Актриса Синди Доленц, сыгравшая Кейт Куинн в сериале «Её звали Никита», дала подробное интервью для книги «Внутри Первого Отдела». В этой статье я поделюсь отрывками из этого интервью, касающимися непосредственно съёмок в «Никите».
*
До «Никиты» Синди Доленц не играла крупных ролей. Некоторое время она подрабатывала моделью, пела в барах и искала себе агента в Канаде, США и в Великобритании (у её отца шотландские корни). Также ей посчастливилось появиться в фильме Стэнли Кубрика «С широко закрытыми глазами», но роль оказалась слишком маленькой, чтобы принести ей какой-либо успех.
Когда вас утвердили на роль Куинн, вы знали, что это будет постоянная роль?
«Возможно». Так было написано в контракте, что навело меня на мысль, что ещё не было чёткого замысла, что я буду играть Никиту. «Возможно» означает: «Если ты облажаешься, мы тебя вырежем и найдём кого-то другого для воплощения этой идеи». Я шла туда, зная, что это испытательный полигон, и я собиралась победить.
Каким был ваш первый день на съёмочной площадке?
Это была сцена, где я что-то делаю за компьютером, и всё вокруг должно было взорваться. Конечно, я нервничала. Я думала: «Ой, я всё делаю не так, это вообще нормально?» И тут Мэттью Фергюсон сказал: «Я занимался этим годами, а ты приходишь и делаешь это лучше меня». Я ответила: «Да ладно тебе!», а он: «Нет, это было потрясающе», и я такая: «Ого, спасибо!» И это было просто приятно, потому что телевидение — это другое. Тут всё быстро, требования высокие, и вокруг куча людей.
Николь Кидман говорила в интервью, что ей нравилось работать с Кубриком, потому что это напоминало работу над маленьким студенческим фильмом, так как он любил закрытые площадки. Это правда, потому что на съёмках «С широко закрытыми глазами» я не ощущала этого чувства «вихря», тогда как в «Никите» просто море энергии. Я пришла туда с полным зарядом энергии, как будто собираюсь играть в театре или исполнять большую роль в кино, и получила всю эту энергию обратно от самой площадки. Я думала, у меня голова лопнет! Я действительно старалась выложиться по максимуму, и это оценили. Я чувствовала, что мне действительно рады и меня уважают.
Очевидно, всем остальным ваша работа тоже понравилась, раз вы вернулись для съёмок в новых эпизодах. Многие отмечали то, как хорошо вы копировали Никиту, когда играли Куинн, притворяющуюся Никитой. Были ли у вас возможности понаблюдать за Петой Уилсон перед тем, как снимать сцены с Роем Дюпюи?
Нет, у меня была неделя, и до начала работы над шоу я о нём даже не знала. Но я пошла в офис к продюсеру Джейми Полу Року и сказала: «Знаешь что, Джейми, мне нужно посмотреть кассеты». И это было здорово. Он усадил меня и дал кучу записей, раскрывающих отношения Майкла и Никиты и их динамику. А у меня довольно хорошо получается изображать людей. В смысле, это не какой-то великий актёрский навык. Если вам кто-то нравится, вы начинаете перенимать его повадки, делаете это не задумываясь. Это естественная человеческая особенность.
Что касается меня, то я нахожу то, что мне нравится в человеке, потому что не хочу ничего выдавливать из себя. Женщины часто берут пример с женщин, так что же в ней такого, что я хотела бы перенять? Это то, что я делала подсознательно. Но сознательно я смотрела на то, что стоит за персонажем. В её отношениях с Майклом была страсть, было отчаяние и это чувство «Я в порядке, всё хорошо», хотя внутри она как будто кричит: «Я умираю». Именно эту суть я и взяла для роли. Это было сочетание наблюдения за ней, но также и сущности самой женщины, Петы. Это не просто персонаж, которого она создаёт, потому что мы действительно создаем своих персонажей из самих себя.
Что вам больше всего понравилось во время работы над сериалом «Её звали Никита»? Съёмки именно этих сцен?
Оба раза, когда я играла Никиту, потому что у неё отличная роль. Она активна, она действует; это требует гораздо большей отдачи. В этом было много сложностей, потому что я была собой, играющей её, которая, в свою очередь, играет Куинн. Но для меня это было самым увлекательным именно из-за сложности. Я знала: если у меня получится, это будет захватывающее зрелище.
Сценарий был динамичным; страх для меня заключался в том, чтобы играть персонажа, который играет другого персонажа, притворяющегося первым персонажем. Всего накручено много, но как только ты с этим разбираешься, получается очень насыщенно, очень нестандартно и очень богато по содержанию. Для меня работа — это удовольствие, поэтому чем больше мне нужно разбираться, чем больше нужно исследовать, тем лучше. Безусловно, тот эпизод («Вниз по кроличьей норе») стал для меня лучшим.
