Глава 3
К сожалению, очнулась я всё в той же комнате, с одной только разницей, бабуся, которая со стороны казалась маленькой, слегка сутулой деревенской бабусей, каким-то образом умудрилась затащить меня на кровать.
— Кушать надо лучше, — заявила мне бабуся, — вот и в обмороки валиться не будешь.
«Да, поесть я бы не отказалась, — подумала я, с тоской вспоминая шаурму, которую так и не успела заточить.»
— Бабушка… — начала я.
Но старушка меня перебила:
— Называй меня баба Арина.
В голову пришло:
— Арина Родионовна?
— Откель знаешь? — с подозрением покосилась на меня старушка.
А я и сама обалдела, но сохранила интригу:
— Интуиция.
Бабка на меня покосилась с подозрением. И тут в дверь постучали.
Баба Арина сразу занервничала:
— Ты это, Варя, давай ужо, сымай свои срамные штаны, и иди быстро приведи себя в порядок. Владыка ждёт.
Я решила, что раз уж я не могу пока вырваться из этого странного сумасшествия надо посмотреть, что там за Владыка такой, почему он себя моим папашкой объявил и почему это я тогда не царевна, если я его дочь.
В ванной всё было сделано по уму, но с подвывертами. Душ в виде большого рапана из которого, как из водопада бежала вода, стоило только встать прямо под него. Вода была комфортной температуры. Конечно, мне, после того, как я столько времени провела в мокрой одежде хотелось погорячее, но я не нашла регулятор, а вылезать и просить бабку помочь, не хотелось.
Были полотенца и даже сушилка. Её я обнаружила случайно. Потянувшись за полотенцем, пронесла руку мимо ещё одного рапана, а оттуда вдруг подул горячий воздух. Воздух рапан гнал не хуже дайсона, я и волосы посушила, и трусы стиранные высушила.
Была здесь и ванная, шикарная, у меня дома такого не было. Ну я, конечно, на хоромы не претендую, у нас с мамой нормальная такая малогабаритная хрущовка. Ванна там маленькая. А здесь прям почти бассейн. Жалко мне баба Арина времени совсем не дала, я только и успела, что быстро ополоснуться, ещё раз полюбоваться какими-то рыбами, проплывшими над потолком, и вышла, завернутая в полотенце.
На кровати лежала одежда.
— Это что? — спросила я, с удивлением разглядывая белую рубаху и красный сарафан с кокошником.
— Одежда, — удивленно ответила мне баба Арина.
— А нет что-нибудь более современного? — уточнила я, которая с пяти лет носила только штаны, потому что в платьях неудобно было лазать по деревьям, бегать и драться.
— Такого не носим, — гордо сказала старушка, и добавила, — надевай давай, а то Владыка наш крутенек, сейчас молодцов-утопленничков пришлёт и вытащют тебя в полотенце.
Про «утопленничков» мне сразу не понравилось, и я скрепя сердце натянула на себя рубаху, оказавшуюся мне до пят, и красный сарафан, тоже такой же длины.
Хорошо, что ещё трусы посушила под сушилкой в ванной, а то трусов этот наряд не предполагал, только панталоны. На всякий случай я их тоже надела. Какие-никакие, я а всё же штаны. На случай, если быстро бежать придётся.
Кокошник надеть у меня так и не вышло. Ну, не держался он у меня на голове. Любопытно, что завязок на нём не было, предполагалось, что ты его на голову надеваешь, и он там якобы должен держаться. Но у меня с головы он всё время падал.
Баба Арина прям расстроилась.
Мне её даже жалко стало:
— Может есть какие-то завязки? — спросила я.
— Да какие завязки, енто же вещь волшебная, она на голову сама надевается.
Но мне на голову кокошник надеваться отказался.
В общем взяла я кокошник в руку и пошла так. Бабка пока расстраивалась, не заметила, что сандалики, которые вместе с сарафаном полагались, я под кровать запихала, а натянула на ноги свои мокрые кроссовки.
— Ведите, баба Арина, к вашему Владыке, — с достоинством сказала я, вдруг ощутив себя героиней сказки. А что? Сарафан есть, кокошник тоже … почти есть, ещё бы с Владыкой разобраться.
До Владыки мы с бабкой дошли быстро, я даже ничего рассмотреть не успела, а всё потому, что его чертоги, так мне бабка сказала его дворец называется, были волшебными.
Вместо того, чтобы мне всё показать, бабка провела меня какими-то быстрыми переходами, и уже через шесть шагов мы оказались перед высокими хрустальными дверями, возле которых стояли красавцы такие, высокие, плечистые, в красных кафтанах и в лихо заломленных красных шапках. Блондины.
Я залюбовалась. А бабка ехидно так:
— Что утопленнички нравятся?
И только после этих слов я обратила внимание, что кожа у них бледная, а глаза мутные и белёсые. Стало не по себе, и я вздрогнула.
