Телефон жены лежал на кухонном столе. Экран светился — пришло сообщение. Я машинально глянул. «Жду тебя сегодня. Соскучился».
Марина была в душе. Я стоял с чашкой кофе в руке и смотрел на этот экран. Мог бы отвернуться. Мог сделать вид, что не видел. Но я взял телефон и открыл переписку.
Десять минут я листал. Читал. И с каждой новой строчкой внутри что-то не ломалось — скорее распрямлялось. Как будто наконец-то стало понятно то, что я не хотел себе признавать последние годы.
Она изменяла. С тренером из спортзала, куда начала ходить полгода назад. Ему тридцать пять. Мне пятьдесят семь.
Я поставил телефон обратно. Допил кофе. Услышал, как вода в душе перестала шуметь. И понял: не знаю, что чувствую.
Как мы дошли до этой точки
Двадцать лет брака. Двое взрослых детей, которые давно живут отдельно. Квартира, дача, совместный бизнес. Со стороны — образцовая пара.
Но последние три года не было близости. Совсем. Ни разу.
Сначала были отговорки: устала, болит голова, не в настроении. Потом отговорки кончились — просто молчаливый отказ. Я пытался говорить об этом. Она отмахивалась: возраст, гормоны, стресс на работе.
Я смирился. Решил: ну что ж, бывает. Люди стареют, желание уходит. Мы же не в двадцать лет.
Параллельно начали жить каждый в своём мире. Она — в своих делах, подругах, йоге. Я — в работе, книгах, иногда рыбалке с друзьями. Разговаривали о быте, о детях, о ремонте на даче. Но не о себе. Не о нас.
Мы превратились в соседей по квартире. Вежливых, не скандальных, но чужих.
Что я почувствовал, когда узнал
Марина вышла из ванной, завернувшись в халат. Волосы мокрые, лицо без макияжа. Она выглядела моложе, чем обычно. Свежее. Я вдруг понял: она хорошеет последние месяцы. А я списывал это на спорт.
— Кофе будешь? — спросил я.
— Да, спасибо.
Она села напротив. Взяла телефон, быстро что-то напечатала. Убрала в сумку.
Я смотрел на неё и думал: злюсь ли я? Обижен? Унижен?
Нет. Я чувствовал странное облегчение.
Потому что теперь всё встало на свои места. Она не отказывала мне три года из-за усталости или гормонов. Я не привлекал ее. Ее привлекал кто-то другой. Молодой, спортивный, без пуза и одышки.
И это, как ни странно, было честнее, чем все те отговорки.
Вечером я заговорил
Она сидела в гостиной, смотрела сериал. Я зашёл, сел рядом.
— Марин, нам надо поговорить.
Она насторожилась. Выключила телевизор.
— О чём?
— Ты изменяешь мне.
Пауза. Она побледнела. Открыла рот. Закрыла. Потом тихо:
— Ты знаешь?
— Видел переписку утром.
Ещё одна пауза. Долгая.
— Извини, — сказала она наконец.
— За что?
— За то, что ты узнал.
Я усмехнулся:
— Не за то, что изменила. А за то, что узнал.
Она посмотрела на меня. В глазах не было ни стыда, ни раскаяния. Только усталость.
— Слушай, я не хотела делать тебе больно. Просто... мне нужно было почувствовать себя живой. Женщиной. А не твоей соседкой по квартире.
И знаете что? Я её понял.
Разговор, которого я не ожидал
Мы говорили два часа. Без крика, без истерик. Просто два взрослых человека, которые наконец решили быть честными.
Она рассказала. Про то, как встретила этого парня в зале. Как он первым заговорил, пригласил на кофе. Как она сначала отказывалась — замужем же. Как потом не выдержала.
— Он смотрит на меня так, будто я красивая, — говорила она. — Не как на бабушку своих внуков. А как на женщину. Понимаешь?
Я понимал. Потому что сам давно не смотрел на неё так.
— А ты? — спросила она. — Ты злишься?
Я задумался.
— Нет. Скорее грустно. Что мы дошли до этого.
— До чего?
— До того, что нам проще изменять, чем говорить друг с другом.
Она кивнула. Помолчала. Потом спросила:
— Что теперь?
— Не знаю. Ты хочешь уйти к нему?
— Нет. Он не для этого. Он... как глоток воздуха. Но не жизнь.
— А я?
Она посмотрела на меня долго.
— Ты — привычка. Двадцать лет, дети, дача, общий быт. Мне с тобой спокойно. Но не интересно.
Вот это было больно. Не измена. А эти слова.
Что я понял про себя
Ночью я не спал. Лежал и думал: а когда мне самому было интересно с ней в последний раз?
Не помню. Давно. Очень давно.
Мы зациклились на быте. На детях. На работе. На даче. Перестали видеть друг в друге людей. Стали функциями: она — хозяйка дома, я — добытчик.
И близость ушла не потому, что мы постарели. А само как-то. Я перестал за ней ухаживать. Она перестала быть для меня женщиной.
А потом пришёл этот парень. И дал ей то, что не давал я: внимание, желание, восхищение.
И я вдруг подумал: может, мне стоит его поблагодарить? За то, что вскрыл нарыв. За то, что показал нам обоим правду.
Утром мы приняли решение
Мы сели за завтрак. Молчали. Потом я сказал:
— Давай попробуем заново.
Она подняла брови:
— В смысле?
— Давай будем встречаться. Как раньше. Ходить в кино, в рестораны. Разговаривать. Узнавать друг друга заново.
— Зачем?
— Потому что я не хочу терять двадцать лет из-за того, что мы оба обленились.
Она задумалась.
— А если не получится?
— Тогда разойдёмся. Честно, без обид.
Она кивнула:
— Хорошо. Попробуем.
Что дальше — не знаю
Прошла неделя. Мы ходили в театр. Разговаривали. Она рассказывала про работу, я — про проект. Как будто мы снова познакомились.
Вчера я спросил:
— Ты всё ещё видишься с ним?
— Нет. Сказала, что хочу попробовать спасти брак.
— Жалеешь?
— Не знаю. Спроси через месяц.
Я не знаю, получится ли у нас. Не знаю, вернётся ли желание. Не знаю, сможем ли мы снова стать близки.
Но я знаю одно: мы пытаемся. И это уже больше, чем было последние три года.
Мужчины, вы бы простили жене измену с молодым любовником? Или сразу подали на развод?
Женщины, если муж три года не прикасался к вам — это оправдание для измены? Или нужно было просто уйти?
Честно: кто из вас изменял в браке не от страсти, а от отчаяния? Что это дало?
А может, в 50+ близость уже не важен? Или это миф, и желание никуда не девается?