Мой рассказ о грустных событиях, случившихся в нашей семье.
Доброго дня всем, заглянувшим на мой канал! И тем, кто ждёт с нетерпением мои заметки, которые я гордо называю статьями, и тем, кто оказался здесь совершенно случайно. С вами Анфиса.
Уже семь дней прошло, как наша дорогая родственница ушла в мир иной. Наверное, это достаточный срок, чтобы начать опять говорить.
Я думаю, мне надо выговориться, чтобы снять с души этот невыносимый груз и жить дальше. Да и вам, мои дорогие постоянные читатели, интересны некоторые подробности, которые могу пригодиться тем, кто ухаживает за своими родственниками и рано или поздно неизбежно столкнется с тем, что уход за ними подойдет к логическому концу. Есть такие особенности в этом скорбном периоде, о которых стоит знать и быть к ним готовыми.
У меня есть несколько статей, в которых я подробно описываю последние дни и часы земного пребывания родных мне людей. Симптомы схожи практически у всех, кто покидает мир земной. Их надо знать, быть готовыми к ним и не бояться.
Итак, сегодня мне хочется поделиться с вами, как все мы прожили последние пару недель.
В понедельник моей дорогой почившей сватье будет уже 9 дней, как она закончила свое земное пребывание. И в этот день, наверное, я расскажу, что она была за человек, кем она была для каждого из нас, отдам тем самым ей дань памяти и уважения.
А пока просто рассказ, что же у нас произошло, и почему мы были совсем к этому не готовы.
Я уже рассказывала, что в этом году у нас случилось две тяжелые потери. Сначала заболела и умерла наша любимая кошка Афина.
Афина была членом нашей семьи. Она появилась в жизни моей младшей дочери, когда той было семь лет, и буквально всю жизнь была с ней. Они вместе росли - котёнок и ребёнок.
Конечно же, нам и в голову не могло прийти, что наша Афинка заболеет и сгорит от тяжелой неизлечимой болезни. Она была одним из оплотов стабильности и постоянства нашей семьи и, конечно же, понимая, что никто не живёт вечно, мы надеялись, что судьба ей отмерит хотя бы еще лет семь. Но не сложилось.
Я думаю, что про кошек тоже расскажу отдельно. История уже тянет на полноценный рассказ. Осталось за малым – собраться с силами и написать.
Примерно в это же время, когда стало понятно, что кошка тяжело и неизлечимо больна, наша дорогая сватья совершенно случайно обнаружила, что на почке у нее поселился «чужой».
Никто и подумать не мог, что дело столь серьёзно.
Её давно начали беспокоить почки. Анализы были неважные, но она всё списывала на свой тяжелый сахарный диабет, на огромное количество лекарств, которые её приходилось пить.
Вообще, букет хронических заболеваний и без почек уже был внушительный, но в начале лета они с другой сватьей попали в больницу, и доктор решила провести расширенное обследование организма. Тогда-то и обнаружилась опухоль левого надпочечника. Она была локальная, но на КТ с контрастированием была отчетливо видна.
Сватья не сказать чтобы испугалась, но забеспокоилась. Тревожные мысли невольно лезли в голову. Со своими болезнями она давно научилась жить, держала их под строгим контролем, постоянно проверялась и дважды в год обязательно лежала в больнице. А вот что делать в этой ситуации – никто не знал.
Я уже не единожды рассказывала историю моей свекрови. В 85 лет у нее выросла огромная опухоль в животе размером с футбольный мяч. Но хирурги в нашей ЦРБ были настроены решительно. Зав хирургическим отделением тогда сказал, что любая опухоль должна быть удалена, а далее уже будут смотреть на её природу и действовать по обстоятельствам.
Бабулю нашу прооперировали, она пролежала почти месяц в больнице, была выписана, поправилась и прожила после этого еще восемь лет.
В ситуации с нашей сватьей тоже всё могло бы пойти по-другому. Если бы…
Если бы не всё то, что за последние лет десять произошло с организацией медицины в нашем районе...
Как с горечью сказал мой зять - ему кажется, что все изменения в медицине специально направлены на то, чтобы происходил естественный отбор. Нет цели кого-то вылечить. Кто имеет достаточно сил и здоровья лечиться - тот выздоравливает. А у кого нет ни здоровья, ни средств, чтобы бесконечно ездить в Архангельск - что ж, сочувствуем. Значит, не повезло.
В начале августа моя младшая дочь повезла нашу сватью, которую она считала своей любимой бабушкой, в Архангельск. Они попали на платный прием к эндокринологу, тк к бесплатному записаться не смогли. Там доктор, не мудрствуя лукаво, сказала нашей родственнице, что опухоль такого размера не может быть доброкачественной. Что надо обращаться к онкологам.