— Да не боись, — миролюбиво произнесла самая знаменитая няня, оказавшаяся вредной бабусей, — отвоевалися они, на живых девок не смотрють, всё больше на русалок заглядываются.
Двери открылись, и бабуся тычком в спину сопроводила меня в зал к Владыке.
«Вот интересно, он тут всё время сидит, — подумала я, — или иногда выходит?»
И вот вроде про себя спросила, мысленно, а в ответ кто-то очень ехидным голосом произнёс:
«Тебя-то как-то родил, как бы он это отсюда сделал?»
Я стала оборачиваться, но никого не увидела.
«Тихо ты, не жми так, сломаешь» — снова раздался внутренний голос, а я со страхом подумала, что у меня не просто сумасшествие, а в особой форме.
Внутренний голос заржал: «Попала в волшебный мир, а чудесам удивляется.»
И я обратила внимание, на кокошник и потрясла его
«Тихо ты, не тряси меня, жемчужинки слетят,» — ворчливо прозвучало у меня в голове.
— Подойди! — вдруг ворвался в мой внутренний диалог громогласный голос.
«Ой, Владыка, —испуганно произнёс кто-то у меня внутри, и шёпотом, как будто кто мог услышать то, что происходило у меня в голове, добавил, — не говори ему, что слышишь меня, и спрячь, но не потеряй, я тебе ещё пригожусь.»
Куда я могла спрятать кокошник? Но он вдруг скукожился, становясь маленьким, и я сунула его в карман, который был красиво нашит на сарафан.
Я шла через весь зал. Медленно, рассматривая пол, стены и подняла глаза на Владыку. Владыка был стар. Седые волосы, седая борода.
«Мне всего восемнадцать, как этот дед может быть моим отцом?» — пришла мысль, что моя мамуля никогда бы не польстилась на такого деда.
И, словно прочитав мои мысли, пространство вокруг деда сверкнуло и на троне оказался вполне себе симпатичный дядька около сорока.
— Так лучше? — спросил он.
— Так достовернее, — в тон ему ответила я.
— Не веришь, значит, что ты моя дочь? — спросил Владыка.
— Нет, не верю, уж простите, — ответила я, не рассказывать же ему, что я вообще никому не верю, даже себе через раз.
— Смотри, — сказал он, и прямо передо мной появился экран, на котором отобразилась моя … мама. Только вот сейчас она была моей ровесницей. И как будто в ускоренном режиме промелькнул берег моря, красавчик, вытащивший маму на берег, и мамина смущённая улыбка.
Я вспомнила, что мама так и рассказывала, что познакомилась с моим отцом на море, когда чуть было не утонула, а он, неизвестно откуда появившийся, её спас. И была у них всего одна ночь.
Глядя в странный, словно водяной, экран, я как наяву ощутила зной жаркой южной ночи, насыщенной ароматом магнолий, солёным запахом моря, и смущённо прикрыла глаза, когда молодой красивый мужчина, действительно очень похожий на сидящего передо мной Владыку, крепко обнял мою маму и поцеловал.
— Ну, и твои качества, — сказал Владыка, — плаваешь, наверное, хорошо?
«Да, — подумала я, — вот и выяснилось, почему я могла под водой десять минут провести и даже не заметить, что столько времени прошло».
Только пришлось скрывать эти таланты, чтобы на «опыты не отдали», как меня дедушка мой застращал, когда мы с ним на речке эти самые таланты и обнаружили.
— И что теперь? — спросила я, глядя на блудного папашу, который оказался сказочным персонажем.
— А теперь я должен отдать тебя в невесты Змею Горынычу, — заявил мне этот родитель.
Глава 4
Я смотрела на вновь обретённого родителя и думала: «Нет, ну бывают люди наглые, но вот таких я ещё не встречала.»
Владыка, видимо, воодушевлённый тем, что я молчу, между тем продолжил, пафосно так:
— Так ты свой долг закроешь.
И здесь меня прорвало:
— Какой долг, мужчина, вы вообще о чём?! Я вас впервые вижу. Срочно верните меня откуда забрали.
И вдруг из-за спины на меня его блондинистые «любители русалок» налетели, и противненько так зашипели:
— Ты как с Владыкой разговариваеш-ш-шь?!
И в спину меня тычут, своими палками. В смысле копьям, ну блин, «великий и могучий русский язык». Оружием, короче.
Ну я и обиделась:
— Пошли прочь, селёдки!
И что самое интересное, они резко развернулись и пошли.
Любопытно. И я решила проверить ещё раз:
— А ну стоять!
Утопленнички остановились, как вкопанные.
А я перевела глаза на Владыку:
— Ну что, мужчина, поговорим?
Владыка смотрел удивлённо:
— Вот значит, как, силу значит мою взяла…
Но вывод снова сделал не верный:
— Силу взяла, а расплачиваться не хочешь.
— Да за что расплачиваться-то? — возмущённо спросила я этого «кредитора».
