www.youtube.com/watch?v=GHHj60miAwI
Возможностей может быть больше, чем реализовавшихся в действительности, просто и не просто потому, что может быть не один способ такой реализации возможностей, скажем, решения задачи. И коль скоро, на каждую реализацию в действительности, может быть ни один способ в возможности, то тривиально может быть так, что возможных способов реализации по числу, всякий раз больше, чем тот, что реализовался. Иначе, может быть только в случае, если за раз, реализовывается ни один какой-либо способ, а несколько, или даже все. Что, в известном смысле, является нонсенсом. Можно, конечно, засунуть три ложки в рот, если они маленькие, но есть ухом или глазом, одновременно со ртом, видимо, в известном смысле невозможно. То есть, поедать или даже пожирать глазами, как и ушами или носом, можно только в известном смысле подобия или условности, и т.д. Что удивительным образом реализуется, разве не участвует, и обоняние, и зрение, если ни в наслаждении, то в тестировании пищи на полезность? Но эта условность, и есть возможность, что, пусть, никогда и не реализуется, в известном смысле, но есть, в том смысле, что может быть. И это невозможно отрицать, в свою очередь, в виду, теперь, не просто рекламы сексуального характера, но самого разного рода легкомысленных сайтов, в сети "Интернет", на которых и пожирают глазами. Впрочем, как, может быть известно оральная стадия развития либидо не единственная. Как и свойственный ей, в известном смысле, метафоры.
Констатировав гетерогенность способностей познания, Кант таким же образом, как Дидро, пусть и по умолчанию, априори признал, что область возможности больше чем область действительности. Коль скоро, дело оказалось не только в различии чувственных многообразий вида: зрения и слуха, осязания и обоняния, тактильного чувства, но и чувственности и рассудка. И таким образом, рассудок может быть контр интуитивен, а чувственность безрассудна. Более того, допустив подобие вещи в себе, Кант, в известном смысле, прямо признал, что физик ни только была, но может быть ни одна. Тогда как объективная реальность допускалась только в единственном числе. Кажется, что это как раз, то, о чем и говориться в аналитике понятий. Мол, только одна из множества физик верная, все остальные невозможны. Но это только приписывает невозможное возможному, возможности , а не наоборот. Невозможное часть возможности, а не наоборот. Словно КМ такая же часть возможности, как и ОТО. Пусть бы эти теории и исключали бы друг друга свойственными им необходимостями. Отчасти, не менее не просто, может быть, если общая теория всего, скажем теория супер струн, что не знает таких различий горизонтов существующего, со своей физикой для каждого, но строит мол одну теорию для всех, сразу же, после очередного окончания построения признает, что реализаций такой теории может быть 150, если ни 1500. И да, критикуя рассудок за конструирование позитивного познания непознаваемого, Кант допускал, что могут быть теории, что являются иллюзиями. Более того, трансцендентальными иллюзиями. То есть, и язык, рассудок, и умозрение могут быть условны, а не безусловны, словно безусловной мыслилась Проклом в своей верности действительности и необходимости диалектика.
Сложность в том, что в виду экспериментов КМ и теории скажем, Фейнмана, сложно ни признать, что свет реализуется по всем возможностям прохождения отражения сразу. И более того, каждая из таких, каким то образом, согласуется с принципом наименьшего действия. И это физический факт квантовой механики. Или, если не факт, то только для иной фактичности, которых таким образом оказывается, ни одна. Пусть бы и для макро мира можно относительно легко показать, что любое механическое движение, будет ли оно движением тела самого по себе, или направленным "искусственно", это колебание вокруг траектории. Дело видимо в том, что текстура, на которой все это физическое движение, как и любое иное может резвиться, фрактальна. Более того фракталы, видимо, это и производственные единицы, и условия существования масштабов, относительно которых покой и движение относительны, и относительны сами фракталы, в виду своих первейших условий. Коль скоро, масштабы, которыми фракталы, прежде всего могут измеряться, и размыкаются и замыкаются, как такие, фракталами же. Тем не менее, именно поэтому ещё, хотелось бы единства теории физики, пускай бы и ограниченного, в каждой значимой части, масштабом и допусками. А не просто игры сходств и подобий. Коль скоро, и эти, таким же образом условности и фракталы. Последние эксперименты с квази макроскопическими объектами, что могут туннелировать, подобно электронам, буквально проходить сквозь стены, поэтому затрагивают, в очередной раз, и вопрос такого единства, единства природы, как и единства рассудка, в единстве познающего сознания. Что впрочем, в известном смысле нисколько не колеблет исходных тезисов "Критики чистого разума". Скажем, "чёрные дыры" имеют природу, которая характерна для всех таких объектов, во всяком случае, это тот предел, к которому стремятся, в том числе, и астрофизики, в познании таких сингулярностей. Которые, иначе, ни могли ли бы отличать одну чёрную дыру от другой. Коль скоро, не было бы стремления к некоему тождеству таких. С чего бы они взяли, что речь, в случае различия объектов, идёт всё ещё о чёрных дырах, что можно сравнить как такие? Природа не любит скачков и пустот, дыр, "чёрных целых" или "черных дыр", именно в этом смысле. "Учение свет, не ученье тьма". Излучение Хокинга было поэтому , пусть и скорее теоретическим , но продвижением в познании таких физических данностей. Сложность в том, что, в том числе, и Канта, и в самых, казалось бы ответственных местах книги, аналитики понятий, трудно не поймать на слове. Все происходит так, как если бы природа любила или не любила что то, дыры или скачки. Подобно тому как, все движется быть может потому, что любит первый двигатель.
