Предыдущая часть: Кардиограмма. Часть 2
Слова ударили Светлану, как обухом по голове. Воздух вылетел из лёгких. Всё вдруг поплыло перед глазами, она переспросила:
- Что? Что ты сказала? Инфаркт? Не может быть... Он же никогда не жаловался...
- А ты дала ему повод жаловаться? Ты бросила его одного в пустом доме, укатила в этот свой дурацкий тур саморазвития к Николетте, о которой он мне с таким отвращением рассказывал! Он же тебе говорил, что это плохая идея! Он просил тебя остаться!
- Но я должна была подумать о себе! Он меня не понимал!
- Понимал! Понимал настолько, что у него разорвалось сердце! В прямом смысле! Николай Иванович сказал, что привёз его в больницу прямо с работы, что он был совсем серый и жаловался на боль, которая уже давно его мучила. А ты, его жена, даже не заметила, что с мужем творится что-то не то! Тебя больше волновало твоё ментальное здоровье, пока его собственное сердце отказывало!
Слезы хлынули из глаз Светланы. Она смотрела на яркий интерьер своего офиса, и её охватил ужасающий стыд. Прошептала:
- Женечка, я сейчас приеду. В больницу.
- Не приезжай.
- Как это не приезжай? Это мой муж!
- Сейчас он просто пациент, которому нужен покой. В больнице карантин и тебя всё равно к нему не допустят. Как сказал Николай Иванович, ты источник его бед. И ты главный источник его стресса. Ты думаешь, врачи пустят тебя к нему в реанимацию? После того, что ты сделала? Он сам сказал Николаю Ивановичу, что не надо тебе звонить и сообщать о том, что с ним. Слышишь?
Светлана молчала, не в силах вымолвить ни слова. Правда была страшнее любой брани. Евгения продолжила говорить:
- Я думаю, отец тебя не пустил домой. И он прав. А если это произойдёт, если он по своей глупой доброте тебя простит, то знай, ты мне не мать.
- Женя! Что ты говоришь!
- Я говорю то, что думаю. Я не могу уважать женщину, которая бросила своего мужа в самый трудный момент, ради сомнительных удовольствий в компании разведёнки. У папы сейчас настоящая борьба за жизнь. А твоё место не рядом с ним. Прощай, мама. И не звони мне больше.
То, что сказала ей дочь прозвучало как удар. Светлана и сама уже увидела Нику без розовых очков женской солидарности. Перед ней была циничная, уставшая от себя самой женщина, для которой чужие жизни и чувства были лишь развлечением, фоном для её собственных игр.
Вернувшись вечером к Нике за вещами, Светлана рассказала ей обо всём. Ника вспыхнула. Маска спала, обнажив злое, обиженное жизнью лицо. Она ядовито протянула:
- Ах так? Проснулась, принцесса? Ну, тогда можешь не мыть посуду. Можешь собирать вещи и ехать обратно к своему Вадиму, который тебя ограничивает. Посмотрим, возьмёт ли он тебя назад после твоего побега к развратной Николетте! Хотя, кто его знает, может, он уже и не один. Сердце у мужчин лечится быстрее, когда его греет новая женщина.
- Мой порыв к саморазвитию не имеет отношения к твоему Артуру и его друзьям. И ты прекрасно это понимаешь. Ты просто хочешь использовать меня как прикрытие. Чтобы твоему другу с яхтами было не так неловко от того, что он тайком ужинает с чужой женщиной, пока его жена сидит дома. Или нет?
Светлана поняла, что Ника не просто обманула её. Ника обманула саму идею свободы, опошлила её, превратив в оправдание для собственного распутства и пустоты. А Светлана, как дура, повелась. Теперь ей оставалось только одно: разбирать завалы своей глупости. И первый шаг был самым страшным, встретиться с Вадимом, но она понимала, что в больницу её не пустят, но, тем не менее, утром она уже стояла на холодном ветру у ворот областной больницы, сжимая в руке телефон, как утопающий соломинку. Вокруг суетились люди, посетители с цветами и передачками, медицинский персонал в белых халатах, проносились машины скорой помощи. Для всех здесь был свой путь, свои правила. Для неё - стена.
Она уже пыталась пройти через главный вход, но строгая вахтерша в стеклянной будке, даже не дослушав, отрезала:
- В реанимацию? Никаких посещений. И тем более, сейчас карантин по гриппу. Только экстренные случаи по согласованию с заведующим. Светлана взмолилась:
- Но это мой муж!