Дочь моя обзвонила все клиники в Архангельске, где можно было срочно попасть к онкологу, Но оказалось, что это практически невозможно. На прием к онкологу можно попасть, только записавшись в онкодиспансер, а в случае с больными из области – через телемедицину.
А вы сами себе понимаете, как играет фактор времени в онкологии – он решающий и критичный. Всё можно сделать на ранних стадиях и ничего, когда время упущено.
И потянулись мучительные дни ожидания, съедающие жизнь нашей родственницы.
В сентябре её результаты КТ как-то попали в онкодиспансер. В начале октября пришло туда приглашение на 19 октября на повторное КТ, якобы это было малоинформативным.
7 октября сватья попадает в больницу с сильнейшим носовым кровотечением, которое не могли остановить двенадцать часов. Кровопотеря была такая большая и критичная, что потребовалось переливание крови и плазмы. Десять дней в больнице она провела с замотанным носом и какой-то трубкой изо рта. Практически ничего не ела, потому, как не могла. Ела только творожки и детские пюрешки в паучах.
Минус семь килограмм за неделю.
Хорошо, что в это время у нее гостил младший внук, который взял на себя всю заботу о бабушке – кормил ее, занимался ее гигиеной.
Молодая врач сказала, что надо искать в другом городе лор-врача, который сможет прижечь лопнувший сосуд, наделавший таких дел, а еще потребуется консультация гематолога, так как с кровью совсем беда. Некоторые показатели были меньше нормы в десять и более раз.
С большим трудом после больницы внук свозил бабушку на повторное КТ, а через неделю на прием к гематологу и лору в областную больницу.
Гематолог сразу сказала, что минимум полгода, пока не восстановится кровь, ни о каких хирургических манипуляциях не может быть и речи. Не ранее, чем весной можно будет удалить проблемную опухоль.
И поехала наша сватья домой ждать заключения КТ.
Мы с мужем в это время собирались в санаторий и в самом конце октября туда уехали.
Со сватьей мы всё время были на связи. Она очень переживала, что долго не приходит результат КТ. Говорила, что сильно слабеет, ноги почти не держат, ей кажется, что она медленно умирает.
Это было начало ноября.
Я, вспоминая, как в конце жизни после больниц приходила в себя моя мама, просила сватью расхаживаться, чтобы не слечь совсем. Я понимала, что в таком возрасте очень быстро можно слечь и уже потом не встать. Она всё время говорила, что её это очень трудно, но она, всё же, постарается расходиться, как только немного окрепнет.
Еще её мучил нестерпимый кожный зуд. Чесалось всё - руки, ноги, спина, глаза, нос.
Сначала она грешила на то, что это результат того, что ей делали первое КТ с контрастированием препаратами йода и они дали такую реакцию. Затем с соседкой они решили, что это чесотка и она нещадно мазала зудящую кожу препаратами от чесотки.
Я была в санатории и мы всё время с ней созванивались.
В санатории мужчина, который по утрам вёл гимнастику цигун, продавал китайские препараты от всего. Я спросила, нет ли у него чего-то от кожного зуда. Он порекомендовал один из препаратов. У него в наличии его не было, я заказала его и привезла сватье. Правда, воспользоваться им мы так и не успели.
Помню, 6 ноября я позвонила ей и она сказала, что ей сегодня звонили из онкодиспансера и приглашали назавтра в онкодиспансер, чтобы взять пункцию из опухоли, чтобы окончательно установить диагноз. Она ответила, что приехать не может, так как впервые слышит о том, что ей надо приехать на эту манипуляцию, везти её некому, самой ей не доехать, так как чувствует она себя плохо. Никто ей ничего не говорил. Намеренно или нет, сейчас уже это не имеет значения.
Она позвонила участковой медсестре, с которой они дружили. Та ответила, что хирург запретил делать какие-то оперативные вмешательства, так как у ее снова может начаться кровотечение, которое будет е остановить.
О том, что же там на КТ, так до сих пор не было ничего известно.
Мою младшую дочь эта неизвестность выводила из себя.
Со своей подругой, врачом-дерматологом они даже собирались писать жалобу в министерство здравоохранения области, что время уходит, человека надо лечить, а до сих пор не поставлен диагноз, хотя прошло уже три месяца.
Когда мы возвращались домой, мне позвонила вторая сватья и попросила увезти нашу родственницу в больницу, где ей выделили место на социальной койке. Эту историю я уже рассказывала.
