«Ползёт Козлодоев, мокры его брюки,
Он стар; он желает в сортир».
(с) песня Бориса Гребенщикова «Старик Козлодоев» в фильме «Асса».
«Эйджизм, дискриминация по возрасту (англ. ageism, от англ. age — «возраст») — дискриминация человека на основании его возраста».
(с) Википедия
В советской культуре, точно также как и в российской дореволюционной, считалось общепринятым уважение к пожилым людям. Исполнение в советском фильме песни вроде «Старика Козлодоева» было бы немыслимо, это стало возможным только в период так называемой «перестройки». Но максимума такое негативное отношение к дедам (именно дедам, не отцам, это в данном случае важно) достигло в перестроечном фильме «Авария — дочь мента», снятом не каким-нибудь панком-рокером, а видным советским киноделом Михаилом Туманишвили, создавшим в 1980-х супербестселлеры советского кинопроката «Ответный ход» и «Одиночное плавание».
В фильме 1989-го года главная героиня по кличке «Авария» беседует со своим дедом, ветераном Великой Отечественной. И происходит у них вот такой диалог:
«— Слушай, дед, а ты кроссы можешь достать?
— Что, кроссовки, что ли? Это надо ещё угадать, когда их выкинут... Ничего, ничего, я поговорю с нашими, я думаю, что они достанут.
— А ты вправду что ли в разведке служил?
— А ты что, не знаешь что ли? Что, я тебе не говорил, что ли?
— А я бы с тобой в разведку не пошла.
— Это почему же, а?
— Продал бы».
Фильм «Авария — дочь мента» вышел на самом пике «перестройки». Ни до, ни после такое отношение к старикам для советских, а затем российских фильмов нехарактерно, причём совершенно независимо от политических взглядов кинорежиссёров. Например, представитель «либеральных» кинематографистов Эльдара Рязанова в фильме «Небеса обетованные», снятом ещё при СССР, но уже во время, когда было можно снимать буквально всё, именно старики — главные герои и позитивные персонажи. Пенсионером является и главный герой фильма «Ворошиловский стрелок» 1999 года, снятого Станиславом Говорухиным, одним из самых активных деятелей кино «перестроечного» времени. Притом по сюжету старик-ветеран в этом фильме не просто хороший человек, а настоящий народный мститель, карающий обнаглевшее зло (злодеи же напротив, представители молодёжи).
Отсюда можно сделать вывод, что показ стариков-ветеранов в негативном виде был характерен для крайне узкого временного периода советской и постсоветской кинокультуры, а именно с 1987 по 1989 годы. Чем же советским (в случае с Туманишвили — можно даже сказать ультрасоветским, снимавшим фильмы для Министерства Обороны) режиссёрам внезапно стали поперёк горла советские же пенсионеры и даже не просто пенсионеры, а ветераны Великой Отечественной? И почему спустя всего пару лет тем же режиссёрам старики мешать перестали и подобное необычное для СССР (в котором большинство населения было выходцами из крестьян, а значит дедов очень даже уважали) культурное явление вдруг внезапно пропадает?
Возможно, разгадка скрывается вовсе даже не в кинокультуре, а в её кураторах. Если кто не в курсе, то КПСС, будучи правящей партией, внимательно следила за процессом создания новых кинолент. Этим занимались вполне конкретные личности из состава ЦК, отвечавшие за правильную идеологию в советской культуре в целом и в советском кино в частности. После прихода к власти генсека Горбачёва в верхах прокатилось несколько волн негласных «чисток», многие прежние партийные вожди потеряли власть и влияние, так что курировать процесс кинопроизводства стали другие люди.
Сами эти люди против старшего поколения ничего не имели, ведь они-то уже достигли прочного положения во власти, старики в руководстве им особо не мешали. Зачем их выталкивать, сами постепенно уйдут по возрасту. Дело было в среднем звене, на уровне руководителей обкомов, горком, крайкомов и т.д. Там почти все посты занимало поколение, успевшее повоевать в Великую Отечественную и пришедшее к власти в раннебрежневское время. Они сидели в креслах лет по 20 и вполне могли бы (здоровье у большинства из них позволяло) просидеть ещё лет 10, а то и дольше. Что категорически не устраивало их заместителей, связанных с «новой волной» номенклатуры, рвущейся к власти под руководством «горбачёвцев». Вот в их интересах кураторы советского кинопроизводства могли негласно запустить кампанию по дискредитации пожилых ветеранов в фильмах.
О молодых «замах», неудержимо стремящихся к партийно-государственным вершинам, даже писали в «Огоньке» — в 25-м номере 1990 года публицист Андрей Нуйкин опубликовал статью «Внимание! «Вторые» выходят из тени!». Конечно, к тому времени что называется «поезд ушёл», бывшие замы успели не только второпях занять кабинеты выброшенных «перестроечной» волной руководителей, но и обжиться в них, так что такие статьи для них угрозы уже не представляли. Но в 1987-м году эта незримая борьба ещё только разгоралась. Возможно, что в данных фильмах мы видим отражение этой скрытой борьбы в позднесоветской культуре, транслируемое номенклатурными кураторами через «перестроечные» фильмы.