— За жизнь, — всё так же уверенный в собственной правоте произнёс этот царь морской.
— То, что вы стали моим биологическим отцом, вообще ничего не значит, — с не меньшей уверенностью произнесла я.
— А кто тебе сказал, что за твою жизнь? — усмехнулся «родитель», нехорошо усмехнулся, мне не понравилось.
Я промолчала, ожидая какой-нибудь подставы.
И дождалась.
— Цена, за которую ты мне должна – жизнь твоей матери.
Он слегка наклонил голову, отчего стал похож на большую обезьяну. Ну симпатичную, конечно.
— Не отдашь, мать больше не увидишь.
— Это как это?
— А вот так, — в тон мне ответил владыка, — мать твоя должна была утонуть, вернее так, она утонула, но я влил в неё часть своей силы, и всё это время она жива только благодаря мне.
А я начала думать, ну и как он до мамули доберётся, а этот гад, как будто мысли мои прочитал, снова «включил» водяной экран, на котором отобразилась моя мамулечка. Она шла по набережной, со своей подругой с работы, тётей Люсей.
Я усмехнулась:
— И что? Цунами-то у нас в городе не бывает.
И обратила внимание, что царь морской, как-то тоже нехорошо усмехнулся, и вдруг волны в реке стали вырастать, а мама с подругой, остановились и стали смотреть и тётя Люся, даже телефон достала, чтобы сфоткать «природное явление». И я вдруг поняла, что, если не отвечу прямо сейчас, смоет и маму, и тётю Люсю, и утопит их этот подводный ирод, по странной случайности оказавшийся моим отцом.
— Стой! — крикнула я, — я согласна!
И тут же я увидела, как волнение в речке стихло, а мама с подругой, развернулись и бурно обсуждая произошедшее, пошли дальше.
— Правильное решение, — удовлетворённо заявил мне папаша.
— Сволочь, — заявила я ему. Понятно, что от того, что я его обозвала, ничего не поменяется, но хоть душу отвела.
Вздохнула и оглядевшись, увидела у стеночки стульчики. Кивнула одному из утопленничков, так и стоявших истуканами:
— Эй ты, кучерявый, принеси стул.
И утопленник пошёл принёс мне стульчик, я присела, закинула нугу на ногу, хотя в сарафане это не сильно удобно было, и посмотрев на родителя, сказала:
— Рассказывайте, кто, что, когда и зачем?
Оказалось, что когда-то отец мой угодил в плен к Чернобогу, правителю Поганого царства. И чтобы выбраться оттуда пообещал Змею Горынычу дочь свою в жёны, когда та родится и вырастет. И забыл об этом.
А дочь его Варвара-краса выросла, и замуж собралась, и на днях свадьбу играли, а Горыныч возьми, да и явись за долгом.
Но папашка мой хитро… мудрый, он же Горынычу не какую-то конкретную дочь обещал, а просто дочь, и вот «вспомнил» обо мне, и мной решил с Горынычем рассчитаться.
Мне вот любопытно стало, эти сказочные цари все такие продуманные, или только мне повезло?
—И как я за него замуж выходить буду? — спросила я, — он же змей, а я змей боюсь.
Папашка вздохнул тяжело, но ответил, снизив голос так, что я его едва расслышала:
— Твоя задача к нему в замок отправиться, а я тебе порошочек дам, подсыпешь куда-нибудь и свободна.
«Отлично, — подумала, — из меня ещё и убийцу решили сделать.»
Но выхода пока не было, знал царственный гад, чем меня взять. Маму я ему не отдам, а то сделают из неё русалку, и будут за ней эти блондины утопленные увиваться.
Но решила, что возьму всё, что дадут, а там посмотрим, может змей не такой уж плохой, может с ним договориться можно.
И только ещё один вопрос меня сильно волновал:
— А вдруг Горыныч будет не согласен на замену?
Морской царь снова усмехнулся и сказал:
— Так тебе же лучше, значить долг мой аннулируется.
А я потёрла ручки:
— Организуем.
А папашка, видимо, заметив моё кровожадное выражение лица сразу меня расстроил:
— Ты там осторожнее, он крут на расправу, может и испепелить.
И хмыкнул:
— И, если так случится, то долг тоже аннулируется.
А я поняла, что папашке всё равно, что со мной будет, долг-то аннулируется в любом случае.
Значит, как всегда, снова сама за себя!
— И когда? — спросила я.
— Последний срок завтра утром, — сказал царь, и добавил, — приданное твоё уже готово, а порошочек, тебе отдадут перед переходом.
И рукой так взмахнул, и меня вместе со стулом вынесло из зала, только двери и захлопнулись.
Я обернулась и увидела бабу Арину.
— О! Живая! — радостно сказала она, — пошли что ли.
И мы пошли меня собирать. Вот уж не думала, что буду так скоропостижно замуж выходить, да ещё и за сказочное чудище.
Спасибо за ваши лайки и отзывы!