Вы были «новенькой» в команде. Не возникало ли неловкости от того, что вам приходилось играть начальницу актёра Мэттью Фергюсона, который был в сериале с самого начала, а теперь стал вашим подчинённым?
У меня не было никакого заранее сформированного представления о том, кто такой Биркофф. Я никогда не смотрела сериал, поэтому для меня всё происходило в моменте: вот заходит какой-то парень, какой-то скользкий тип, который постоянно пытается ко мне подкатить, вот и всё. Так что вся эта сложность, когда зрители думают: «Но ведь всё было иначе», в нашем общении не возникала. По сути, это было так: «Я здесь, это моя работа, а этот парень просто может действовать мне на нервы».
Как актёр, Мэттью был невероятно смешным. Он мог прийти и изображать техасца с южным акцентом. Каждый раз, когда у нас были совместные сцены, он говорил: «Добро пожаловать на "Игру с акцентами", я Мэттью Фергюсон». Мы просто смеялись. Он не цеплялся за то, что было в прошлом или настоящем, а я этого даже не знала, так как не видела сериал, поэтому мы могли просто играть ситуацию «здесь и сейчас».
Откуда взялся английский акцент? Это была ваша идея?
Нет. Это была идея Джейми Пола Рока. Я была на прослушивании, и он сказал: «О, ты умеешь говорить с британским акцентом? Почему бы тебе не сделать это?» Я сделала, и они такие: «Ух ты!» А когда я получила роль, я спросила: «Американский или британский?», и они ответили: «Британский». Позже он сказал мне: «Синди, когда ты включаешь этот акцент, ты такая сексуальная. Это было просто безумие, это было попадание в точку». И я была рада, потому что мне гораздо комфортнее играть с акцентом, чем без него.
Это потому, что вы как бы надеваете маску, за которой можно спрятаться?
Определённо. Они хотели, чтобы Куинн была стервозной, немного чопорной, очень закрытой и недоступной. В каком-то смысле всё это — британские черты. Не хочу обидеть британцев, но воспитание есть воспитание. Это очень консервативно, немногословно — умение «держать лицо». Это преисполнено гордости, уважения и достоинства. Если вам нужны такие черты в персонаже, сделайте его британцем, потому что так эти качества усилятся в 10 раз и будут этим олицетворяться. Я считаю, что это было отличное решение со стороны Джейми.
Когда Куинн ввели в сериал, у неё не было никакой предыстории — она просто внезапно появилась. Чувствовали ли вы необходимость придумать для неё прошлое, чтобы лучше понимать своего персонажа во время игры?
Да. Я была компьютерным гением, которая связалась с плохим парнем; и он как бы подбил меня проворачивать для него всякие компьютерные дела, что позволило ему заработать кучу денег. В итоге, я взломала правительственную сеть и вывела государственные средства для своего парня, который был наркодилером, поэтому правительство меня и накрыло.
Я была таким крутым хакером, но готова была пойти на всё ради этого мужчины, так что я была очень, очень уязвима. Попав в проект, я могла быть невероятно умной, но в то же время глупой девчонкой, потому что это делало образ интересным. У меня не всё под контролем, я толком не понимаю, что происходит в любовных отношениях. У меня должна была быть ахиллесова пята, и ею стало то, что я сделала всё это ради мужчины.
Повлияло ли это представление о Куинн на ваши отношения с персонажем Джейсона в том смысле, что Куинн думала: «О боже, ещё один парень — это последнее, что мне сейчас нужно»?
Безусловно! Да, настроение было именно таким: «Я идиотка, с мужчинами покончено — всё». Я оказалась в Отделе из-за этих дурацких отношений, из-за этого парня, который обещал мне весь мир и строил из себя такого замечательного и прекрасного. К тому же у неё было непростое прошлое: деньги были, а вот родителей рядом не было. Обычно, когда тебе не хватает внимания, ты начинаешь добывать его не от тех людей — и именно это с ней в итоге и случилось.
У вас также была интересная динамика с Вальтером, потому что он скучал по Биркоффу, а вы заняли его место. Видела ли Куинн в нём очередного мужчину, который может её разочаровать?
Как Куинн, я слышала, что он подкатывал ко всем женщинам, но мне нравились по-настоящему красивые молодые парни. Мужчин в возрасте я рассматривала как объекты для манипуляций, что я и делала позже с шефом. Так что её отношение было примерно таким: «Не приставай ко мне, не трать время зря. Я тебе всё равно не достанусь, а если ты мне не нужен — уходи». Но позже Вальтер стал для неё настоящей отцовской фигурой. Когда умер шеф, она находилась в активном поиске отцовской фигуры.