- Дорогая, все здесь чьи-то мужья, жены и дети. Правила для всех одни. Свяжитесь с лечащим врачом.
Свяжитесь с лечащим врачом. Как? Она не знала ни фамилии врача, ни номера палаты. Её мобильный саморазвитый мир, состоявший из селфи, цитат из блогов и философских бесед с Николеттой, разбился о суровую реальность бюрократии и больничного распорядка.
Она набрала номер Николая Ивановича. Тот ответил не сразу, но отозвался, сказал:
- Светлана, я на объекте. Делать мне больше нечего, как с тобой разговоры разговаривать?
- Николай Иванович, умоляю, скажите, в какой он палате? Кто его врач? Я в больнице, меня не пускают!
- А я тебе зачем? Информатор? Ты сама всё знала, когда из дома уходила. Он тебя не хочет видеть. Мне это прямо сказал, не говори жене ничего. Он сказал это теряя сознание. Так что не унижайся. Езжай к своей подружке, развивайся дальше. Я о ней, кстати, тоже наслышан. Побывали у неё в гостях кое-кто из моей бригады.
Он завершил разговор. Светлана почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она прислонилась к холодной кирпичной стене какого-то больничного корпуса. Отчаяние, холодное и липкое, подступало к горлу, в ушах с звучало:
- Не говори жене ничего.
Эти слова жгли сильнее, чем любая обида. Это была не просто ссора. Это был приговор их двадцатипятилетней жизни. В отчаянии она снова позвонила Евгении. Решив, может, дочь сжалится? Она ответила:
- Мама, я тебе всё сказала. Сейчас мы с мужем уезжаем домой. Я сделала всё, что могла - предупредила тебя. Дальше всё - твои проблемы. И не звони мне, пока не решишь их. Папе нужен покой, а не твои истерики.
Теперь она была абсолютно одна. Один на один с чудовищем, которое сама же и породила, а именно с последствиями своего эгоизма. Светлана зашла в больничный стационарный магазинчик, купила бутылку воды и села на скамейку в холле. Нужен был план. Мысли путались.
- Лечащий врач. Ирина Ивановна. Вспомнила! Бригадир говорил, что его сестра, Ирина Ивановна, работает здесь, и именно она приняла Вадима.
Светлана снова подошла к вахтерше, стараясь говорить максимально спокойно и вежливо.
- Извините, вы не подскажете, как найти Ирину Ивановну? Она - сестра Николая Ивановича, того мужчины, который, на днях, привёз рабочего с инфарктом.
Вахтерша, немного смягчившись, посмотрела на расписание.
- Ирина Ивановна? У неё как раз приёмный день. Корпус кардиологии, третий этаж. Но к ней запись.
Светлана бросилась к указанному корпусу. Поднявшись на третий этаж, она увидела длинную очередь у кабинета с нужной табличкой. Сердце упало. Ждать? Она готова была просидеть здесь весь день. Встала в конец очереди. Мимо проходили медсёстры, врачи. Каждый взгляд казался ей оценивающим и осуждающим и думают:
- Вот, жена того, кто из-за неё с инфарктом...
Прошёл час. Очередь медленно двигалась. Наконец, она оказалась у двери кабинета. Когда последний пациент вышел, Светлана рванула внутрь, не дожидаясь приглашения. В кабинете за столом сидела женщина в белом халате подтянутая, строгая, с умными усталыми глазами. Это была Ирина Ивановна. Она спросила:
- Вы без талона?
- Ирина Ивановна, я Светлана. Жена Вадима.
Лицо врача стало каменным.
- Я вас слушаю.
- Я знаю, что он здесь. Умоляю, скажите, как он? Допустите меня к нему! Я его жена!
- Статус жены нужно заслуживать. А вы, по моим данным, от этого статуса добровольно отказались, уйдя из дома к какой-то подружке. Ваш муж поступил к нам в состоянии острейшего инфаркта, спровоцированного, не сомневаюсь, сильнейшим психоэмоциональным стрессом. Сейчас ему нужен покой. Абсолютный. Никаких волнений.
- Но я же не буду его волновать! Я хочу помочь!
- Ваше присутствие это уже волнение. Он категорически запретил сообщать вам о своём местонахождении. Вы понимаете? Он не хочет вас видеть.
Светлана почувствовала, как её лицо заливается краской стыда, сказала:
- Но я же всё поняла! Я осознала свою ошибку! Я хочу всё исправить!