Конечно, сватья выглядела измученной, больной, но в больницу она ушла на своих ногах. Она очень рассчитывала поправиться и совсем не собиралась покидать этот мир, строила планы на ближайшее и отдаленное будущее.
Я разговаривала с доктором, та тоже была полна решимости помочь нашей родственнице.
Спустя дней пять я в разговоре с доктором заикнулась о злополучном КТ и о том, что человек никак не может получить результаты обследования, хотя прошли уже все сроки.
Доктор очень была удивлена. Она ни о каком КТ не слышала.
Тут же полезла в компьютер, открыла вкладку. Читала и мрачнела лицом. Затем сказала, что дела очень плохи и, если я хочу, она может распечатать мне заключение. Это никакой не секрет.
А зять мой перед этим пытался получить какой-нибудь ответ о судьбе этого КТ и ему сказали, что никто ему по телефону говорить ничего не будет.
Ну, а я, когда прочитала заключение, сразу же отправила фото зятю.
Ничего там утешительного не было.
Опухоль уже проросла в почку, в подреберье, забрюшинное пространство, в жировую ткань. Спустя два с половиной месяца после первой КТ, где опухоль была локальной, на КТ был виден полный живот метастазов.
В графе "Рекомендации" стоял прочерк.
Я, у которой на глазах от рака желудка за четыре месяца сгорела лучшая подруга, понимала, что ничего хорошего ждать не стоит. Что уход нашей родственницы из жизни - вопрос ближайшего времени.
Единственное чего я боялась, что у нее нет подтвержденного диагноза, а в любой момент могут начаться невыносимые боли.
Мне было невыносимо жаль сватью, больно было увидеть, как она будет страдать, а я не смогу ей помочь.
Как вы помните, мы с зятем договорились с соседкой, что она возьмет за необременительную для нас плату уход за нашей родственницей. Успокаивало то, что хотя бы здесь она не останется одна.
Соседка и до болезни во всем помогала нашей родственнице. По сути, она взяла на себя весь текущий уход и помощь по дому, за что мы ей безмерно благодарны.
В прошлую пятницу мы с мужем забирали сватью из больницы.
Доктор больше не захотела со мной встречаться, всячески избегала встреч со мной. Думаю, ей всё уже было понятно. Сказала мне только, что она обещает, что из больницы наша сватья выйдет на своих ногах, а сколько она проживёт - ведает только Господь.
Когда я увидела её в больнице, спустя десять дней после того, как она туда попала, я была поражена. В больницу она ушла пусть слабой, больной, но на своих ногах. А обратно мы с трудом смогли усадить её в машину. Сесть в машине она не смогла, ехала полулёжа.
На четвертый этаж пришлось её заносить двум знакомым мужикам. Полчаса они с трудом её поднимали. Носилок не было. Для того, чтобы нести её на руках, она была тяжела, хоть и сильно похудела. Переставляли ноги со ступеньки на ступеньку, придерживая за спину. Боже, как же это было тяжело.
Соседка к выписке намыла всю квартиру, сшила новое постельное бельё, поменяла подушки, одеяла, матрасы. Заказала стирку ковров и к выписке их привезли уже чистыми.
Положили нашу милую родственницу на ее кровать. Кошка кричала громким басом, не узнавая хозяйку, затем успокоилась.
Сватье казалось, что она в больнице.
Есть она не могла, только немного пила.
Я сказала, чтобы она ни в коем случае не расстраивалась. Она одна не останется. Все будут ей помогать. Она будет жить в своей квартире, в привычных условиях.
Я ушла домой, соседка осталась с ней. Затем ходила проведывать.
Утром приехали внуки. Сначала моя дочь, затем зять.
Соседка написала зятю утром, что бабушка без сознания. Скорее всего, написала она, к вечеру её не станет.
Дети побежали к бабушке. В голове стучала только одна мысль, что не успели.
Я сказала зятю, чтобы вызвали скорую. Если бабушка действительно умирает, то важно, чтобы скорая зафиксировала это, иначе потом у полиции будут вопросы.
Вызвали скорую
Приехавшие фельдшеры спросили, что с бабушкой. Им рассказали ситуацию. Что у бабушки онкология, что только вчера выписали из больницы и такое резкое ухудшение.
Стали мерить давление - давление почти норма 95/60, сатурация 92. Спросили, что еще может быть? Сказали, что у бабушки диабет. Измерили сахар, а там всего 1,1. Гипогликемическая кома.
Вкололи два шприца по двадцать кубиков глюкозы, стали пихать в рот сладкое.
И случилось чудо.
