Говорят, когда Создатель раздавал людям языки, то у ангела, посланного с этой целью, над Кавказом порвался мешок и языки просыпались. И поэтому у нас так много разных языков. Правда злые языки утверждают, что уставший ангел просто высыпал оставшиеся языки над горами.
Но, как бы то ни было, только языки не посыпались как картошка из дырявого мешка, а вырвались на волю лёгкими серебристыми хлопьями, похожими на воздушные снежинки и медленно кружась в вышине, слово за словом оседали в сознании людей.
В темной пещере горел костер расплескивая по стенам причудливые тени. В углу укрытый шкурами, сладко посапывая спал младенец. Женщина с чем-то возилась перед входом в пещеру. “Наверное проголодался” подумала женщина, услышав, как младенец начал ворочаться во сне. Думать люди уже могли, хотя облечь образы в слова пока не умели. Не было у них еще такого дара.
И удивилась женщина, когда вместо привычного “А-а-а”, услышала: “Аба” (Мама). Это с небес тихо опустилось первое слово. И это слово было “Аба” (мама). Это неудивительно, ибо каким еще могло быть первое слово? С тех пор первое слово, которое произносит ребенок — это Аба.
“Что это он? Кого он зовет”, она удивленно оглянулась: младенец ворочался, потом опять вместо привычного плача выдохнул чистое, круглое как капля молока - “Аба” и потянулся к ней ручонками. “Это он меня зовет? Я аба? Какое красивое слово. Гораздо лучше этого А-а-а!”.
“Ы-ы” хотела ответить она, поднимаясь с колен, но произнесла доселе незнакомое “Я абала!” (Да, мамин!). Это второе слово-снежинка опустилось. За ним еще одно. “Я, абала виккузив!” (Да, мамин любимый!) прошептала она губами пробуя звук на вкус, как пробуют первый мед. И губы ее задрожали от удивления и счастья.
Слова опускались неравномерно. Одни быстрее другие медленнее. Некоторые веками кружились в воздухе прежде, чем опуститься.
«Хъал» (Дом) - и человек выпрямил спину, вышел из пещеры и сложил первый каменный дом, в котором впервые не выедало дымом в глаза.
«Хъу»(Поле) - и ладонь, привыкшая держать копьё, вдруг разжалась, опустила в борозду горсть зерна и человек впервые поверил, что земля может ответить добром.
Снежинки-слова падали не спеша. Они кружили над горами, как горные орлы, выбирая, кому и когда открыться.
Одни падали стремительно, будто торопились жить: “Нукьун” (Мука), ТIулутI” (Хлеб)
Другие слова были ленивы и горды. Они веками висели в ледяном воздухе, тонкие, как паутинки, пока не находили достойного.
“Гъубттанна” (Кузница)- и появились мастерские, в которых гулко зазвучал молот и зазвенели ему в ответ молоточки.
“Дууп” (Штихель), “Накьиш” (Узор) - и родились первые завитки кубачинского узора.
“ГIугъбуганте” (Кубачинцы), “ГIугъбугла ще” (Кубачи) - и люди начали осознавать себя единым народом, кубачинцами.
“Щаттиля”(Вечеринка),”Михъ”(Свадьба), “Далай”(Песня) - завибрировало в воздухе и уставшие от работы люди закружились в чинном танце под звуки музыки. И вновь опустилась снежинка, и растаяв в горячем юном сердце вырвалась наружу словом - “Дикка”(Любовь). И зазвучала песня любви - Диккалла далай(Песня любви).
Рос народ и вместе с ним рос язык. Как ребенок, с каждым годом набирая силу и стать. Каждое новое слово, как новая клетка в организме. Родной язык встречал новорожденного словами “Аллагьле биччибзив гьаттакIве” (Вырасти счастливым) и материнской колыбельной. И родной язык провожал человека в последний путь словами “МунагIяпядаакь” (Да простятся грехи).