Тем не менее, видимо, не существует иного способа показать наивность, как тезиса, так и антитезиса, касательно возможности, словно желания, так и действительности, чем фрактальная логика. Природа теперь, это многообразие колебаний вероятностей, частью которых являются некоторые фракталы, а этих желания, что производятся, когда ломаются.
Именно поэтому Кант, все время попадал в ловушку сам, и заманивал в неё. Моральный императив или вернее моральный долг в исполнении, должен быть желанным, ни смотря на то, что это желание не реализуемо. Иначе, это желание было бы теперь действительностью, а не желанием. Что, действительность и желание, ведь следует различать, чтобы не выдавать одно за другое. Но если так, то категорический императив и/ или вернее моральный долг невозможно даже помыслить. Коль скоро, действительность мысли изменяла бы статус желания исполнения морального долга, статус возможности на статус действительности. Мысль это деятельность, та, в некотором роде движение. И в известном смысле, это именно так. Моральный императив формален и содержательно не мыслим. Не действителен. В этом смысле и моральный долг действителен только формально. Только форма, и притом не всякая, но всеобщая и необходимая, отличает желание исполнения морального долга от действительности. Стоячая форма императива таким образом легко ухватывается понятием. Императив был бы абсолютно объективным знанием, если бы ни был бы только формален. И да, если бы не было хотя бы подобия "вещи в себе" ничто не мешало бы, всякий раз, выдавать желаемое за действительное. Сложность, как известно в том, что, коль скоро, индивид, это может быть абсолютная действительность, в некотором роде безотносительная, то относительная действительность возможности может быть признана, и не существующей, и невозможной. И дело не только в этом "может быть" перед абсолютностью действительности индивида, но в том, как совместить? До появления ИИ, было бы гораздо труднее массово продемонстрировать, что возможностей решения задачи может быть больше чем та, что теперь реализуется. И конечно сущность первого раза проявляется себя в таких обстоятельствах, едва ли ни наиболее явственно, в известном характере свойственной ей единичности. У теоремы Пифагора найдено сотни решений, кроме первого, что было, скорее всего, одним единственным, но потом. И об знали и давно, последние, кто думали об этом, всерьез в античности были неоплатоники, скажем Прокл. И что же, оказывается таково всякое знание, что не выше геометрии. Потом можно найти кучу возможностей, что ранее не была видна. Но разве может быть знание, что абстрактное и выше, оставаясь, тем не менее знанием, а не пустословием? И да, может быть, и что же это, как бы подумать, это диалектика.
Что же может быть физика?