Бабушка открыла глаза, как ни в чём не бывало, словно проснулась. Увидела внуков. Очень им обрадовалась.
У дочки моей спросила, когда она приехала и почему она так на не смотрит. Та сказала: "Люблю тебя!". На это бабушка ответила: "А я тебя больше".
Целый день они были с ней. Пытались немного кормить. Давали морс. Она разговаривала с ними совершенно нормально.
Я в этот день была на работе до шести.
Дети устали морально и физически и к вечеру пошли домой пообедать.
На обратном пути зашли ко мне и дочь сказала, что, если я хочу увидеть бабушку, то надо делать это сегодня.
После работы я пошла к ней.
Я помнила, какой я оставляла её накануне. Для меня она совершенно не изменилась. Я не видела её в коме.
Спросила у нее, узнает ли она меня? Она ответила дословно: "Полноте, Надежда Александровна! Что Вы! Конечно". Я обняла её, поцеловала. Пошла на кухню пить чай.
Из кухни видела, как ребята сидят рядом с ней на стульях, она держит их за руки. Слышала, как она говорила моей дочке: "Миленькая моя! Ты такая красивенькая. Подружка моя любимая. Как я рада, что мы с тобой так рано познакомились". Сказала внукам, что ей их очень жалко....
Это было так трогательно. Я не верила, что вижу её живой и нормальной последний раз.
Я была после работы уставшей и измотанной. Посидела до полвосьмого и сказала, что пойду домой. Сватью поцеловала на прощание, сказала, что завтра приду её проведать снова.
Дети пришли домой часа через полтора после меня.
А утром соседка написала, что ночью у бабушки началась рвота кровавыми сгустками.
Зять побежал туда. Бабушку нашел без сознания. Думал, что делать, вызывать снова скорую и пытаться снова вывести её из комы или оставить всё, как есть? Помочь он ей уже всё равно не мог. Представил, как она выйдет из комы, снова будет чесаться, крючиться от боли, её будет рвать и она всё это будет чувствовать и страдать еще сильнее от понимания, что сделать ничего уже нельзя.
Решили, что всё оставят, как есть. Её периодически рвало, но она была без сознания. Надеюсь, она ничего не чувствовала.
Полпятого соседка написала, что всё кончилось.
Потом была печальная суета. Приехала скорая, затем пришла полиция. Затем приехали работники ритуальной службы. Я подвязала ей лицо, чтобы она застыла без гримасы страдания и её увезли.
Конечно, мы понимали, что лучше такой исход, чем долгие недели невыносимых страданий. Хотя участковый терапевт пообещал выписать для нее сильнодействующие обезболивающие, мы понимали, что полностью избавить её от страданий они бы не могли.
Незадолго перед её уходом я читала, что из себя представляет рак надпочечника. Оказалось, что это редчайшая форма онкологии. Встречается 1-2 случая на миллион. Рак этот скоротечен и сжигает человека за несколько месяцев.
Так у нас и получилось. От момента обнаружения опухоли в конце июля до конца прошло ровно четыре месяца.
Человек жил, радовался жизни, был полон надежд и всё обрушилось в течение пары недель.
Хотя, я думаю, что точку в её жизни поставили не рак, а диабет, избавив её тем самым от невыносимых грядущих страданий.
На ум приходит стихотворение И.Тхоржевского. Оно тут как нельзя кстати.
Лёгкой жизни я просил у Бога:
Посмотри, как мрачно всё кругом.
Бог ответил: подожди немного,
Ты меня попросишь о другом.
Вот уже кончается дорога,
С каждым годом тоньше жизни нить —
Лёгкой жизни я просил у Бога,
Лёгкой смерти надо бы просить.
Все мы хотим смерти лёгкой, непостыдной. Такой уход мне кажется наградой за жизнь праведную. Наша сватья ушла светло. Успела попрощаться с теми, кого очень любила. Сознание её покинуло, тем самым избавив её от страданий.
Но всё равно, даже осознавая, что о лучшем уходе и мечтать нельзя, всё это кажется таким несправедливым и неправильным.
Как-то услышала фразу, что умирать надо, когда жалко. Это именно тот случай - невыносимо жалко, что не успел с любимым человеком набыться.
Я думаю, я и так много сегодня рассказала.
В понедельник, на 9-й день, я расскажу, каким удивительным человеком была наша родственница.
А завтра я буду, как всегда по воскресеньям, рассказывать о хорошем. Об очень хорошем и красивом. Жизнь продолжается, несмотря ни на что.
Не обещаю статью рано, но к обеду, думаю, справлюсь.
Берегите себя. Бесконечно благодарна вам за всё. Анфиса.