Мы все уже здесь примелькались друг другу, живем все в одном районе, гуляем все в одном сквере.
Этого грустного и одинокого мужчину я знаю несколько лет, встречала в укромном уголке сквера, куда приходила сама повязать, то читающим книгу, то журнал. Мы иногда общались, он подходил ко мне, извинялся, спрашивал, не помешает ли и рассказывал какую-нибудь забавную историю. Я знала, что о вдовец, дети живут далеко, а он из своего любимого города, куда приехал в ранней юности, уезжать к детям не хочет.
С Ольгой мы тоже давно знакомы. С ней часто общались, обменивались схемами по вязанию, книгами, вместе гуляли с собаками. Она тоже одинокая, детей у нее нет, муж очень давно уехал на заработки и создал там другую семью. А она не захотела больше выходить замуж...
Год назад этих двух замечательных людей я встретила в сквере вместе, поздоровалась, порадовалась за них. Оказывается, это была их третья встреча, а я еще тогда подумала, что они оооочень подходят друг другу.
И вот в эти выходные мы были у них в гостях.
Сергею Петровичу весна всегда приходила с горьковатым привкусом. Одиннадцать лет назад, именно в такую же пору, когда воздух становится пьянящим, а солнце ласковым, его жена Марина ушла навсегда. С тех пор он жил в ритме, похожем на тиканье старых настенных часов: работа, магазин, квартира, где каждый предмет напоминал о прошлом счастье. Он не утонул в тоске, нет. Он просто существовал, как сад, впавший в зимнюю спячку.
В тот день он, как обычно, сидел на своей скамейке в сквере, глядя, как резвятся голуби и утки, поедая кусочки белого хлеба и семечки. Солнечный луч, пробиваясь сквозь свежую листву, упал на страницу книги, которую он держал в руках. Он щурился, пытаясь читать, как вдруг тень склонившейся над ним фигуры упала на текст.
— Простите, вы не подскажете, который час? — раздался мягкий, немного смущенный голос.
Он поднял голову. Перед ним стояла женщина. Лет его, может, чуть меньше. В глазах — такая же тихая, знакомая ему одному глубина одиночества. В руках она держала точно такую же книгу — сборник стихов Ахматовой.
— Без пятнадцати три, — ответил Сергей Петрович, и почему-то добавил: — У нас с вами одинаковый вкус.
Она улыбнулась, и складки у глаз разбежались лучиками.
- Да, вот, из библиотеки иду, взяла несколько книг стихов. Свои уже наизусть все знаю, - ответила дама.
Ее звали Ольга. Та самая Ольга, моя знакомая.
Они разговорились. Оказалось, она тоже была одинокой, давно жила одна, заполняя тишину музыкой и книгами. Они просидели на той скамейке до самого вечера, словно два корабля, после долгого плавания в тумане нашедшие наконец друг друга.
Сначала это были прогулки, потом чашка кофа в уютной кофейне или в той, что в сквере, потом он пригласил ее в театр, чего не делал со времен Марины. И что-то в нем начало оттаивать. Он снова заметил, как пахнет сирень после дождя, как смешно чирикают воробьи. Ольга входила в его жизнь не спеша, бережно, не пытаясь стереть память о прошлом, а как будто внося в него новые краски.
И вот наступила осень. Серые, промозглые вечера, от которых прежде щемило сердце. Но теперь они были другими.
Вот один из таких вечеров. За окном дождь стучит по подоконнику, ветер гонит по асфальту желтые листья. А в квартире Сергея Петровича пахнет корицей и печеными яблоками, которые готовит Ольга. На столе — вкусный ужин, но главное не еда. Они сидят на диване под одним большим пледом, пьют ароматный чай и смотрят старый фильм. Он не помнит даже названия, потому что все его внимание — на тепло ее руки в его руке.
Ольга что-то рассказывает, смеется своим тихим, мелодичным смехом. Сергей Петрович смотрит на нее и думает, что эти серые осенние вечера стали для него самым большим сокровищем. В них не было яркости весеннего солнца, но было что-то более ценное — глубокая, спокойная уверенность. Уверенность в том, что ты не один.
Они не старались заполнить тишину пустыми словами. Они могли молча сидеть у камина (электрического, но от этого не менее уютного), и каждый чувствовал, о чем думает другой. Эти вечера были сотканы из мелочей: из ее заботы, когда она поправляла ему очки, из его любви, когда он без просьбы приносил ей вторую чашку чая, из их общего смеха над шуткой в фильме.
А еще они читали друг другу стихи...
Счастье, которое они нашли, оказалось не оглушительным салютом, а тихим, ровным светом, как свет от лампы под абажуром в осенний вечер. Оно согревало изнутри, делая самые серые дни прекрасными. И Сергей Петрович понимал: одиннадцать лет одиночества были не напрасны. Они были той самой тишиной, которая позволила ему услышать тихий голос Ольги и оценить простое счастье — быть нужным, быть любимым и иметь кого обнять в дождливый вечер.
Мне обо всем рассказала Ольга, пока мужчины играли в шахматы.
Было видно, какими счастливыми стали эти, недавно одинокие, люди и на душе от таких историй становится тепло и светло.