- Медицина, Светлана, лечит тело. Она не может склеить разбитые сердца в переносном смысле. Сейчас наша задача спасти ему жизнь и помочь физически восстановиться. Ваши душевные порывы - это ваша проблема. Не его. У него сейчас другие заботы.
В глазах Ирины Ивановны не было ненависти. Была усталая, непререкаемая профессиональная уверенность. И это было хуже любого гнева. Светлана прошептала, и слёзы наконец потекли по её щекам:
- Пожалуйста. Хотя бы передайте ему, что я здесь. Что я жду. Что я…
- Я ничего ему передавать не буду. И советую вам уехать. Вы лишь вредите ему своим присутствием здесь. Если вы действительно любили его, оставьте Вадима в покое. Дайте ему возможность выжить.
Это был финальный, бесповоротный удар. Светлана бессмысленно кивнула, развернулась и вышла из кабинета. Она шла по длинному больничному коридору, не видя ничего перед собой. Она проиграла. Проиграла с треском, даже не вступив в бой. Вышла на улицу. Вечерело. Город зажигал огни, жизнь кипела вокруг, но для неё всё было кончено. Она потеряла всё: мужа, дочь, дом. И единственным утешением оставалась горькая мысль, что виной всему она сама.
Она села в свою машину, припаркованную у больницы, и опустила голову на руль. Рыдания сотрясали её. Она была по ту сторону баррикады, по ту сторону жизни. И единственный человек, который мог бы её простить, лежал за этими стенами, и она не имела права даже приблизиться к нему.
Но отчаяние - странный советчик. Оно не даёт сдаться окончательно. Оно шепчет:
- Борись, даже если шансов нет.
Светлана подняла голову, вытерла слёзы. Она не знала, как, но она должна была донести до Вадима хоть какой-то знак. Она достала телефон и написала СМС. Простые, единственно верные слова, до которых она не могла додуматься раньше:
- Вадим, я знаю, что ты здесь. Прости меня. Я была слепа и глупа. Я люблю тебя. Я буду ждать. Сколько потребуется. Твоя Света.
Она отправила сообщение и закрыла глаза. Телефон молчал. Она не знала, читает ли он вообще сейчас что-либо. Дошло ли сообщение? Или он, увидев её имя, просто удалил его, не читая?
Светлана завела машину и медленно поехала прочь от больницы. Но не к Николетте. Ей предстояла долгая, одинокая ночь с осознанием своей чудовищной ошибки и туманной, почти призрачной надеждой на то, что однажды, когда он окрепнет, он может быть , захочет её услышать.
Дни в кардиологическом отделении текли медленно и однообразно, сливаясь в череду процедур, замеров и тихих разговоров с соседями по палате. Вадим постепенно возвращался к жизни. Физически он становился крепче: уже мог сам дойти до столовой, немного почитать. Но душа его была похожа на выгоревшее поле после пожара: серая, покрытая пеплом обид и разочарований.
Мысли о Светлане приходили постоянно, как назойливая боль, которую не унять таблетками. Он вспоминал их общую жизнь, молодость, дочь. Но каждый раз эти светлые воспоминания затмевались холодным, как лезвие, образом уходящей жены и её пафосными речами о саморазвитии. Этот удар был страшнее инфарктного. Сердце можно подлатать, а вот душу, пронзённую предательством самого близкого человека, нет.
За день до выписки в палату вошла Ирина Ивановна. Делая обход, она проверила его карту, последние анализы и кивнула с удовлетворением, сказала:
- Ну, Вадим, завтра собирайте вещи. Домой.
Он молча кивнул. Слово домой не вызывало в нём ни радости, ни тепла. Дом теперь был просто стенами. Врач продолжала:
- Вам прописан строгий режим. Никаких физических нагрузок, диета, покой. И самое главное - никаких стрессов. Вы меня поняли?
- Понял. Там, где я буду, стрессов не предвидится.
Предыдущая часть: Кардиограмма. Часть 2
Продолжение: Кардиограмма. Часть 4.
Если заметили опечатку/ошибку, пишите автору. Внесу необходимые правки. Буду благодарен за ваши оценки и комментарии! Спасибо.
Фотографии взяты из банка бесплатных изображений: https://pixabay.com и из других интернет источников, находящихся в свободном доступе, а также используются личные фото автора.
Другие работы автора:
- за 2023 год: Навигатор 2023
- за 2024-2025 год: Навигатор 2024
- подборка работ за 2020-2025 год: Мои детективы