Это был очень трогательный момент, когда вы с Вальтером выпивали после смерти шефа.
Я обожаю эту сцену! Видите ли, вот в чём суть актерской игры. Когда работаешь с такими людьми, как Дон Фрэнкс, ты получаешь настоящий опыт. Ты переживаешь всё так насыщенно и глубоко; это ощущается так безопасно, потому что партнёр идет с тобой до самого конца. Это было великолепно!
Даже Дон упоминал, как сильно ему понравилось играть эту сцену с вами.
В этой сцене мы обменялись огромным количеством любви, в ней была настоящая динамика.
В отличие от Вальтера, с Мэдлин у вас была только одна сцена, которую, к сожалению, вырезали из эпизода «Игрушки в подвале» (Toys in the Basement). Как вам работалось с Альбертой Уотсон?
Нам было так весело! Она была очень душевным человеком, и нам с Альбертой было очень комфортно вместе. Там была целая задумка, которую режиссёр Рене Боньер хотел, чтобы мы обыграли: мол, кто же мне на самом деле интересен? Кто эта дамочка? Что вообще происходит? По сути, посыл был таким: «Нет, мне не интересен Джейсон, не заставляйте меня изображать интерес к нему. Никогда не знаешь, кто мне на самом деле интересен — может быть, мне интересны вы». В этой сцене было столько всего намешано, и это была просто фантастика!
Часто говорят, что на съёмках «Никиты» люди относились друг к другу с большим уважением, особенно актёры. Ваш опыт подтверждает это?
Ещё как! И я действительно верю, что это был уникальный случай, потому что я слышу, как другие актеры говорят: «В смысле? Такого не бывает на телевидении!» А я этого не понимаю: ведь если ты делаешь то, что любишь, то получаешь удовольствие от процесса!
Вы удивились, когда сериал «Её звали Никита» вернулся еще на восемь эпизодов?
Да, очень!
Зная ваш интерес к работе в полнометражном кино, остались бы вы в сериале на полный сезон или дольше, а не только на восемь серий, если бы его продлили?
Я бы сделала это, потому что мне нравилось быть в этом шоу, и мне нравились те, с кем я работала.
К слову о ваших коллегах-актёрах по сериалу «Её звали Никита»: возникало ли у вас когда-нибудь ощущение, что они черпали эмоции из большей глубины, чем обычно ожидают от телевизионных актеров?
О, да. Был один момент с Юджином Робертом Глейзером. Он такой потрясающий парень. Шеф всегда злой, пугающий и холодный. Но когда Мэдлин возвращается в виде проекции, он играет эту сцену, буквально разговаривая с пустотой о своих чувствах к ней, и у него на глаза навернулись слёзы, и я подумала: «Вау». В тебе это есть; ты попадаешь в точку — так держать. Это именно то, что нужно привносить в работу. Сериал не часто требует от тебя подобного, но когда требует — ты на высоте.
В другой раз это было с Петой. Мы снимали сцену, и я выдала ей то, что, как мне казалось, нужно было выдать в тот момент. Она входит, думая, что я пыталась её убить, и между нами произошел обмен энергией, это было по-настоящему, и в конце у нас возник этот действительно прекрасный актёрский момент. Я не ожидала такого на телевидении. Когда я получила это, я просто подумала: «Это лучшая работа», и именно поэтому я совершенно точно подписала бы контракт как минимум ещё на сезон. Это опытные актеры, которые много работали, и я многому у них научилась.
Есть ли что-то в вашем опыте работы над сериалом «Её звали Никита», чему вы научились? Что-то уникальное, что вы вынесли для себя?
Поскольку я была новичком в сериальном телевидении, я постоянно искала одобрения — причём уже постфактум, после того как дубль был снят. Но бывали моменты, когда мне это было не нужно, потому что я знала: того, что я вложила в сцену, было достаточно. Ирония в том, что именно в такие моменты я выполняла свою работу на самом глубоком уровне.
Вывод, который я из этого сделала: всё зависит только от меня. Любой актер может сказать: «Ой, да это все знают», но я этого не знала. Чем меньше я беспокоилась, тем лучше получались сцены, тем лучше шло всё, что с этим связано, и тем лучше я могла дать режиссёру то, что он хотел. Я вынесла из этого внутреннюю уверенность в том, что я способна на это, и мне не нужны аплодисменты. А если мне всё-таки аплодируют — отлично! Но главное, что я вынесла — это умение держать ответ перед самой собой. Будет интересно посмотреть, куда это меня приведёт.