И трудно было понять, то ли язык родил народ то ли народ родил свой язык. Да и, по правде сказать, одного без другого не бывает.
И последним тихо опустилось слово “Аманат”. “Наш язык — это дар, это Аманат, врученный нам Создателем на хранение” - объяснили старики. “Пока есть наш язык, будет и наш народ. Храните его и помните, что за последним порогом с каждого спросится за него”.
Много воды утекло и много чего случилось с народом за две с половиной тысячи лет.
И когда-то звучавший почти в каждом селе кубачинского нагорья, в каждом кубачинском доме, наш язык состарился и начал уступать место другому языку.
Да, языки стареют, но не так, как люди, - от трудов и забот. Они стареют наоборот - от бездействия, когда перестают трудиться. Когда на них больше не поют колыбельные, не спорят на базаре и не признаются в любви.
И вот бродил как-то наш язык по селу в образе старца. Невидимый людям, но видимый небесам и тому кто его ниспослал.
Услышит где-то родную речь, приосанится, расправит плечи “Нет, я поживу еще”.
И вдруг накатит одышка. зашатается и обопрется на посох, слыша чужую.
“Зачем нам родной язык? Кто-то, когда его придумал, а сегодня какая нам от него польза? Он все равно умрет!” - услышал он когда-то и чуть сердце не разорвалось от боли.
“А зачем вам старые мать и отец? Вам от них тоже уже нет пользы, и они все равно умрут? Так выгоните и их из дома!” - хотел он крикнуть в сердцах, но крик застрял в горле, и никто не услышал его
- Из-за тебя все мои беды! - прохрипел он как-то чужому языку, повстречав его на базарной площади.
- Почему? - удивился тот. - Разве я заставляю людей забыть тебя? Разве запрещаю говорить на родном языке?
- Да, ты прав. Они сами. - вынужден был признаться старец. — Значит я так и умру.
- Хочешь я расскажу тебе одну историю? - спросил чужой.
- Давай послушаем.
И чужой язык поведал ему о девушке, что тяжело болела. Она лежала в больнице и глядя на растущее за окном дерево, с которого падали пожелтевшие листья, думала: “Я умру когда с дерева упадет последний листок”. Но один художник - странный, упорный - нарисовал листок так, что тот стал неотличим от настоящего, и прикрепил к ветке. Настал холод, листья слетели, а этот нарисованный упрямо держался. Девушка, глядя на него, понемногу вернулась к жизни. Спас её листик, спас художник.
Чужой договорил и ушел, растворившись в пестрой толпе.
Старец долго стоял у стены дома, крепче сжимая посох.
«При чём тут лист? Какая девушка?» — бормотал он.
И не найдя ответа взмолился он небесам:
- Забери меня отсюда, я тут никому не нужен!
- Нельзя, - прозвучал с небес беззвучный и в то же время ясный ответ. - Пока последний лист не упадет с дерева, пока не отзвучит последнее слово на кубачинском языке, ты будешь жить.
- Что это за слово, о, Создатель?
- То, что было первым и из которого родился ты. Пока в чьем-либо доме звучит слово “Аба”, я не заберу тебя у людей. Оно было первым, и оно будет последним.
И с той поры бродит старец по селу, прислушивается, приглядывается. Незримый, хотя некоторые иногда могут ощутить его поступь.То воспрянет духом услыша соседское “Далгьиттай!”(Доброе утро!), то печалится слыша чужую речь.
Опадают листья с некогда могучего древа кубачинского языка и с последним опавшим листом уйдет и наш старец. Хотя..хотя ..трепещет листок, держится…звучит еще: “Аба”, слышиться: “Я диля виккан, я”!. Есть еще надежда.
Это могла быть грустная история мой читатель, но надежда умирает последней. Давайте же не дадим умереть нашему языку. Давайте будем художниками и подарим надежду и себе и нашему языку.