Если действительность, это результат деструктивной и конструктивной интерференции колебаний вероятности, то преобладание возможности над действительностью по числу, это физический факт. Коль скоро, до и после, существует только для нас. Сложно, однако, спорить с Кантом, и том смысле, что деструктивной интерференции ни может не быть, как и конструктивной, и это таким же образом физический факт. В виду принципа наименьшего действия возможность не больше действительности по числу. Коль скоро, все то, что противоречит необходимости невозможно. Все возможности становятся невозможными, по мере осуществления деструктивной и конструктивной интерференции вероятностей, колебаний любых движений и состояний покоя, в виду результата. Коль скоро, любое движение и состояние покоя, это колебание и траектория или место, результат таких интерференций, что сводят множество к группе, колебания в которой пренебрежимо малы в виду масштаба. Не менее поразительна на этот счёт обычная механика и в ином смысле: относительности систем отсчёта, или масштабов. Покой возможен в самолёте или поезде, автомобиле или автобусе, что движутся, но могут и покоиться, в целом на Земле, что, тем не менее, движется, и вокруг своей оси, и вокруг Солнца, которое таким же образом покоиться относительно Земли, но движется вместе со всей системой, относительно некоего покоящегося центра масс, что таким же образом движется, в виду иного масштаба или системы отсчёта, скажем, словно, вся галактика. и т.д. То, что невозможно в одном отношении становиться возможным в другом, и факт может быть тот, что таких отношений множество. Что действительны и не действительны, возможны, в виду различия масштабов, кроме прочего. Сложность, в том, что, видимо, не существует абсолютного направления движения, как и абсолютных покоя и движения. В том смысле, что легко утверждать отсутствие движения всякого множественного многообразия в одном направлении, как и покоя такого многообразия и движения. Вне масштабов или систем отсчёта такие утверждения, тем более, скорее пустословие. Но есть ли многообразия существующего, для которых эти соотношения не совсем верны или совсем не верны. Есть, это жизнь, и скорее, разумная жизнь. Для которой универсальный принцип наименьшего действия или наименьшего масштаба, или наибольшей экономии, это скорее, может быть моральная заповедь. Результат дрессуры и дисциплины, формы принуждения, власти, а не свободы, которые и является неким далёким эквивалентом деструктивной и конструктивной интерференции. И все же, сказать, что все движется по траекториям наименьшего действия, потому что действие наименьшее, это ничего не сказать, кроме формального тождества. Почти как А = А. Принцип наименьшего действия поэтому называют экстремальным принципом в физике. Ни смотря на многообразие возможных реализаций, наличия формул для различных многообразий существующего. Коль скоро, относительно таких принципов далее невозможно указать почему. И коль скоро, такие принципы превосходят среду обитания существ разумного вида, на Земле. Скажем, в виду универсальности лангранжиана, как способа, по преимуществу математической фиксации, скажем, принципа наименьшего действия, для различных разнородных многообразий существующего, что движется. Что и позволяет предсказывать, прогнозировать с высокой точностью результаты экспериментов, в замкнутых системах, для замкнутых систем. Коль скоро, такие формулы, верны относительно множества иных, и иных, крайне различных многообразий. Этому принципу, словно прощают то, что в нем разумное желание подобно природе, и наоборот, природа подобна разумному, в данном случае, расчётливому желанию. Прощают призрак, простого и не простого обстоятельства, когда желаемое выдают за действительное.
Что же может быть И. Кант? Не имея теории не только социально политических революций, но и эволюции живого, Кант конституировал пропасть между желанием и действительностью. теоретическим и практическим. Коль скоро, моральный долг, это скорее коррелят бесконечного желания, что, тем не менее, телесно, коль скоро, желает. Но в физике бесконечность не просто в большинстве случаев, но во всех, смело можно заменить едва ли ни нулём, словно при делении на ноль результат можно записывать бесконечностью. То есть ни знаком, в приемлемой шкале измерения меры, но эквивалентом ничто. Каким же образом можно желать исполнения морального долга, если его коррелят, это желание с нулевой энергией и/или интенсивностью? То есть, скорее не отвращение даже, но индифферентность. И ответ философа был прост и не прост, образом категорического императива. "Поступай так, чтобы максима воли твоего поступка могла бы быть всеобщим законом для всех".
