.
А потом появляется и «Ипполит» по имени Петр Кузьмин. То есть весь такой из себя положительный технолог с того же завода, где Татьяна работает мастером модельного цеха (Татьяна, как и Надя Шевелева, что называется, тоже «висит на Доске почета»), депутат горсовета, и такой же, как «Ипполит», правильный, скучный и унылый. Но любит Татьяну, и та вроде бы уже собралась за него замуж.
И как-то с появлением подруг и «Ипполита» действие становится поинтереснее. Здесь, конечно, солирует подруга Клавдия, медсестра, бойкая и бедовая бабенка, которую бросил с сыном-подростком муж после 14 лет совместной жизни — отправился на юга в поисках лучшей жизни.
Играет Клавдию Людмила Зайцева. Перед нами вариант Шуры Ярмолюк из «Здравствуй и прощай», очередная «женщина с трудной судьбой». Впрочем, в фильме и нет «женщин с легкой судьбой». Вторая подруга Татьяны — учительница русского языка и литературы Алла Глебовна в исполнении Евгении Симоновой. Эта вообще «не от мира сего», как её характеризует циничная и прожженная Клавдия. Сама из Ленинграда. Попала по распределению в сельскую школу, потом перебралась в Унгур. Восемь лет учительствует, а всё ещё имеет какие-то идеалы о своей миссии учителя. Симонова играет такую чистую, наивную, никому не нужную идеалистку.
Значит, что получается. Городок маленький, и уже все, кому надо и не надо, знают, что Татьяна привела к себе неизвестного взрослого, неместного мужчину солидной внешности. И сразу же посмотреть на мужчину сначала завалилась бесцеремонная Клавдия, притащив заодно скромную Аллу Глебовну, потом прискакал бывший отчим Татьяны, и последним заявился «Ипполит».
И вот все они сидят и смотрят на московского барина, выпытывая, кто он есть такой и чего тут делает.
Психологическое давление — мама не горюй. Но барин-то наш, он из Москвы, да ещё и большой начальник. Его постоянно на «Голубые огоньки» приглашают, чтобы рассказал новости архитектуры. Он пуленепробиваемый, морально непринужденный, нагловато-высокомерный.
А Татьяна всё время молчит и только заинтересованно наблюдает, как барину то Клавдия, то «Ипполит» допросы устраивают. И вот так посмотрит.
И вот так. Тут, правда, стрижка у актрисы покороче будет, видимо снимали много позже.
А ту вот так. Всё никак не может принять решение. что же ей делать с московским гостем.
Интересно ей, выдержит ли московский гость всю эту психологическую борьбу. А Багров вполне всё выдерживает, и не такое, чувствуется, проходил.
Отвечает иронично-издевательски. А может даже и рявкнуть, чтобы тот же «Ипполит», этот технолог, депутат и жених, своё место знал. Кроме барина сейчас никто не может тут быть альфа-самцом. Москва, что называется, бьёт с носка.
Как и у всякой «Иронии судьбы», должна быть развязка. Татьяна должна выбрать между «Ипполитом» и московским гостем. И она, конечно, по законам жанра выбирает московского гостя. Но если в оригинальной «Иронии» была хоть какая-то логика, почему 34-летняя учительница Надя Шевелёва выбрала 36-летнего хирурга Женю Лукашина, то вот почему 32-летняя мастер модельного цеха Татьяна Шульга выбрала 50-летнего Владимира Багрова, вот тут возникает вопрос.
А тем более вопрос возникает в связи с полным несоответствием, на наш взгляд, исполнителей главных ролей, Марины Неёловой и Михаила Ульянова, тем персонажам, которых они играют. Как говорится, полный мискаст. Хотя этот фильм, по нашему мнению, снимался специально именно для Марины Неёловой, и режиссер Валерий Фокин очень старался превратить его в бенефис любимой актрисы, премьерши театра «Современник», где он в это время тоже служил.
Но обо всём этом в следующей части.