Иначе говоря, не выдавать желаемое за действительное встречает не менее сложную альтернативу, выдать действительное за желаемое. Пусть, хотя бы действительное только в мысли - моральный долг. Но разве это не вопрос раба, скорее чем господина? Разве это не вопрос подчиненного сословия, что может лишь сокрушать самомнение господ моральным императивом? Именно. И именно поэтому кантовскую философию, иногда называли филистёрской за этику образа мысли. Философией филистерской буржуазии Германии до буржуазных революций, в этой и не этой стране. В известном смысле, только после Второй мировой войны, и более того, воссоединения Германии, в 90 х годах, эта философия перестала быть актуальной так, как ранее в Германии. Маркузе еще спорит с Кантом, словно с современником, теперь, скорее рассказывают историко-философские байки. Но вместе с кантовской философией упразднилась, едва ли ни любая иная. Впрочем, у кантовских размышлений может быть и иная интерпретация, что делает их разрушающими, и не только в виду трансцендентальных иллюзий и иллюзорных доказательств, исходящих из позитивности трансцендентального реализма. Мало того, поступайте как вам вздумается, в ноуменальном мире разберутся, кто был прав, а кто виноват, кто был добр, а кто зол. Или иначе, верте в абсолютную благость своего желания и его производства, что и есть реальность. "Коль скоро вы молоды", видимо. Одной ли верой или утверждением о том, что революции никогда не совершают насилия, и не бывают не правы, в отличие от гражданских войн, как бы там ни было, это может быть совсем иное мировоззрение, чем, просто и не просто, то, которое наслаждается самолюбием, скажем, к своему желудку, сокрушая между тем, ни только чужое самомнение, в косвенном признании статус кво. Сложность в толковании Канта, в этом отношении, может быть ни только, в виду анализа Вебера, который легко показал, кроме прочего, в красной Баварии,1918, каким образом Кант наследуя, в том числе и Лютеру, мог бы различать политика, одержимого самомнением длани Господина господствующих в миру, от умеренно инвестирующего, в легитимность и харизму своего господства. Иначе, приоритет из двух зол, который Кант отдает самолюбию перед самомнением, это возможный след гротеска, Рабле в кантовской философии. И эти направления интерпретации могут иметь явно разные оценки, при том, что и явно могут сходиться. Таким образом, что Бахтин, видимо, справедливо различал официально вытесняемый и осуждаемый гротеск модерна("черный") от допускаемого, жизнерадостного гротеска Средних веков, конституируя еще одну складку границы традиции и Нового времени, косвенно подчеркивая не однозначность кантовской философии. Пусть и крайне условно, но можно сказать, что в виде гротеска Средние века, в западной Европе, призывали и заклинали, кроме прочего, капитал, будущий более богатый и свободный способ производства и, таким образом, будущее. Тогда как, гротеск "Нового времени"- это ожидание катастрофы, для которой уже нет продолжения. Радости, в виду, того и другого, коль скоро, гротеск, это, кроме прочего, выполнение заповеди, "всегда радоваться", могут быть явно отличны. Капитал призывает и заклинает будущее, в самом первом и быстром своем отрицании, в виде ОМП. Иное дело, что после появления иных отрицаний, которых, если угодно может быть множества, по три. Кроме прочего, скажем, раздач аккаунтов и браузеров, в сети Интернет. Этот черный гротеск, в той или иной, интенсивности и мере, может смешиваться с оживающими воспоминаниями о прежнем жизнерадостном гротеске и перевоплощениями такого, в котором перевернутое, в отношении настоящего будущее уже здесь, а дураки- короли. Эта гремучая смесь, и составляет, видимо, в самом общем виде тематику Голливуда. Коль скоро, цинизм, это видимо одна из мер такой смеси.
Иначе говоря, ситуация со времен Канта радикально изменилась, власть над жизнью, то к чему отсылает соответствующая теория - социальные практики, тогда как, еще Кант был современником телесных наказаний, в учебных заведениях, это возможный коррелят оружия массового поражения и соответствующей границы возможности применения и малости по числу реализации такого. И конечно, понижения рождаемости там, где голод больше не преследует, как когда то массово и неотступно, а войны не были массовыми бойнями. Утилитаризм, как бы ни были кричащими его антиномии, которыми не перестают ужасать и забавлять, в кинофильмах Голливуда, это мировая мораль современного общества. Вместо абстрактного блага морального долга и императива, утверждается стремление к всеобщему удовольствию и его росту, возрастанию. Это последнее наиболее близко капиталу, как стремлению к возрастанию прибыли. И коль скоро, может быть резонным, что сам по себе капитал, это последовательно выстроенный инстинкт смерти, любовь к неограниченному росту абстрактного числа, то может быть резонным, что его мораль, то есть должное, которое необходимо отличать от существующего хода вещей, что происходит само собой, это всеобщее возрастание удовольствия. Натуралистическая этика, что возводит принцип удовольствия, в моральный принцип. Как впрочем и косвенно совсем иной, что, то ли есть, то ли его нет, во всяком случае, в текстах позднего Фрейда в динамике инстинктов. Свобода воли, таким образом, рискует быть перефразированной, в свободу боли, "бедолага "Морфей". Если не в стремление на Марс без обратного билета. Алкоголизм и наркомания, это теперь язвы и бичи такого социального бытия. Как бы там ни было, в том числе, и кантовская философия остается стеной, о которую рискуют разбиться все желания современного общества. Словно иллюзии в четвертой части "Матрица "Откапывание". Все что можно, это навалять психоаналитику и полетать во сне. Но разве? Разве это не рассуждение очередного ленивца, что прикрывается свое бездействие и социальную апатию, если ни бездарность ложными революционными инвестициями, что таким же образом призваны, разве что сокрушать самомнение, в виду прошлых героев истории? Разве принцип "дайте действовать" не был реализован в ту меру, в какую только возможно? "Бегущий человек"( 2025).
Может быть.
"СТЛА"
Караваев В.Г.